Не убий - Майкл Гелприн

Вслед за кузницей я миновал пекарню, вышел на задворки церкви, обогнул ее и попал, наконец, на рыночную площадь. Торговля была в самом разгаре. Я встал наособицу между рынком и церковью и поставил перед собой бутыль с ядом. Я никогда не хожу по рядам – кому нужен яд, тот и сам подойдет. В это время из церкви вышел Преподобный и, увидев меня, чуть не споткнулся на пороге. В рядах начали срывать с голов шапки да кланяться, и через короткое время головной убор остался лишь на мне. Отличная охотничья кепка из шкуры лысого волка. И от жары в Сезон Солнца защищает, и легко превращается в ушанку в Сезон Снегов.

Преподобный, напустив на себя важности, прошествовал к рынку. Когда он проходил мимо меня, я плюнул ему под ноги.

Яд распродался быстро. На последнюю унцию я нанял Гари Винтера, плотника, везти обмененный скарб ко мне домой. Гари с сыновьями впрягся в телегу, я навалил на нее мешки с овощами, инструменты и одежду, а сверху водрузил комод из древесины ушастого дуба, что у столяра выменял. Наконец, Бренда, Винтера дочь, уселась на все это верхом, и я сказал, что ей не помешает завести кнут – погонять отца и братьев, чтобы не ленились и шибче везли.

Бренда пробормотала что-то себе под нос, и телега тронулась, а я посмотрел ей вслед и остался на месте – спешить мне было некуда. К тому же я понимал, что если поеду на телеге, то только и буду пялиться на Брендины загорелые ноги и представлять, что находится выше, прикрытое короткой юбчонкой. И в который раз стану думать о том, что на мне род Экеров закончится.

Люди Дьявола, застрелившие почти двадцать лет назад моего отца, отняли у меня возможность иметь братьев и сестер. И жениться я не мог – не на ком было. Ни одна за меня замуж не пойдет – я же видел, как смотрят на меня девушки: со смесью интереса и отвращения. Еще бы: сын отлученной от церкви и сам от нее отлученный!

Девушки мне снились по ночам, и я, просыпаясь, чуть не выл от желания. Из старых книг я знал, что раньше существовали публичные женщины – для таких, как я. Проститутки. Но в Самарии, конечно же, ни одной проститутки не было со дня основания.

Девушки, когда подходил срок, выходили замуж и рожали детей. Те, кому мужа не досталось, доживали свой век старыми девами, и Преподобный тщательно следил за тем, чтобы не допустить греха. Грехи, конечно, случались. Выходя из дому затемно, я частенько видел смутные силуэты, через окно покидающие дома одиноких девиц и вдов. Но ни одна из них никогда не рискнула бы согрешить со мной, безбожником и отщепенцем. За это я ненавидел Преподобного еще больше, а бога, в которого свято верили все самаритяне, – за компанию с ним. Это из-за них двоих я обречен на безбрачие. Из-за них я так и не познаю любви.

О любви я знал совсем немного, да и то из книг, но все-таки достаточно для того, чтобы отчаянно желать ее для себя. Я раньше брал книги в библиотеке при церкви, но после драки с Калвинами Преподобный и от библиотеки меня отлучил. Дома у нас книг было мало: кроме хроник первых поселенцев – всего две. Они и до меня были зачитаны чуть не до дыр. В одной не хватало страниц, в другой все страницы были, но шрифт на многих из них стерся, и зачастую приходилось догадываться, о чем идет речь.

Обе книги я прочитал раз по двадцать. Первая была о какой-то Анжелике, знатной девице из Франции, это такая страна на планете Земля, с которой были родом первые поселенцы. Анжелика часто мне снилась, и этим делом с ней вместо многочисленных любовников занимался я. Мне нравилась книга про Анжелику, но вторая – намного больше. В ней была не одна история, а целых четыре. И я представлял себя по очереди героями этих историй. Я был и безумным датским принцем, и молодым итальянским повесой, и суровым рыцарем из Англии, и даже черным душителем-мавром. И кем бы я ни был, меня окружали девушки, я явственно видел их в своем воображении. Офелия, Джульетта, Корделия, Дездемона…

Возможно, я и дальше бы размышлял о девушках, но внезапно люди на рыночной площади заголосили и бросились врассыпную. Какое-то время я ошалело стоял на месте, потом поднял голову вверх и увидел причину паники. Огненная полоса стрелой прочертила небо с запада на восток. Я провожал ее глазами, пока она не скрылась за Лесом. Тогда я очухался, пересек опустевшую площадь и отправился в наш дом на отшибе.

Беретта

«Одноглазый Джо», вопреки опасениям, возникшим у меня, как только я узнала некоторые подробности предстоящей авантюры, оказался вполне терпимым кораблем. Конечно, не последним суперсовременным словом техники, но и не древней развалюхой.

– Эй, ты куда это нас везешь? – раздался сзади озабоченный голос Психа.

Я проигнорировала вопрос.

Все члены нашего экипажа собрались в рубке и прилипли к иллюминаторам, жадно разглядывая разворачивающуюся внизу мрачную панораму Самарии. Я не смотрела – приземление предстояло не из легких. Впрочем, я знала, что посажу корабль как надо – приходилось видать и хуже, чем эта богом забытая, полностью покрытая океаном планета с одним-единственным островом, пригодным для обитания.

– Да она нас сейчас прямо в болото высадит! – снова взвизгнул Псих.

Я поморщилась.

– Заткнись, – лениво бросил Волчара. – И не трясись. Такого пилота, как Беретта, еще поискать.

Я хмыкнула, вспомнив, как он до последнего не хотел брать меня в экипаж.

– Только бабы на корабле нам и не хватало, – повторял он в ответ на все доводы Гамадрила.

То, что не вышло у шумного грузного Гамадрила, удалось сделать моему досье с печатью галактического спецназа и списком того, из чего я стреляю и что вожу. Если бы они вместо этого перечислили, из чего я не стреляю и что не вожу, могли бы сэкономить немало бумаги.

Ирония судьбы, черт побери! Опытный боец элитного подразделения спецназа стал наемником, пиратом и грабителем. Эта мысль неизменно вызывала у меня горькую кривую усмешку.

За пять лет выслуги я успела побывать в десятках боевых операций и паре локальных войн; у меня были безупречный послужной список, блестящая карьера и головокружительные перспективы. Как так вышло, что через каких-то два года в компании типов с крайне сомнительным прошлым я лечу грабить планету, на которой добывают редчайший и оттого безумно дорогой наркотик?

А получилось все в одночасье: диагноз врачей. Фактически – смертный приговор. Который приводится в исполнение медленно и мучительно.

Я даже не знаю, где именно получила дозу облучения – мы были на боевом задании, и куда нас только не заносило! А по возвращении всему экипажу поставили один и тот же диагноз.

Я – солдат. Уходя на задания, я была готова умереть. Но не так. Малейшее недосыпание, любой стресс или напряжение – и нервные клетки сжигаются в десятки, в сотни раз быстрее, чем у здорового человека. Стремительно разрушается нервная система: головные боли, головокружения, приступы паники и депрессии, иногда даже паралич, а затем постепенная потеря памяти. Изо дня в день медленно забывать себя… Этого я боялась куда больше, чем неизбежно следующей за амнезией смерти.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});