Ветры travela - Арнольд Эпштейн

Никто не пытается обратить на себя внимание крутизной и необычностью нарядов. За все время мы видели лишь одного человека в навороченном спортивном костюме - это был представитель негритянской национальности, грубо нарушавший общественный порядок на территории парижского метро - он исступленно колошматил кулаком вагонную дверь и горланил песни на каком-то неведомом языке.

Но пассажиры не обращали на него ни малейшего внимания. Потому что здесь вообще не обращают внимание ни на кого, кроме себя - воплощенная доброжелательная отстраненность. Когда мы вселялись в гостиницу, у нас не то что не спросили паспортов - даже не поинтересовались, откуда же мы, собственно, прибыли, чтобы пополнить бюджет отеля. А однажды забрели на детскую площадку на самой окраине Парижа, и у резвящихся там карапузов незнакомая речь не вызвала никакого любопытства - они так и продолжали себе пуляться рябиной, словно чужестранцев рядом с ними не было и в помине.

Удивительно похожи на своих хозяев и четвероногие парижане. Местные собаки никого не облаивают и не обнюхивают, и даже кошки ни к кому не льнут. Мы было попытались приласкать одну - уж больно шикарно разлеглась она на сверкающем капоте автомобиля. Но киска шарахнулась прочь с таким дикарским недоумением, как будто бы и не ведала в своем Париже простого человеческого тепла...

Зато в этом городе, который невозможно удивить, и которому не устаешь удивляться, можно все. Ну, во всяком случае, почти. Можно опустить ноги в луврский фонтан и не бояться, что к тебе подвалит угрюмый милиционер или разгневанный дворник. Можно где угодно усесться на лестнице или прямо на земле - прохожие сделают все возможное, чтобы не побеспокить уставшего человека. Можно развалиться на душистом газоне в королевском парке Тюильри никаких строгих табличек нет и в помине. Можно самую оживленную улицу пересечь на любой свет и в любом месте - автомобилисты войдут в твое положение, и, коли уж месье позарез понадобилось поступить именно так, заботливо притормозят и даже помашут ему рукой.

Или вот пришла нам в голову бредовая мысль - поиграть на Монмартре в футбол пустой банкой из-под пепси. И что вы думаете? Многочисленные прохожие не только обходили "стадион" стороной, но и улыбались нам доброжелательно и даже признательно - словно благодарили за экзотическое зрелище. Глядишь, если бы мы положили рядом со штангой какую-нибудь кепочку, то к концу матча и набрали бы мелочи на ужин в недорогой браззерии... А что - парень, который в вагоне метро всего за один перегон умудрился показать пассажирам целое кукольное представление, на наших глазах заработал не один десяток франков.

Но это - к слову.

А вообще хватит о веселом. Ведь однажды все эти парижские вседозволенность и раскованность, которыми мы так быстро и охотно прониклись, сыграли о-о-очень злую шутку.

Теперь мы, как никто, понимаем профессора Плейшнера. Который, если помните, вырвавшись из вермахтовской напряженки в швейцарскую идиллию, расслабился настолько, что не заметил 37 (по другим версиям-анекдотам - 38) горшков с геранью на окне проваленной явки.

Нашей Цветочной улицей стала станция метро "Пигаль".

...Надо сказать, что бесплатное преодолевание турникетов - это в Париже что-то сродни национального вида спорта. И пусть он особенно популярен в пенвую очередь среди энергичной и рисковой молодежи, а также среди малоимущих, но пластичных негров всех возрастов, но где-то на второй-третий день наблюдений и упорных тренировок мы уже вполне могли претендовать на чемпионство в средней возрастной группе. Во всяком случае, успешно освоили все двенадцать (а может, и больше) способов сбережения СКВ. Причем сбережения в размерах, которые не сулит ни один банк мира. Соотечественников, собирающихся в Париж, кратко инструктируем: турникеты можно: а) перепрыгтвать; б) проходить в обнимку, когда компостируется всего один талончик, по которому идет бесконечно длинный человек - однажды к нашей "цепочке" пристроился целый шлейф негров. Кроме того, совсем нетрудно попасть в метро не через вход, а с заднего крыльца - там, где висит табличка "сорти", то есть "выход". Тут тоже есть несколько прием!

ов - выбирай на вкус.

Одним словом, до того злополучного дня, о котором сейчас пойдет речь, мы чувствовали себя куда как уверенно. И вдобавок сэкономили столько, что начали было уже подумывать о деловом визите в магазин Нины Риччи. Но тут...

Самое обидное, что избежать этой облавы можно было без малейшего труда - две тетки перекрывали только центральнгый выход на платформу, а проход по боковым галереям оставался безопасным. Но один из нас слишком хорошо помнил, как "штрафуют" в Риме: контролер что-то долго и темпераментно втолковывает "зайцу" на мало кому понятном итальянском языке, а в конце этого монолога просто предлагает купить билетик. Увы, в отличие от Италии, которую можно сравнить разве что с Азербайджаном, но только обошедшимся без прелестей социализма, здесь к нам отнеслись по-другому: с поистине прусской беспощадностью. Не помогли ни фразы о дружбе народов, ни напоминания о крайне сложном экономическом положении родины Октября... Гони штраф и все тут! Не подействовал на контролерш и самый убедитеьный и к тому же реальный довод: в парижском метро на самом деле нет никакой инфыормации о том, что талончики надо сохрангять до конца поездки и повсюду валяются целые горы билетов, выброшенных на полпути...

Появившийся на белый свет русский паспорт - верное, как нам казалось, доказательство того, что мы вправе не вникать во все эти тайны парижского метро, - был моментально конфискован. С предложением либо заплатить штраф на месте, либо в удобное для мадам и месье время выкупить его в полиции. Но уже ровно в девять раз дороже.

В какой-нибудь другой стране можно было бы попытаться всучить в качестве отступного русские сувениры. Но, обсудив эту крайнюю меру на родном языке, мы решили так не поступать, а ну если это будет расценено как дача взятки должностному лицу с совсем уж печальными для нарушителей последствиями? Тем более, что нам подсунули книжку, написанную на всех языках для безбилетников парижского метро. Русских страничек, в ней, правда, пока не оказалось, но мы и так прекрасно поняли, с кого, за что и сколько причитается. К тому же это гнусное издание было угрожающе толстым, и штудировать его где-нибудь в участке совершенно не хотелось...

Одним словом, отдав штраф и прикинув, что "по сумме всех этапов многоборья" наша команда оказалась в небольшом минусе, мы решили до конца поездки хотя бы сравнять счет. И - поплатились. Потому что, когда один из нас был перехвачен прямо в элегантном полете через очередной турникет, заплатить пришлось в полтора раза больше. Как выяснилось, это нарушение было более грубым, и до боли знакомая книжка оказалась раскрытой совсем на другой страничке...