Последние мечты - Валерий Брюсов

Грядущей жизни благодать,

Очнулись, нежась и тоскуя,

И вновь готов безвестный колос

Расти, цвести и умирать!

17 октября 1917

БЛАГОВЕСТЬ ВЕСЕННЕГО УТРА

Утро. Душа умиленно

Благовесть солнечный слышит,

Звоны весенних лучей,

Всё отвечает созвонно:

Липы, что ветер колышет,

Луг, что ромашками вышит,

Звучно-журчащий ручей…

Воздух отзвучьями дышит

Где-то стучащих мечей.

Гулко зовя богомольца,

Звоны со звонами спорят.

Солнце гудит, как набат,

В травах бренчат колокольца.

Им колокольчики вторят,

Тучки, что небо узорят,

В сто бубенцов говорят.

Зов звонари то ускорят,

То, замедляя, звонят.

Солнце восходит все выше.

Ярче, ясней, полновесней

Голос наставшего дня.

Гулы набата все тише,

Бой перезвонов чудесней:

Скрыты серебряной песней

Медные гуды огня.

Небо взывает: «Воскресни»,

Миру лазурью звеня.

1918

АПРЕЛЬСКИЙ ХМЕЛЬ

Лиловые тени легли по последнему снегу,

Журча, по наклонам сбежали ручьями сугробы,

Развеял по воздуху вечер истому и негу,

Апрель над зимой торжествует без гнева и злобы.

Апрель! Но вокруг все объято предчувствием мая,

И ночь обещает быть ясной, и теплой, и звездной…

Ах, тысячи юношей, нежно подругу сжимая,

Свой взор наклоняют теперь над обманчивой бездной.

Весна их пьянит, как пьянила и в глубях столетий,

В жестокие темные годы пещерного века,

Когда первобытные люди играли, как дети,

И мамонт бродячий был грозным врагом человека.

Быть может, вот здесь, где длинеют лиловые тени,

Наш пращур суровый, в любовном восторженном хмеле,

На тающий снег преклоняя нагие колени,

К возлюбленной девушке ник, в тихий вечер, в апреле!

Вот солнце краснеет, скользя за черту кругозора,

Под ласковым ветром дрожат заалевшие ветки…

Вы, девы и юноши! май нас обрадует скоро:

Дышите весной, как дышали далекие предки.

26 апреля 1919

ВЕСНЯНКА

Лишь на севере мы ценим

Весь восторг весны,—

Вешней неги не обменим

На иные сны.

После долгой ночи зимней

Нежен вешний день,

Ткани мглы гостеприимней

Расстилает тень.

Там, где землю крыл по склонам

Одноцветный снег,

Жжет глаза в лесу, зеленый

Молодой побег!

В душу к нам глядит подснежник

Взором голубым;

Даже, старый хлам, валежник

Кажется живым!

Мы весной живем, как дети,

Словно бредим вслух;

В свежих красках, в ясном свете

Оживает дух!

Каждый маю стал союзник

И врагом зимы,

Каждый счастлив, словно узник,

Выйдя из тюрьмы!

1918

ПЕРЕД МАЕМ

Под землей, под слоем снега,

Верит сонное зерно,

Что весной воде, с разбега,

Разбудить поля дано;

Что рассветной песней птицы

Снова станут славить лес;

И, в ночной игре, зарницы

Раскрывать узор небес;

Что зеленых трав изгибы

Запах мяты разольют,

И, хвостом виляя, рыбы

Заколышут ближний пруд!

Спит зерно и грезит маем,

В мертвой мгле и в тишине…

Разве так же мы не знаем,

Что зима ведет к весне?

Так чего ж еще нам надо,—

Если всех любовно ждет

Майских радостей награда

За тоску и белый гнет!

Как же может ночь печалить,

Будь она черна, долга,

Если утром нежно жалить

Должен алый луч снега.

Зерна верят. Будем верить

Златоцветным дням и мы!

И к чему бесплодно мерить

Сроки ночи и зимы?

Пусть во мраке, — ты ли, я ли,—

Но дождется кто-то дня:

Все мы видели, все знали

Шар свободного огня!

Трепет жизни, жажда воли

Им незримо в нас влита.

В миг конца не все равно ли

Май иль майская мечта!

16 января. 1918

ТРОПИЧЕСКАЯ НОЧЬ

В снежной мгле угрюмы вопли вьюги,

Всем сулят, с проклятьем, час возмездий…

Та же ль ночь, в иных краях, на юге,

Вся дрожит, надев убор созвездий?

Там, лучистым сферам дружно вторя,

Снизу воды белым блеском светят;

Легкой тенью режа фосфор моря,

Челны след чертой огнистой метят.

Жарким ветром с пальм уснувших веет,

Свежей дрожью с далей водных тянет…

В звездных снах душа мечтать не смеет,

Мыслей нет, но ум чудесно занят.

Вот — летят, сверкнув как пламя, рыбы,

Вот — плеск весел пылью искр осыпан;

Берег — ярок, в искрах — все изгибы,

Ясный мрак игрой лучей пропитан.

В небе, в море, в сердце — всюду вспышки,

Мир — в огне не жгучем жив; воочыо

Люди чудо видят… Там, в излишке

Счастья, смерть — желанна этой ночью!

Челн застыл, горя в волшебном круге;

Южный Крест царит в ряду созвездий…

Чу! вблизи глухие вопли вьюги,

Всем сулят, с проклятьем, час возмездий.

17 января 1918

ЕДИНОЕ СЧАСТЬЕ — РАБОТА!

РАБОТА

Единое счастье — работа,

В полях, за станком, за столом,—

Работа до жаркого пота,

Работа без лишнего счета,—

Часы за упорным трудом!

Иди неуклонно за плугом,

Рассчитывай взмахи косы,

Клонись к лошадиным подпругам,

Доколь не заблещут над лугом

Алмазы вечерней росы!

На фабрике в шуме стозвонном

Машин, и колес, и ремней

Заполни с лицом непреклонным

Свой день, в череду миллионном,

Рабочих, преемственных дней!

Иль — согнут над белой страницей,—

Что сердце диктует, пиши;

Пусть небо зажжется денницей,—

Всю ночь выводи вереницей

Заветные мысли души!

Посеянный хлеб разойдется

По миру; с гудящих станков

Поток животворный польется;

Печатная мысль отзовется

Во глуби бессчетных умов.

Работай! Незримо, чудесно

Работа, как сев, прорастет:

Что станет с плодами, — безвестно,

Но благостно, влагой небесной,

Труд всякий падет на народ!

Великая радость — работа,

В полях, за станком, за столом!

Работай до жаркого пота,

Работай без лишнего счета,—

Все счастье земли — за трудом!

18 сентября 1917

ПОКА ЕСТЬ НЕБО

Пока есть небо, будь доволен!

Пока есть море, счастлив будь!

Пока простор полей раздолен,

Мир славить песней не забудь!

Пока есть горы, те, что к небу

Возносят пик над пеньем струй,

Восторга высшего не требуй

И радость жизни торжествуй!

В лазури облака белеют

Иль туча темная плывет;

И зыби то челнок лелеют,

То клонят мощный пакетбот;

И небеса по серым скатам

То золотом зари горят,

То блещут пурпурным закатом

И лед вершинный багрянят;

Под ветром зыблемые нивы

Бессчетных отсветов полны,

И знают дивные отливы

Снега под отблеском луны.

Везде — торжественно и чудно,

Везде — сиянья красоты,

Весной стоцветно-изумрудной,

Зимой — в раздольях пустоты;

Как в поле, в городе мятежном

Все те же краски без числа

Струятся с высоты, что нежным

Лучом ласкает купола;

А вечером еще чудесней

Даль улиц, в блеске фонарей,

Все — зовы грез, все — зовы к песне:

Лишь видеть и мечтать — умей.

Октябрь 1917

ПУСТЬ ПРЕД ОКНОМ МОИМ…

Пусть пред окном моим не взносит

Юнгфрау купол вековой,

И знаю, что закат не бросит

Змей на лагуны предо мной;

Пусть нынче с гондол не окликнут

Меня коварно, и в уют,

Где над палаткой пальмы никнут,

Под вечер не помчит верблюд;

Деревья чахлого бульвара

Да стены строгие домов,—

Вот сумрачно-немые чары

Всех наших дней, всех наших снов.

Но так же пламенны закаты,

И то же золото зари.

Там, где домами дали сжаты

И встали строем фонари;

И пляска радужных пылинок

В луче все та же — у окна;

И белые рои снежинок

Все так же серебрит луна;

Причудливо ползут туманы

Вдоль улиц, и ночная мгла

То множит странные обманы,

То, летом, призрачно бела.

Торжественно река струится,

Стучась в столицах о гранит,

И мир созвездий в ней глядится,

Храня величественный вид.

Над площадями полн величий

Колоколов ночной псалом,

А утром, в сквере, голос птичий

Так бодро-весел за окном.

1917

ГОЛОС ИНЫХ МИРОВ

Пусть мучит жизнь, и день, что прожит,

Отзвучьем горьких дум тревожит,

И душу скорбь коварно гложет;