От беды к беде - Максим Аронов

В последнем файле я нашел отчет комиссии. Он показался мне квинтэссенцией холодного расчета, черствости и бездушия. Приказ за неразборчивой подписью: в связи с открытием новых месторождений и нерентабельности спасательной экспедиции попытки связи с колонией прекратить, финансирование направить на другие проекты, документы уничтожить. Теперь мне стало ясно, почему нигде нет списка колонистов: 40 тысяч человек попросту списали. Я захлопнул ноутбук, и рухнул на койку.

Утром от пыльной бури не осталось и следа. Видимость – миллион на миллион. На чистом голубом небе – ни облачка.

Я включил атмосферный режим, взлетел и помчался к руинам. Подо мной промелькнули разрушенные дома. Я не доехал до них совсем немного. А теперь устрою себе обзорную экскурсию – как знать, может быть, мне улыбнется… нет, надеюсь, что не псина. Я развернул машину на северо-запад.

Надо тщательно следить, чтобы корабль не вышел на сверхзвук и грохотом ударной волны не привлек бы к себе внимание. Вихревые двигатели тихо посвистывают, их заглушает даже негромкий гул рассекаемого корпусом и крыльями воздуха. Руки ладонями вниз лежат на ручках управления, звездолет слился со мной в единое целое. Внизу все та же унылая бурая пустыня.

Через некоторое время пустыня сменилась пестрыми квадратами полей и скоплениями домиков – крестьяне? Вдали что-то заблестело: да это река, большая река! Я помчался над руслом. Из туманной дымки на горизонте показался город, окруженный мрачной крепостной стеной. Высокие шпили темного каменного замка вонзались в синее небо. Не желая пугать жителей, я не стал приближаться к нему, отвернув в сторону. Все так же мелькали поля, селения, речушки и небольшие озера.

Вскоре я увидел столб черного дыма. Еще один город промелькнул подо мной, внизу что-то горело и копошилось. Я заложил крутой вираж, сбросил скорость и, наконец, понял, что происходит внизу. Лоб стал холодным и липким. Это страшная, чудовищная по своей жестокости бойня. Одни люди копьями, стрелами, мечами и дротиками убивают других, безоружных, которые пытаются убежать, скрыться между каменных и деревянных построек.

Убийцы так поглощены своим черным делом, что не заметили звездолет. Я развернулся и включил нейтронные пушки. Уточнил прицел, его марка скользнула по агрессорам – их хорошо видно, их много, очень много. Откинул защитную крышечку, с красной кнопки «Залп». Как только я нажму гашетку, упакованные нейтроны разнесут все, превращая дома в обгорелую труху, а живую плоть в обугленные лохмотья.

Я нажал… Стой, тварь дрожащая! А какое ты имеешь право вмешиваться в происходящее? Что тебе известно об обитателях этой планеты? Да и вообще, кто ты такой: явился незваный в чужой монастырь и вершишь «правосудие»? Мысли промелькнули молнией, их затмила одна-единственная, всепоглощающая и всепрощающая аксиома: да пошло бы оно все!!! Не могу спокойно смотреть, как убивают безоружных! Я вдавил кнопку так, словно хотел сломать ограничитель. Нейтронные пушки зашелестели. И кара небесная обрушилась на творящих, по моему разумению, зло.

Пожалуй, нейтронные пушки даже на минимальной мощности – слишком сильное средство: они оставили в центре города дымящуюся черную полосу, они уничтожили все и всех, кто попал пол залп – не разбирая, кто прав, кто виноват, кто палач, а кто жертва.

Получив жестокий урок, агрессоры прекратили черное дело. Я видел, как они, бросив оружие, бежали по улицам к распахнутым городским воротам. Все, довольно – чувствуя себя опустошенным, выжатым как лимон, я потянул ручку управления вбок и на себя. Звездолет взвился в боевом развороте и полетел в сторону руин.

Глава 2. Циклозарин

Надев полный бронекостюм, рассчитанный на условия самых неблагоприятных планет, я три дня бродил по руинам, осматривая остатки зданий, разрушенных храмов и подземелий. Ничего – передо мной был самый обычный мертвый средневековый город, буквально усеянный черепами и костями, жутко хрустевшими под бронированными ботинками.

На четвертый день, обыскав все более-менее приличные здания, я сменил методику и стал наблюдать за местной живностью. Скорпионы и тарантулы привели меня к хорошо сохранившемуся неприметному зданию недалеко от окраины города. В первый раз я не обнаружил в нем ничего способного меня заинтересовать. Но теперь у меня было преимущество: я знал, что искать надо здесь.

В здании было два уровня с одинаковой планировкой – несколько коридоров и маленькие зарешеченные комнаты. В некоторых белели человеческие кости. По заваленной обломками лестнице я спустился на подземный этаж, и увидел несколько неприметных трещин в стене. «Вот оно» – возликовал я, и начал стрелять из бластера: удары луча ломали, разбивали каменную кладку.

Когда глубина тоннеля с темно-вишневыми от жара стенами достигла метров пяти, я грязно и вычурно выругался, в сердцах выстрелил в пол и тупо уставился на пролом. Вниз вела каменная лестница.

Включив встроенный в бронекостюм прожектор, я пошел по длинному тоннелю, который вел меня… да кто его знает, куда он меня вел? Плита под ногой дрогнула, я едва успел заметить какое-то движение наверху. Страшная сила сбила меня с ног и пригвоздила к полу. Я содрогнулся при виде массивной решетки, увенчанной жуткими остриями наподобие копий. Если бы не бронекостюм, я был бы сейчас проколот насквозь, как бабочка в коллекции энтомолога. Решетка тяжелая, но встроенные в бронекостюм сервоприводы справились.

Выстрелив в решетку, я двинулся дальше, и земля в буквальном смысле ушла у меня из-под ног. Не везет, так не везет. Теперь я лежал на острых кольях, торчавших из ямы-ловушки. Кряхтя и ругаясь, я выбрался наверх и разнес в хлам механизм крышки. Вдруг еще кто-нибудь здесь пойдет?

Дойдя до конца коридора, я уперся в металлическую дверь с недвусмысленной картинкой – черепом со скрещенными костями. Она легко и бесшумно открылась. За ней ничего не было – совершенно пустая комната.

Внезапно словно бездна разверзлась у меня под ногами. Я куда-то провалился, и неожиданно шмякнулся на кучу песка. Вот это да… серые бетонные стены, а не средневековая каменная кладка, металлические двери… Путь назад отрезан завалом.

Что ж, тогда вперед! Я посветил прожектором, прошел чуть вперед и наткнулся на две мумии. Рядом с бренными останками лежал проржавевший кинжал: наверное, кто-то из местных не внял предупреждениям. Но как они прошли ловушки?

Я открыл дверь: за ней когда-то давно были раздевалка и санузел. Потянул ручку слева, и едва не упал, увидев стеллажи, заставленные контейнерами с надписью «ЦИКЛОЗАРИН». Нервно-паралитическое боевое отравляющее вещество – зачем оно колонистам?

Тогда я начал совать свой любопытный нос везде. «ИПРИТ УЧЕБНЫЙ», «ЛЮИЗИТ», «VX» – я обнаружил склады самой кошмарной отравы, какую только мог изобрести поднаторевший на уничтожении себе подобных человеческий мозг. В заброшенной оружейной комнате я нашел несколько новеньких, в консервационной смазке, автоматов и пистолетов. Патронов почему-то не было. Чуть позже я наткнулся на командный пункт – из небесно-голубых, словно недавно покрашенных, стоек, торчали толстые канаты кабелей в разноцветной изоляции. Под ногами хрустели осколки разбитых ламп.

Я открыл ящик чудом уцелевшего металлического стола: в нем лежали старинные накопители. Сунул их в контейнер для образцов, открыл дверь в дальней стене и вышел в тоннель. Блестящие в свете прожектора рельсы уходили в темноту, на тележке стоял толстый цилиндр с нарисованной буквой омега – термоядерный заряд. Зачем колонисты разобрали фотонную торпеду?

Возле бомбы лежал скелет в обрывках неизвестной мне формы, он словно пытался дотянуться костлявыми руками до разбитого пульта. Между ребер что-то блеснуло. Я рванул за цепочку. Что-то хрустнуло позвонки, череп со стуком упал на пол. В руках у меня остался металлический жетон. Джон Дальтон, МТ «Кран». Вот где, оказывается, сел тягач. Здесь колонисты развернули базовый лагерь и создали укрепленный пункт. А дальше – одни загадки. Интересно, с кем колонистам пришлось воевать химическим оружием?

Когда-то я читал фантастический роман, в нем воскрешенного главного героя опознавали по имени в записной книжке. Я всегда удивлялся – неужели нельзя было всем, кто работает в космосе, выдать металлические жетоны? Гарантия опознания не стопроцентная, но как-никак это лучше, чем пытаться прочитать выцветшие чернила на истлевшей бумаге.

Я пошел по тоннелю, рельсы, как путеводная нить, вели меня прочь из лабиринта, в который не осмелится заглянуть даже Минотавр. Когда я добрался до выхода, меня ждало ужасное открытие: вскрытый контейнер с надписью «Циклозарин». Чуть в стороне лежал скелет в обрывках старинной одежды, он сжимал в руке ржавый меч.

Теперь я понял, как погиб город – во всем виноват ветер… Да, тайна действительно некрасива, особенно когда перестает быть тайной.