Железный крест - Lackberg Camilla

– Знаешь, парень, так не годится, – с деланой серьезностью сказал Юхан своему любвеобильному отпрыску. – С девушками надо обращаться деликатно.

– А тебе не кажется, что его стиль ухаживания напоминает твой? – засмеялась Элизабет и удостоилась укоризненного взгляда мужа.

– Ладно, не ной, малышка, ничего страшного не случилось. – Патрик поднял плачущую дочь на руки и крепко обнял.

Майя мгновенно перестала плакать, пару раз всхлипнула и улыбнулась. Патрик поставил ее на пол и подтолкнул к обидчику.

– Посмотри-ка, что Вильям тебе принес! Пакет!

Магическое слово тут же возымело действие. Юхан поставил сына на пол, и тот с величайшей серьезностью протянул Майе перевязанный красивой кудрявой ленточкой сверток. Поскольку дети еще не достигли совершенства в искусстве хождения, дарителю оказалось трудно совместить вручение пакета с удержанием равновесия – со всего маху он хлопнулся на попу и собрался было заплакать, но, увидев сияющую мордашку Майи, тут же забыл про боль. Правда, судя по всему, она была не так уж и сильна – памперсы служат неплохими амортизаторами.

– Йи-и-и!.. – воскликнула Майя и начала дергать за ленточку.

Из этого, естественно, ничего не вышло, губы ее задрожали, и Патрик поспешил на помощь. Он развязал сверток, и на свет божий появился серый плюшевый слоник. Девочка прижала его к груди и начала от восторга перебирать ножками, что привело к тому же результату – Майя тоже приземлилась на попу, но ловко и изящно, как будто так и было задумано. Ее поклонник подошел и начал гладить слоника. Именинница издала ревнивый вопль, но Вильям, очевидно, истолковал его как поощрение и продолжил свои попытки. Явно назревал конфликт.

– Время выпить кофе, – сказал Патрик.

Он поднял Майю на руки и пошел в гостиную, Вильям с родителями последовали за ним. Мальчика посадили перед большим ящиком с игрушками, и мир был восстановлен, по крайней мере, на время.

– Всем привет! – Эрика сбежала по лестнице, пообнималась с гостями и погладила Вильяма по голове.

– Кому кофе? – крикнул Патрик из кухни и получил в ответ единогласное «мне!».

– И как ты себя чувствуешь в качестве жены? – Юхан улыбнулся и обнял Элизабет за плечи.

– Спасибо, как всегда. Разве что Патрик упрямо называет меня «женкой». Может быть, посоветуете, как отучить его от этого? – Эрика подмигнула приятельнице.

– Как-как… Не сдаваться, вот как. Постепенно «женка» станет «господином генералом». Так что не беспокойся… Кстати, где Анна?

– Она у Дана, они теперь живут вместе… – Эрика многозначительно подняла брови.

– Легки на подъем. – Элизабет тоже подняла брови: нормальная реакция на нормальную сплетню.

В дверь позвонили. Эрика вскочила.

– Это наверняка они. Или Кристина…

Имя Кристины она произнесла так, словно у нее во рту были кусочки льда. После свадьбы отношения со свекровью постепенно становились все более и более натянутыми. Главной причиной было настойчивое желание Кристины отговорить Патрика брать четырехмесячный отпуск по уходу за ребенком. «Как ты можешь! Ты должен думать о карьере!» Но Патрик уговорам матери не поддался – наоборот, чем больше она нажимала, тем он упорнее настаивал, что всю осень дочкой будет заниматься он и только он.

– Привет! Я не ошиблась? Это здесь, кажется, у кого-то день рождения? – донесся из прихожей голос Анны.

У Эрики стало тепло на душе – как всегда, когда она слышала веселый голос младшей сестры. Много лет этих радостных ноток было не слышно, но теперь Анна влюблена и счастлива.

Поначалу Анна очень переживала, что объектом ее любви оказался именно Дан. Но Эрика только посмеялась: ее собственные отношения с Даном закончились давным-давно, целую вечность назад. Конечно, такая рокировка казалась немного странной, но не более. Куда важнее было другое: к Анне вернулось хорошее настроение.

– А где моя любимица? – пророкотал огромный светловолосый Дан, заглядывая в комнату.

Между ним и Майей был настоящий роман: едва заслышав голос Дана, девочка тут же появилась в прихожей и двинулась к нему, протягивая ручонки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ки-и?

Эрика была готова поклясться, что в Майином восклицании прозвучали отчетливые вопросительные интонации. Девчушка, очевидно, начала что-то понимать насчет дня рождения и связанных с этим событием преимуществ.

– А как же, а как же! – Дан кивнул Анне.

Та протянула Майе большой розовый пакет, перевязанный серебряной ленточкой.

Именинница немедленно высвободилась из объятий Дана и приступила к вскрытию. На этот раз ей помогала Эрика, и вскоре в руках у Майи оказалась большая кукла с закрывающимися глазами.

– Ука! – счастливо выдохнула девочка, изо всех сил обняла куклу и потопала к Вильяму хвастаться.

Новый звонок в дверь – пришла Кристина. Эрика терпеть не могла манеру свекрови – обозначить свое появление коротким символическим звонком и, не дожидаясь ответа, вломиться в прихожую.

Процедура разворачивания пакета повторилась снова, но на этот раз успех был, мягко говоря, скромным. Майя задумчиво посмотрела на стопку тряпок и заглянула в пакет еще раз – нет ли там чего-нибудь более интересного.

– Я в последний раз обратила внимание, что она выросла из своих кофточек, а вчера в «Линдексе» была распродажа, три по цене двух. – Кристина довольно улыбнулась. Реакцию внучки она просто-напросто не заметила.

Эрика с трудом сдержала желание произнести сентенцию на тему, что только законченный идиот дарит тряпки годовалому младенцу. Не только Майя разочарована, но свекровь ухитрилась воткнуть шпильку и ей, Эрике: ясное дело, она настолько плохая мать, что не в состоянии следить за гардеробом своего ребенка.

– Настал час торта! – У Патрика было идеальное чутье, когда следует перевести разговор на другие рельсы.

Эрика сдержалась, и они проследовали в гостиную. Сейчас должна была начаться главная церемония дня – торжественное задувание свечей на торте. «Свечей…» Громко сказано – свечка была всего одна, по числу прожитых именинницей лет. Майя, по-видимому, осознавала серьезность процедуры – прежде чем дунуть, она несколько раз надувала на пробу щеки, но все равно не получилось: она щедро оросила торт брызгами слюны, а свечка продолжала гореть как ни в чем не бывало. При следующей попытке Патрик дунул у нее из-за плеча, и цель была достигнута. А когда все запели традиционную песню в честь новорожденной «жить ей и жить ей, жить ей и жить ей, жить ей и жить ей до старости лет», у Эрики к горлу подкатил комок. Исподтишка посмотрела на Патрика – тот тоже тронут. Их крошке исполнился год. Она уже бегает, хлопает в ладоши, когда слышит заставку «Булибумбы», самостоятельно ест, награждает родителей поцелуями, мокрее которых не сыщешь во всей Северной Европе, и обожает весь мир. Эрика улыбнулась Патрику, и он улыбнулся ей в ответ. Жизнь прекрасна.

Мельберг тяжело вздохнул. В последнее время он часто вздыхал. Весенние неудачи не выходили из головы. Хотя удивляться было нечему, сам и виноват – расслабился, потерял контроль, позволил себе плыть по течению. Такое не проходит безнаказанным. Кто-кто, а он-то должен был это понимать. Ну что ж, хороший урок на будущее. Он не из тех, кто повторяет ошибки.

– Бертиль? – раздался настырный голос Анники из приемной.

Отработанным элегантным жестом он откинул со лба волосы и неохотно поднялся. Не так много было женщин на свете, кто мог бы ему приказывать, но Анника Янссон как раз принадлежала к этой группе. С годами он даже начал испытывать к ней уважение – и тут она, пожалуй, одна составляла всю категорию подобных людей. Весной в отделе все время работали какие-то бабы, и ничего хорошего из этого не вышло. А теперь еще одна… Он опять вздохнул. Неужели так трудно найти нормального парня в полицейской форме? Но нет, начальство упрямо посылало на замену Эрнсту Лундгрену каких-то девиц. Тридцать три несчастья.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Внезапно из приемной послышался собачий лай. Неужели Анника опять привела на работу одного из своих питомцев? Он ведь уже говорил с ней на эту тему.