Мажор: Путёвка в спецназ - Вячеслав Иванович Соколов

ракеты охранять. Место глухое, на пятьсот км, ни баб, ни водки, ни травки... Хм... Интернета тоже нет, как и сотовой связи. Так что не забывай писать письма... Глядишь, научишься ценить то, что у тебя есть. И привыкай к дисциплине. Учти, накосячишь — вытаскивать не буду, это твой последний шанс: стать человеком и научиться пользоваться головой по назначению, а не коньяк туда хлестать! Стыдно сказать, радуюсь, что мать не дожила... не видит, кем стал её сын!

— Па-а-ап!? Ты что серьёзно? Решил загнать меня, хрен знает куда? Я ж там с тоски загнусь!

— Не загнёшься, — отец похлопал меня по плечу, — только не от тоски. Как говорится: кто в армии служил, тот в цирке не смеётся! И не смотри на меня такими добрыми глазами... Я слишком люблю тебя, а значит, всё повторится, а так, может, человеком станешь.

— Типа, с глаз долой, из сердца вон? — предпринимаю последнюю попытку.

Батя поперхнулся, но взял себя в руки и жёстким голосом отрезал:

— Считай так... Два года у меня нет сына, — а потом поднёс кулак к моему носу и добавил, — но если писать не будешь, приеду и набью морду.

Вот так всегда, то нету, то набью... Осталось только смириться. Лучше бы в детстве порол, глядишь, толк был бы?!

М-дя... Про голову батя хорошо сказал. Пока проходил медкомиссию, познакомился с другими призывниками... Кто сказал, что на «пересыльном» нельзя достать водку? Плюньте ему в глаза! Эх, говорил мне папа: пить вредно. Но ведь я же самый умный? Помню, как поддерживая друг друга шкерились в последнем ряду на построении. Помню, как грузились в поезд, и вроде даже видел того офицера которому меня отец поручил. Он ещё так неодобрительно покачал головой. И, кажется, уже в поезде меня на кого-то стошнило!

Очнулся я только утром — на третьей полке, в весьма тяжёлом состоянии. Кое-как спустившись вниз, тут же получил в руки бутылку минералки от сердобольных соседей. Спасители!!!

И вот тут-то и стало понятно, что водка враг. Меня, оказывается, действительно стошнило — на майора. Парни сочувственно сообщили, что этот майор, грозился устроить мне весёлую жизнь. Но как говорится, нет худа без добра. В роли доброй феи выступил прапор. Чистенький такой, выбритый и только покрасневшие глаза выдавали, что вчера не только я предавался пороку пьянства.

— Попал ты парень, — покачал головой прапорщик, вынырнувший непонятно откуда и усевшийся рядом со мной.

— Чего это? — спрашиваю, с трудом ворочая языком.

— Ох, и злопамятный мужик наш майор, вот помню, был случай...

Да что тут говорить? Будь я в адекватном состояние, наверняка бы сообразил, что меня разводят. Но! До адеквата было ещё как минимум полдня... Вот потихоньку и охреневаю от перспектив написанных прапором. И тут видимо решив, что я дошёл до кондиции, он озвучил своё предложение:

— Я тут посмотрел твоё дело, у тебя почти высшее образование?

— Угу...

— Это хорошо. Есть идея, как помочь твоему горю.

— А вам-то это зачем товарищ прапорщик? — поинтересовался паренёк, сидящий напротив нас.

Прапор неодобрительно взглянул на него, но пояснил:

— А у меня свой интерес. Через один вагон, везут парней в десантуру, а там прапор — мой старый дружок. Мы с ним вчера... э-э-э... посидели, за жизнь поговорили... — добрый фей потёр подбородок, — мне начштаба сказал, не привезу художника, в отпуск в январе пойду, — и тяжело вздохнув, продолжил: — А у Сашки есть, и он готов поменяться, но только на кого-то с образованием. Желательно с высшим. А где его взять? А у парня почти высшее, языки знает, — и, обращаясь уже ко мне. — Знаешь?

— Знаю... — язык всё так же едва шевелится.

— Вот! А английский?

— Я пять языков знаю... — к горлу подступил комок и никак не хотел рассасываться. — Правда, два не очень хорошо.

— Это как? Со словарём?

— Нет. С акцентом.

— Однако! — прапор задумался, но тряхнув головой продолжил. — Художник сильно нужен, а на тебя сто пудов поменяется. Ты вон, какой здоровый.

Короче договорились, чего уж там. На мой вопрос, а как это вообще? Прапор сказал что, то не мои заботы, за призывников он отвечает, а майор вообще чисто в Москву прокатиться...

Так что служить мне теперь светило в ВДВ. А что? Всяко веселей, чем в тайге и форма красивая. Главное чтоб батя не узнал, что я свинтил от той замечательной перспективы, что он мне нарисовал! Но как оказалось, десантура базируется в тех же краях. Что не слишком странно — на одном поезде едем. Так что... Пишем что в тайге. Надеюсь, ему не придёт в голову проверять? Ну да ладно: бог не выдаст, свинья не съест.

Вот такими замысловатыми путями я и попал в десантуру. Вначале была учебка, куда я загремел после принятия присяги, и тут я понял — нет предела совершенству! А ведь считал себя весьма крепким парнем. Но мне быстро объяснили, как я был не прав...

Проклиная всё, стиснув зубы — я терпел. А что мне ещё оставалось? Гонор из меня вышибли довольно быстро, сержанты они такие — или вышибут, или зашибут: третьего не дано! И вот, моё самолюбие проявилось в том, что я стал одним из лучших. Ещё бы, если бы не оно, я и КМС в своё время не стал бы. Хотя, если бы приложил немного больше сил, мог бы и мастера получить. Но здесь сачкануть не давали никому и, чтобы не отстать, мне пришлось приложить максимум усилий.

Но одно уж точно: здесь не скучно. И если быть честным хотя бы перед собой, то была у меня мыслишка, покаяться перед батей. Ведь наверняка уже простил? Хотя? Нет, из армии бы он меня точно не стал вызволять, но вот устроить перевод в тайгу... Нет уж! Нафиг! Тут хоть иногда на баб посмотреть можно, а там? Наверняка ведь кроме медведиц, никого! Вот