Одинокая девушка за рулём в зимнюю ночь - Ростислав Маркин

выписки. На своей новенькой машине я решил прокатить их на Красную гору. С неё, знаете ли, такой красивый вид открывается. Бывали там?

— Нет, не бывала. То есть эта дорога ведёт на Красную гору? — Эллис слышала такое название в новостях. Но что там было? Там точно что-то произошло.

— Она ведёт туда, куда тебе надо, — послышался очередной загадочный ответ. Девушка обречённо закатила глаза и промолчала.

— Красная гора… красная, — думала про себя она. — Это было недавно. Что же там случил…

Внезапно Эллис осенило. Широко раскрытые глаза смотрели по-новому на своих попутчиков. От этих двоих словно повеяло зловещей аурой. Коленки у Эллис невольно затряслись, но та старалась не подать виду. Машину подбросило на кочке.

— Почему ребёнок не плачет?

Никто не ответил ей.

— Почему ваша дочь молчит? — девушка попыталась сказать это серьёзнее, но ей не удалось скрыть испуганные нотки.

Ответа не последовало. В голове пронёсся ужасный голос из радио: О… на… мер… тва… Она мертва! Вот что он хотел сообщить ей! На Красной горе произошла авария. Погибла семья с младенцем.

— Наша остановка, — произнесла женщина, посмотрев в окно.

Эллис проследила за её взглядом и мгновенно пожалела об этом. Три сугроба вдоль трассы. Три заснеженных креста. У дорог часто встречаются подобные мрачные напоминания всем водителям, но ещё никогда они не вызывали столько ужаса.

— Кто… вы? — её вопрос растворился в воздухе. На задних сиденьях уже никого не было.

Порой в стрессовых ситуациях отключается всё то, что отличает нас от животных. Эллис вдавила педаль газа и понеслась, словно испуганная собака. Всё, хватит! Быстрее! Подальше отсюда! Однако это был крысиный лабиринт без выхода. На смену одним деревьям, стремительно возникали другие, точно такие же. Включив древнейшие инстинкты, девушка отключила понятие «осторожность» и покатилась, как кошка на льду. Руль не слушался хозяина. Визг тормозящих шин. Яркий свет ослепил Эллис…

Порой надежда на спасение приходит неожиданно. Вдалеке показались огоньки из ниоткуда взявшегося города. Первого за весь этот долгий и бессмысленный путь!

Вместе с тем, надежда также быстро растворяется. Девушка почувствовала медленное торможение. Голодное авто продвинулось ещё на пару сотен метров, пока окончательно не заглохло. Счётчик бензина упал до нуля. Эллис хлопнула дверью и двинулась навстречу свету. Уж лучше пешком! Девушка ещё сильнее закуталась в куртку, но это не помешало холоду продолжать замораживать тёплую жертву.

Огоньки приближались, вместе с тем, видимо, появлялись и люди. Эллис остановилась, безуспешно вглядываясь во тьму. Всё верно, гудит мотор. Неужели, хоть кто-то в этой пустыне!

Звук приближался, но никакого света от фар не возникало. Представления о том, как её машину дотягивают до заправки, унесло холодным ветром. В зловещих колебаниях темноты девушка различила еле перебирающую колёсами легковушку. Вся в глубоких вмятинах и неестественных деформациях. Как чёрный призрак, железное месиво рассекало ледяное пространство. Тёмный силуэт за рулём даже не взглянул на попавшую в беду девушку. Хотя та лишь молча посылала вслед пустой, утративший какие-либо чувства, взгляд.

Когда кончаются силы передвигать ноги, их сравнивают с ватой. Сейчас Эллис сравнила бы их с кусками льда. Холод затушил жгучую боль, из-за чего ноги перестали чувствовать что-либо. Тяжёлые и опухшие они всё же донесли хозяйку до мрачных бетонных домов. Город светился огоньками, но только фонарей. Ни в одной многоэтажке не горело даже маленькой спички. Немой город был таким же пустым и заброшенным, как и дорога к нему.

Такой тихой и опустошённой картины вы не увидите даже на окраине родного города ни в одну зимнюю ночь. Сотни тёмных и выбитых окон преследовали и словно пожирали замерзающую девушку на любой улице. Хочется сесть на троллейбус, а они не ходят. Хочется зайти в трамвай, а рельсы скрылись под сугробами. Ни следов от шин, ни отпечатков обуви — лишь чистый, девственно белый снег. Умирающая надежда мелькнула своим последним лучиком в виде рабочего таксофона. Никому не нужный пережиток прошлого решал судьбу бедной девушки.

Эллис порылась в карманах и вытащила всего одну, последнюю монетку. Твёрдой сосулькой, что раньше называлась пальцем, она внимательно надавила на нужные цифры и приложила холодную трубу к отмерзшему уху. Как же мучителен был каждый гудок, и как же её сердце взорвалось от радости, когда на другом конце сняли трубку.

— Алло, мама! Мама! — заревев, звала Эллис самого дорогого ей человека.

— Алло, — неуверенно прозвучал мужской голос. — Говорите громче. Вас плохо слышно.

— Папа… пап… — кричала обессиленная дочь, — заберите меня. Мне холодно. Я устала и хочу домой. Пап… Папа…

— Это очень жестокая шутка, — сквозь стиснутые зубы ответил отец. — Имейте совесть! Не звоните сюда больше!

— Что? Папа… Па-а-ап… — умолял брошенный голос. — Это я, Эллис. Пожалуйста. Пожа…

— Для чего вы это делаете? У нас и так в семье горе! — еле сдерживая слёзы, отчеканил отец. — Вам приятно будет слышать такое, когда у вас единственная дочь погибнет в аварии?

Эллис открыла рот, что бы что-то ответить, но не смогла. Последний тёплый воздух вышел из неё при дыхании. Без каких-либо эмоций она положила трубку на место. Вспомнила. Она всё вспомнила.

Ночью шёл дождь, сильный дождь. Ей хотелось спать, но она продолжала вести авто. Всего на 10 секунд закрыла глаза, а потом… резкий сигнал и яркие огни фургона. Она бы успела вывернуть руль, но полетела по скользкому шоссе. И сразу почувствовала холод. Будто сама природа плакала, ведь во тьме разносился шум ливня и голос… Последний живой голос, заключивший: «Она мертва!».

Уже не чувствовалось ни холода, ни тепла. Все эмоции и страхи вытекли, как бензин из пробоины в двигателе. Вокруг раскинулись тысячи километров ледяных пустынь и одиночества. Пустота внутри и снаружи. Сзади сверкнули фары. Разбитый и грязный автомобиль сам подъехал к Эллис. Хозяйка безразлично села в свою машину и та продолжила везти её по дороге, ведущей в никуда.