Урал 2017. Эра безумия - Андрей Орлов

Он плелся по кладбищенским дорожкам, объехал переполненные мусорные баки, ворота, у которых почему-то отсутствовала охрана. Обычно людный пятачок за воротами тоже пустовал. Стояли припаркованные машины, но ни в салонах, ни вокруг не наблюдалось никакой жизни. В происходящем было что-то неправильное. Кондиционер работал, поэтому до выезда на трассу он более-менее отдышался и пришел в себя. Надо прекращать хандрить, – подумал Андрей. Жизнь продолжается, какой бы бессмысленной она ни была. Он снова сместился к обочине, встал под величавой корабельной сосной, достал телефон, чтобы позвонить на работу. Он управлял магазином в Закаменском районе, торгующим запчастями и мелкой «самодвижущейся» техникой. Фантастической прибыли бизнес не приносил, но на жизнь хватало. Подчиненные понимали, что ему сейчас не до работы, справлялись сами. Были сочувствия, соболезнования, но с текучкой никто не лез. Хоть на этом спасибо. Он глотнул минералки из бардачка, набрал своего зама Павленко – просто узнать, не разорилась ли еще контора. Вызов не проходил. Он тупо созерцал экран, пока не дошло, что отсутствует связь. То есть вообще. Явление редкое, но пока не исключительное. Пожав плечами, он поехал дальше и через пару минут уперся в Западное шоссе, славящееся узкими горлышками и непробиваемыми пробками. Слева в полуденной думке вздымался Горячинский кряж, отпочковывающийся от Уральского хребта. Зрелище величавое в любое время дня и года. Горные кручи вздымались до неба, снег поблескивал на вершинах, абсолютно безразличный к аномально жаркому лету. Каждый выходной туда устремлялись тысячи горожан, надеясь найти прохладу на местных сопках. По горным серпантинам карабкались машины, пешие группы. Находились чудаки, которые покоряли вершины, разбивали там палатки и насмешливо взирали с высоты на задыхающийся город.

Попутная полоса была пуста. Андрей засмотрелся на ползущую навстречу бетономешалку, повернул направо. Пронзительный рев привел в чувство! Ахнув, он выжал тормоз, и мимо него на запредельной скорости, продолжая верещать, промчалась спортивная «Мазда-3»! Какого черта, ведь никого тут не было! От столкновения уберегли какие-то доли мгновения. Сердце колотилось, колючий еж выдавливался из горла. Злость ударила в голову. Испугался? Жить захотелось, Андрей Михайлович? А смысл имеется?

Убедившись, что до ближайших фар не менее двухсот метров, он выехал на трассу и покатил к городу – суровому уральскому мегаполису, центру металлургической и прочих промышленностей, центру притяжения в южной части Уральского региона. Быстрее шестидесяти он не разгонялся. Тише едешь – дольше живешь. Несколько раз его по встречной полосе обгоняли машины – движение в этот день было незначительным. Возможно, из-за жары, или из-за того, что суббота на календаре. В полуденной ряби проплывали окраинные микрорайоны, коттеджи, замшелый частный сектор, который власти пообещали снести через двадцать лет. Асфальт, положенный в прошлом году, уже вздувался, обрастал трещинами. От монотонной езды опять уплывало сознание. Глухо вещал приемник – диктор уверял, что жара на Южном Урале продлится еще неделю – ну, максимум две или три. А потом, наконец-то, в регион придут долгожданные «двадцать пять» (ну, максимум «тридцать»). Ведущий сам не верил своим словам – проговаривал их вяло и неубедительно. «Такие новости следует сопровождать закадровым смехом», – лениво подумал Андрей. Он убедился, что мобильная связь продолжает отсутствовать, сделал попытку подумать головой (а не чем-то еще), с чем это связано, но попытка провалилась. Мозги становились ненужным придатком черепа, картинка в лобовом стекле расплывалась, как пластилин над огнем. Дома уплотнялись, он въехал в город. Машинально отмечались нетипичные картинки. На редкость не загруженные дороги – даже через «горлышко» под виадуком он проскочил, как по маслу, хотя в иные дни мог стоять тут часами. Очень странно, два часа назад, когда он ехал из города, этого вообще не заметил. Хорошо, что в аварию не попал. Деревья скукожились от палящего зноя, походили на согбенных старцев. Избыток машин «скорой помощи» – несколько раз он замечал автомобили характерной расцветки, виляющие между другими машинами. Пешеходы тащились по тротуарам, вот кто-то схватился за фонарный столб, согнулся пополам, его рвало на бордюр. Переизбыток машин на обочинах – люди оставляли их впопыхах. Водитель белого фургона не доехал до обочины, бросил свое корыто на второй полосе, даже аварийку не включил. Молодая женщина лежала на тротуаре, ее трясло, пена изливалась с губ. Над ней приплясывал молодой парень, не знал, за что хвататься, кроме собственной головы. Притормозили прохожие, стали нагибаться, кого-то из них тоже вырвало…

Он никогда не видел такого количества ДТП. Японский микроавтобус врезался в подержанное купе, загнав его на тротуар и протаранив рекламную конструкцию. Двери машин были нараспашку, рядом никого – либо обошлось без пострадавших, либо их уже увезли… Авария из трех машин, последовательно воткнулись друг в дружку – участники и очевидцы при этом присутствовали, но обсуждали событие как-то без огонька. Плакала девочка с косичками, размазывая слезы по мордашке. Мамаша при этом присутствовала, но ничего не видела – ее как будто парализовало, сумочка свалилась с плеча… У высотного бизнес-центра «Уральский самоцвет» авария была куда серьезнее. Грузовая фура выезжала с примыкающей дороги – то ли тормоза отказали, то ли с водителем что-то приключилось, – понеслась с горки, завалилась боком на припаркованные авто. В машинах, кажется, кто-то был… Истошно выла женщина над укрытым простыней телом, ругались мужчины. Двое храбрых самцов бросались на инспекторов ГИБДД, и те не стеснялись применять дубинки. Их лица тоже искажала ярость. Андрей на пониженной скорости тащился мимо – одному штатскому уже перепало, он загибался от боли. Второго вдавили в капот и дубасили по ребрам, входя в раж и не стесняясь присутствующих. Мужчина орал, но стражи законности не унимались. У одного инспектора был разбит нос, униформа взмокла от крови. Толпа реагировала вяло, никто не протестовал, не возмущался. «И здесь разгул законности и правопорядка», – констатировал Андрей, пристраиваясь в хвост короткой очереди. Между тротуаром и перевернувшейся фурой оставался узкий просвет. Здесь стоял еще один инспектор, регулировал движение. Молодой парень был растерян, кусал губы, физиономия покрывалась мертвецкой бледностью. Андрей протащился мимо, даже не задумавшись, что если парень его остановит, последующие полтора года придется ходить пешком. «Выхлоп» от вчерашнего царил такой, что самого тошнило…