Стерва в пучине страстей. Мужчина в сердце и под каблуком - Елена Кабанова

Мы отдаем уйму сил на то, чтобы создать и удержать любовь. Любовь — один из фетишей нашего времени. Повсюду муссируется тема ее важности и приоритетности. А между тем нет такой ерунды, ради которой человек не пожертвовал бы любовью. Тем более человек мужского пола. Ну, пусть не навсегда, а так — на минуточку отвлечься. Но как какое мероприятие, развлекуха, встреча с друзьями или, прости Господи, непристойность, что получила в наши дни красивое американское название one night stand (а по-русски «стояк на ночь») — и готово дело: любовь скромно отходит на задний план. Почему? Почему все эти зарницы, войнушки, шлюшки и рыбалки в жизни мужчины играют несравнимо более важную роль, чем любимая женщина и не менее любимые отпрыски?

Проблема заключается и в двойственности «разнополой» трактовки любви. Женщина и «в зените», и «на закате» интереса предлагает себя мужчине в качестве награды, счастья, блаженства, одним словом, релаксанта. А для мужчины в какой-то момент (и не обязательно лишь после вступления в брак) партнерша «меняет значение»: теперь она символизирует не «море удовольствия и пики наслаждения», а олицетворяет совершенно другой пейзаж: водную гладь, которую приходится бороздить вдоль и поперек, чтобы привести «шаланды, полные кефали», или неприютные крутые склоны, по которым, борясь с одышкой, полтонны снаряжения прешь на собственной хребтине. Происходит то же, что и с самым сказочным, райской красоты прибежищем, когда оно превращается в тюрьму или в целину — либо смирись, либо осваивай, либо… беги. Нет, дело не в мужской психологической полигамии. В принципе, неважно, одна-единственная жена или «Джамиля, Зухра, Зубейда, Гюльчатай…» — числом от четырех до восьмисот душ. И так, и сяк — забота и ответственность. Защищай, помогай, опекай, корми, одевай, развлекай, люби. То есть перед мужчиной уже не релаксант, а обязанность.

Таким образом, женщина переходит в «противоположный психологический лагерь» — из лагеря релаксантов в лагерь нагрузок. Конечно, если повезет, у человека в жизни имеются и работа (любимая), и жена (любимая), и дети (любимые), и родители (любимые), и движимость, и недвижимость — тоже любимые весьма. Но это все — объекты заботы и внимания, душевных и физических затрат. А релаксант применяется только для того, чтобы подпитывать своего «пользователя» энергией, и все траты на него воспринимаются как незначительные — по сравнению с фактом пополнения «ресурсов». Вот и кидаются любящие отцы и мужья по первому зову друзей-приятелей (или собственного внутреннего голоса) восстанавливать поредевшие резервы.

А их партнерши воспринимают подобное «коварство» как признак ненадежной, предательской «мужской сути»: да как он смел слинять на этот — отнюдь не невинный — мальчишник! Его там напоят, обкурят, сведут с какой-нибудь венеричкой! Да после такого «отдохновения» ему, дураку, лечиться придется — от цирроза, от невроза и от герпеса! Да ведь здесь, подле моего теплого бока, он, котяра бесстыжий, получил бы несравнимо большее наслаждение! Чего ему не хватало? Вероятно, ему не хватало сил, чтобы нести на себе бремя ответственности. И несмотря на то, что «отрыв» принес — и снова принесет — ему множество неприятностей, мужчине необходимо периодически «срываться с крючка» и «уходить в свободное плавание». Просто ради самосохранения. Экстрим в жизни мужчины (и в жизни женщины, впрочем, тоже) играет весьма и весьма существенную роль. Вот почему к «вечным ценностям» у человека отношение неоднозначное: и хочется, и колется, и перед минутными удовольствиями бледнеет.

Конечно, время от времени каждый понимает, насколько важная, даже в некотором роде драгоценная вещь — семья. Но это, как правило, приключается не от счастья, а от бед — после какой-нибудь жизненной катастрофы, когда привычное течение событий нарушается и часть дееспособности утрачивается. Ведь, заверяя возлюбленных в том, что они нам нужны, как воздух, что жить без них не можем, мы совсем нечасто задумываемся над содержанием старой-старой метафоры. Чтобы оценить воздух «по достоинству», надо перестать дышать. Или приболеть астмой, бронхитом, пневмонией. Дороговатое знаньице выходит! Получается довольно неприглядная закономерность: полноту своей зависимости от людей, условий, событий мы понимаем лишь пережив локальный конец света и оказавшись в личном безвоздушном пространстве. Отменное здоровье, душевный и физический комфорт, любящие близкие кажутся чем-то само собой разумеющимся, да еще требующим заботы и внимания — пока все это есть в нашей жизни. А когда ничего этого уже нет — до возрождения былого благополучия (если оно вообще возможно) «осознавшего» ждет целая вечность страданий.

Существуя в «пространстве любви», женщина не понимает и не принимает систему ценностей, в которой чувство не занимает доминирующего положения. Ей кажется, что жертвовать «неизбывным блаженством» — кощунство. И глупость, сравнимая разве что с принесением в жертву своей бессмертной души. Хотя история человечества показывает, что люди чуть что — сразу же отрекаются от райских кущ ради земных благ. Вопрос в том, что человеку представляется благом, а что — злом. Короче говоря, необходимо своевременно провести сравнительный анализ аксиологического аспекта менталитета социальных групп. Краткость — сестра философа. Нелюбимая. В общем, когда пытаешься сориентироваться в законах человеческого поведения, нельзя не учесть, что «женское» сознание в большей степени ориентировано на «эмоциональный образец», а «мужское» — на «социальный».

Как показывает психологическая практика, братья реже разбивают семьи или отбивают девушек друг у друга, чем сестры. Современное человечество в этом отношении недалеко ушло от шекспировской эпохи. И сегодняшняя Катарина точно так же, как в «Укрощении строптивой», упрекает родителей в пристрастности, в том, что они больше любят другую дочь: «Она — сокровище, ей нужно мужа! А я босая у нее на свадьбе пляши…»[1] Иными словами, Бьянке и мужа судьба предоставит, и случай унизить сестру до положения приживалки… Поневоле посочувствуешь строптивице Кэт: это ведь такое мучение — смотреть на сестру, да к тому же младшую, вступающую в брак! А вокруг все переглядываются со значением, перешептываются с ухмылкой: дескать, была бы ты хороша настолько же, насколько твоя сестрица — и вышла бы первой! Теперь сиди, сморкайся в передник — разве кто на старушку позарится? Притом «старушка» может быть на пару лет или на… пару часов постарше. Да-да, такого рода ожесточенная конкуренция случается даже между близнецами. Инстинктивное поведение заставляет родных сестер (как и родных братьев — но в другой сфере деятельности) биться насмерть за каждый подарок судьбы — за поклонника, за бойфренда, за жениха. Для животного это нормальный образ жизни, именуемый естественным отбором. Но человеку-то, вроде бы, пора и сознание в дело пускать, а то все подсознание отдувается… Но сложность в том и заключается: большая часть социальных механизмов строится на биологических программах. Поэтому стандарты взаимоотношения полов и взаимоотношения личностей нередко напоминают наблюдения натуралистов, описывающих поведение каких-нибудь волков или моржей. Чтобы занять высокое положение в стае, самцу нужно всех побороть и себя показать. А самке нужно покорить самца, чье положение достаточно высоко — и ее задача выполнена, а ее проблемы решены.

Несмотря на канувшие в Лету времена безусловного доминирования сильного пола, статус женщины и в наши дни зачастую определяется наличием и «качеством» ее мужчины. Если у братьев случается соперничество — а это явление нередкое — то, как правило, в сфере социальной. А вот женщины, наоборот, нередко доказывают свое первенство путем «интимных побед», уводя у сестрицы поклонников. Мы, женщины, соревнуемся между собой посредством мужей, любовников, ухажеров. И оттого смотрим на них как на инструмент, вернее, как на оружие, обеспечивающее победу в извечной женской «партизанской войне». Не самая выгодная точка зрения — причем сразу для обоих полов. Люди потому не в силах понять друг друга, что и относятся к существам противоположного пола «утилитарно-инструментарно»: нужно проделать отверстие — возьми дрель, необходимо убраться — задействуй пылесос. Хотя… скорее, это у мужчин представление о женщине тяготеет к бытовой технике — пылесос, стиральная машина, миксер, тостер. А для нас мужчина «высокого качества» — что бриллиантовое колье и белый лимузин. Ну, а те, которые невысокого — типа бисерная фенечка и трехколесный велосипед.

Это противоположное «видение» партнера — не что иное, как последствия разницы между мужской и женской системой ценностей. В среднестатистической женской пирамиде приоритетов любовь и (или) секс занимают более высокое положение, нежели в среднестатистической мужской системе ценностей. Мы традиционно настроены на самоутверждение в сфере эмоциональных «свершений»: большинство женщин подсознательно оценивает себя соразмерно доле мужского внимания — если я желанна, значит, я существую. Противоположный пол имеет совершенно особый взгляд на сексуальную и на эмоциональную сферу: в мужском восприятии этой области человеческого существования «содержание» прагматизма намного выше, чем в женском. Поэтому мужчины романтизируют социальную сферу: бизнес, политику, спорт и т. п. То, что женщина ищет в сфере личных отношений — награду и почет, колье и лимузины — мужчина пытается отыскать в сфере общественных отношений. Занять лидирующую позицию именно здесь, а не в любовных играх, им кажется важным. Впрочем, отнюдь не всем и отнюдь не сразу.