Боги, пиво и дурак. Том 9 - Юлия Николаевна Горина

раз умер, и попал в какую-то новую версию загробного мира? Исламскую, например.

Хотя там, вроде, обещались райские кущи и прекрасные девы, а не вот это вот все с перекати-полем.

Прямо какой-то Эдем Дикого Запада. Только звуков губной гармошки не хватает.

Хотел бы я знать, по чьей милости я здесь оказался вместо того, чтобы спасать мир, месить великое зло и нести знамя справедливости⁈ Мне что, заняться больше нечем?..

Тяжко вздохнув, я еще раз покрутил головой, но кроме подозрительного строения с еще более подозрительной надписью больше ничего не увидел.

И что же я сделал?

Правильно. Поперся прямиком в этот самый дом. Как тупой герой американского ужастика прется в подвал, откуда доносится ужасающий вой потусторонних сил, только потому, что у него в спальне электричество вырубилось.

Не, ну а че.

Я поднялся по ступенькам и открыл дверь…

И тут же в буквальном смысле столкнулся с Никой. Кошка почему-то была одета в костюм горничной, а промеж нежных ушек у нее белел кружевной чепец.

— Данечка, милый! — воскликнула она и повисла у меня на шее.

— Господи, как я рад тебя видеть! — с облегчением вздохнул я. — Эй, да погоди ты меня душить. Где мы вообще? Что происходит?

Ника с заговорщической улыбкой выпустила меня из своих объятий.

— Ничего особенного, — проговорила она. — Просто боги решили, что ты заслужил немного покоя. Наслаждайся! — сказала она и многозначительно подмигнула.

А потом я почувствовал у себя на заднице ее мягкую теплую лапку.

У меня от неожиданности аж в зобу дыханье сперло.

— Ника…

Она убрала руку и тоненько захихикала. Схватила за руку и потащила за собой через большую гостиную — к счастью, прохладную.

— Куда ты меня тащишь?.. — запротестовал я.

— Сейчас все увидишь!

— Звучит угрожающе, — пробормотал я.

Тут мы оказались перед огромными двустворчатыми дверями, которые при нашем приближении волшебным образом распахнулись.

Великий русский ять!..

Я оказался в огромной зефирно-розовой комнате, где в центре стоял лишь один предмет мебели — здоровенная кровать метров на десять. И на ней, едва касаясь друг друга попками, в одном нижнем белье рядком лежали Лилит, Деметра, Стефа, три Флоры и Арахна в человеческом обличии, без паучьих ножек.

— Египетская сила… — пробормотал я, попятившись.

Громых!

Это за моей спиной захлопнулись двери.

— Девчонки… А что это вы делаете?.. — оторопело проговорил я.

И голос мой дал петуха, потому что такого ужаса, если честно, я еще в жизни не испытывал.

Что за хрень случилась с их мозгами и с этим миром, если Деметра по доброй воле лежит на одной постели с Флорами и другими феминами, оттопырив попку в стрингах?

— Тебя ждем! — раздалось из-под кровати.

И из-за упавшего на пол розового одеяла выглянула улыбающаяся мордашка Утенки.

— Ну иди уже сюда, не ломайся! — томно облизывая красные губы, проговорила Ли.

— Мы уже истосковались по тебе, — подхватила Арахна, тонкими синюшными пальчиками лаская себе не менее синюшную грудь.

— Ты не бойся, мы тебе хорошую подзарядочку устроим, тебе понравится, — хором добавили Флоры.

У меня на лбу выступил холодный пот.

— Да я как бы это… Что-то замерз… И как-то не в настроении… — самым жалким образом заблеял я.

Потому что доступная женщина — это удобно.

Желанная — это восхитительно.

Двое сразу — волнует воображение.

Трое — настораживает.

Но шестеро, Карл! Не считая кошки!

Между тем полуобнаженные тела двинулись прямо на меня. Бедра покачивались, глаза блестели, лифчики посыпались на пол один за другим…

И тут спасительные двери распахнулись!

Я с такой радостью обернулся, как ребенок, ожидающий торта в свой день рождения!

— Спасибо богам!..

— При чем тут боги⁈ — прозвенел надменный голос, от которого я испуганно вздрогнул. — Благодари свою королеву!..

Передо мной в самом деле стояла королева-мать. В черном латексном костюме, как будто позаимствованном в гардеробчике Ли. В алых туфлях на каблуках. А в руках она держала древнюю китайскую вазу.

— Подойди ко мне, бесстыжий мерзавец. Подойди и сделай это снова! Меня возбуждает твое хулиганство! — проговорила она, с томной поволокой глядя на меня.

Я икнул.

Обернулся.

Снова икнул.

Нет, братцы. Все-таки гарем — это не мое. Что бы не врала та дебильная надпись над дверью.

Я — простой русский парень. Мне много не надо, мне надо свое.

И уж лучше мир спасать, чем вот это вот все. И я скромный! Я не могу, блин, как бык в коровнике, у меня в конце концов есть душа там, и тонкая нервная организация! Если мужика пытаться брать приступом, то будь ты хоть трижды богиня, как Флора, единственное желание, которое может пробудиться — это жажда свободы! «Бежать, бежать!» — шепчет память предков.

Потому что нормальные бабы так не делают.

А ненормальные — ну бы их! Уж лучше бежать!

Интересно, в случае совсем крайних обстоятельств я могу прямо сейчас крикнуть Самеди и подписать договор?..

— Нет, ты не уйдешь отсюда, пока не удовлетворишь наших ожиданий, — весело пропела утенка.

— Иначе тебе мало не покажется, — процедила сквозь зубы Стефания. — Ты столько времени в разной степени канифолил нам мозг, что теперь просто обязан исполнить свой долг, как мужчина!

— Мы все тебя хотим, — промурлыкала Ника, лизнув меня в шею.

— Да я не смогу, как мужчина! Нет, ну то есть как мужчина я могу, — спохватился я. — Но не всех же сразу!

— А ты по очереди, — жарко целуя мне ухо, прошептала Ника.

— Да я вам что, печатный станок?..

— А придется, — протянула Деметра, поглаживая мне бедро.

— Не теряйся, милый, — протянула Арахна, строя мне глазки.

— Уж мы тебя приласкаем, — прошипела Флора, расплываясь в тройной улыбке.

Я глубоко вздохнул.

И что делать?

Отступать-то некуда.

И вообще, в принципе-то чего я так взбудоражился? Девчонки-то, в общем, свои. Перед Арахной, конечно, бухнуть хорошо придется…

Так что давай, Даня. Пугай бурей и натиском! Блеф и атака — наше все. Держитесь, вражеские танки!

Тем более от всех этих прикосновений и дыханий мой испуг вполне себе эволюционировал до крепкой такой уверенности в себе.

— Ну, если надо — так надо… — пробормотал я. — Если что, считайте меня коммунистом.

И принялся расстегивать ремень.

И в этот самый миг услышал за спиной скрежещущий голос:

— Слаааденький!