По ту сторону полотна - Екатерина Сергеевна Коробова (Титова)

Оборвалось все резко и быстро. Счастье, мгновенно сменяющееся на боль, часто толкает на преступление, тычет в спину и приказывает тебе: «Отомсти! Убей!» Лида одним прекрасным весенним утром почувствовала тошноту и ни минуты не теряя, отправилась к гинекологу, а тот радостно получив гонорар в конверте, сообщил ей о беременности. И Лида понеслась прямо к Михаилу на работу. Легкая, красивая, желанная и, конечно, счастливая она ворвалась нему в кабинет…. Что рассказывать дальше? Столь банальная развязка отношений встречается крайне часто. Таким эпизодом заканчивается жизнь многих счастливых людей.

Дома состоялся неприятный разговор. Михаил оказался не просто чужим человеком, а страшным. Он приказал Лиде собрать свои вещи и уйти, ни настоящий ребенок и будущий его не интересовали. Перед Лидой стоял урод, довольный жизнью. Он ушел, сказав Лиде, чтобы утром ее не было в квартире. Лида кинулась к бумаге, но вместо того, чтобы все исправить, она стала рисовать кладбище.

Народ, собравшийся на погосте вокруг красивого гроба, где лежит ее муж, а вдалеке еще один бугорок с крестом выделен особенно — это место для любовницы. Особенно четко она вырисовала гроб — это была самая шикарная точка на рисунке. Гроб был исключительным дизайнерским решением, дорогой до умопомрачения. Этакое эксклюзивное фото. Словно шикарная тачка с бывшего рисунка трансформировалась в горестное великолепие. Ей ничего не жалко было для уже бывшего мужа. Закончив, Лида повалилась на пушистый ковер и отключилась.

Утром ее разбудил звонок в домофон. Зам ее мужа сказал ей, что Михаил умер. Дальше она уже ничего не помнила и не понимала. Как в замедленном кино прошли похороны, сопровождаемые сочувственно-насмешливыми взглядами. Михаил умер постыдной смертью. Его с любовницей нашли в собственном гараже в машине. Обнявшись голыми после долгого и хлопотливого секса, они уснули и отравились угарным газом.

В положенный срок Лида родила двух девочек, наняла няню и вышла на работу. Собственно говоря, не вышла, а заняла место Михаила в новом статусе. Разобравшись с делами, она стала экономно расходовать бабкины листки. Сначала грамотно убрала соучредителей. Один на рисунке Лиды спился, другой попал в аварию, третьего она тоже не пожалела. Ему досталось больше всего — он наделал долгов в казино и повесился. Лида ненавидела всех мужчин на свете, а этих своих бывших партнеров в особенности. Они знали о любовнице, смели сочувствовать Лиде и смеяться за ее спиной. И никому не было дела как ей больно, как тошно. Месть делала эту боль тише и начисто выбила любое чувство вины или сочувствия.

Тем не менее, в принятии важных решений, теперь уже полновластная хозяйка Лидия Владимировна, чувствовала свою необразованность, а во многих делах полную неосведомленность. Ее пугало то, что она может потерять свою солидную фирму, как награду за свои мучения. И уже совсем в ужас приводило то, что желтенькие листочки таяли на глазах, плодотворно решая все проблемы. Но проблем становилось с каждым днем все больше и больше, а бабкино наследство уменьшалось с каждым разом.

Впервые Лидия Владимировна бросив фирму, приехала в родное село. Ей нужен был совет бабушки, а может быть она хотела снять стресс, показав себя односельчанам. Но лица жителей родной деревни выражали вместе с удивлением и какую-то злобу, а вовсе не зависть, пусть даже недобрую. Даже джип, на котором она приехала, вздрагивая от косых взглядов всякий раз, когда Лида включала зажигание. О том, что бабушки больше нет, Лида даже не подумала. Возможно, ей просто хотелось нового чуда в наследство.

Тем не менее, столь неприятная поездка оказалась весьма плодотворной. Лида вновь взяла из уже тонкой пачки листочек. В центре ее рисунка была она сама, восседала за широким столом, как владычица морская, а вокруг нее самые умные, самые преданные замы, в роли золотой рыбки на посылках. Теперь заветные листочки Лидия Владимировна доставала лишь в самых трудных случаях, когда проблема была совсем неразрешима.

Это что касается работы. Впрочем, личная жизнь, равно как и семейная, вовсе не заняла никакую нишу в судьбе Лидии. Мужчин она меняла раз в год. Ставила в свой деловой календарь оповещение, после сигнала делала звонок любимому в кавычках мужчине и рвала отношения, ничего не объясняя. Если несостоявшийся жених продолжал преследовать Лидочку, то личная служба безопасности доходчиво объясняла, как ему себя впредь вести и куда дальше идти.

Просто было и с детьми. Многодетная мать ими вовсе не занималась. Дети ни в чем не нуждались. У близняшек была своя няня, у старшего своя, плюс ночная няня и трое репетиторов. Их для Лидии как будто бы и вовсе не было. Из-за плотного, насыщенного графика ей редко приходилось видеть детей, да и не очень-то хотелось, если честно. Ну а когда ей удавалось кого-либо из них увидеть, то Лидия страшно удивлялась, словно вспоминая, что у нее есть дети. Подарками на день рождение или другие знаменательные даты, праздниками, поездками и детским отдыхом успешно занималась ее секретарь. В какой степени, Аллочка больше знала о ее детях. Она улаживала все вопросы в школе, водила их к доктору и в конце недели давала полный отчет равнодушной Лидии Владимировне.

Дети росли, как роскошные цветы в ее офисе. Кто-то в отсутствии Лидочки их поливал, пересаживал в разные горшочки, ухаживая и, возможно, любил. А для хозяйки офиса эти цветы были всего лишь интерьером и не больше. Но вот однажды в ее кабинете дома появился нелепый цветочный горшочек с корявенькой божьей коровкой ядовито-красного цвета на желтом фоне. В горшочке был пузатый кактус, и не поверите, он радостно цвел нелепым фиолетовым цветком из бумаги. Лидия от удивления взяла цветочек в руки. По краю было нацарапано маркером «маме». Забытое слово кольнуло женщину куда-то глубоко. Лидия вспомнила, что сама мать, вспомнила свою маму, вечно пьяную и вульгарную. И вот-вот по всем природным законам должна была произойти метаморфоза. Лидочка должна была ожить, сравнить себя и свою мать, расплакаться или призадуматься, наконец. Но этого не произошло. Позвонил водитель, и нелепый предмет был возвращен на место к своим более ухоженным братьям. Лида так и осталась каменной бабой, не живущей вовсе, не чувствующей, не любящей никого.

Но если судьбе угодно что-то, то даст она и второй шанс, и третий, и четвертый — если нужно. На работе в приемной секретаря хозяина стоял точно такой же горшок, с той лишь разницей, что божья коровка желтела на красном фоне, а надпись «маме» была более корявой, чем прежняя. Всегда услужливая Алочка