Несчастный случай - Станислав Гагарин

– А может, он и насовсем вернется? – подал кто-то в углу реплику.

– А я от вас будто и не уходил, – сказал Леденев улыбаясь, – встречаемся чуть ли не каждый день.

– А сейчас будете видеться все двадцать четыре часа в сутки, – сказал Нефедов, – времени у нас мало.

Когда в кабинете остались лишь те, кому непосредственно предстояло заняться делом Оскара Груннерта, подполковник Нефедов сказал капитану Корде, которого он назначил своим заместителем:

– Давай, Алексей Николаевич, доложи все, чем мы располагаем.

– Вскрытие трупа радиста Груннерта подтвердило первоначальный вывод судебно-медицинского эксперта, – докладывал капитан Корда. – Смерть наступила около одиннадцати часов вечера в результате глубокого проникающего ранения сердечной мышцы острым предметом, по-видимому ножом с узким длинным лезвием. В желудке и в крови радиста было обнаружено большое количество алкоголя. Следов борьбы, синяков, ссадин, повреждений одежды эксперты не нашли. При убитом было небольшое количество советских денег, часы, золотое кольцо на безымянном пальце правой руки. Убийство с целью ограбления как будто отпадает, хотя убийцу могли спугнуть и лишить возможности поживиться. Но с другой стороны, в этом случае он не стал бы терять время на укрытие жертвы. Словом, пока эту версию ни брать на вооружение, ни отбрасывать не стоит.

После капитана Корды говорили другие работники уголовного розыска. Складывалась примерно такая картина.

Найденная милиционером Федосеевым разбитая бутылка показала, что на корпусе ее есть следы пальцев, принадлежащие убитому радисту. На горлышке эксперты тоже обнаружили слабые и смазанные следы папилляров и сумели их закрепить. Но при тщательном сличении выяснилось, что Груннерту они не принадлежат. Следовательно, вряд ли Груннерт использовал бутылку как оружие, хотя можно было утверждать, что бутылка потеряла донышко при ударе о чью-то голову: на стекле были обнаружены мельчайшие кусочки кожи и два коротких волоска.

Параллельно с проверкой найденных материальных следов и поиском новых велось изучение поведения радиста в последний день жизни: где он был, с кем, что делал.

Вот что удалось узнать из беседы с капитаном и другими членами экипажа теплохода «Джулиус Пиккенпек».

Радист Оскар-Эрих-Луиза Груннерт, 1925 года рождения, уроженец Гамбурга, женат, двое детей. Считался первоклассным специалистом. Судимости не имел. Характер мягкий, уживчивый, отличается веселым нравом, хороший товарищ. Любит крепко выпить, но только на берегу. В приверженности к женщинам не был замечен. Экипаж относился к нему уважительно, так как Груннерт был прост в обращении с рядовыми членами экипажа и мог при случае постоять за себя и товарищей перед начальством. Врагов, по крайней мере явных, у него не было. Особо близок он был со вторым штурманом Генрихом Штраухом, который в тот день стоял на вахте. Еще дружил радист со стюардом Иоганном Элерсом и боцманом Вернером Хилльмером. С этими двумя он был вечером в Интерклубе.

ВЕЧЕР В ИНТЕРКЛУБЕ

– Вчера у нас был вечер дружбы норвежцев и англичан, – сказал Курбатов. – Было две группы моряков: с английского «Сильверсэнда» и с «Вестероллена» – норвежского судна. Последнее пришло вчера утром, оно стоит еще на рейде в ожидании места у причала. А для «Джулиуса» мы проводили мероприятие… Подождите, сейчас уточню. – Начальник Интерклуба перекинул листок настольного календаря. – Вот, – сказал он. – Вечер встречи с моряками из Западной Германии. Тринадцатое число. Значит, это было позавчера.

– Следовательно, вы можете утверждать, что вчера моряков с «Джулиуса Пиккенпека» у вас не было? – спросил Юрий Алексеевич.

– Не было организованных групп с этого судна. А одиночки, уже побывавшие у нас однажды и знающие дорогу сюда, заходят к нам, как говорится, на огонек. У многих из них пользуется популярностью наш бар.

– А вот этот человек был у вас вчера?

Майор Леденев показал Семену Ивановичу фотографию радиста.

– Знакомое лицо… По-моему, я его видел. Но вам лучше спросить у нашей тети Дуни. Уж если он у нее что-нибудь покупал, она запомнила его.

– Вчера вы были в помещении Интерклуба в течение всего вечера?

– Да, вчера я задержался до десяти.

– Вы не допускаете какой-нибудь ссоры между моряками?

– Допускаю. У нас бывают подобные вещи. Редко, но бывают. Особенно в баре… Мы, конечно, всегда начеку. Но вчера ничего такого не было. Во всяком случае, в моем присутствии. А если б что-нибудь случилось потом, мне бы уже доложили. Еще раз советую поговорить с Савицкой. Не забудьте спросить и тех переводчиц, что дежурили вчера.

«Молодец, – мысленно похвалил Курбатова Леденев, – четко все излагает. И даже не спросит, кто этот человек, которым интересуется уголовный розыск, зачем он нам. Выдержка…»

– Сколько вам лет, Семен Иванович?

– Двадцать семь, – ответил Курбатов и вдруг покраснел. – А что?

– Да нет, я просто так. Трудно вам, наверно, бывает: сложная публика…

– Бывает временами трудно. Но дело-то важное, можно и потерпеть. – Он уже справился с замешательством и спросил деловым тоном: – Пригласить Евдокию Абрамовну?

– Нет, я пройду к ней. Сейчас ведь посетителей не ожидается?

– Первые прибудут через полтора часа, не раньше.

– Мне, – сказал Юрий Алексеевич, – надо бы иметь список вчерашних переводчиц… Не составите ли, пока я буду говорить с Савицкой?

– Список есть, – ответил Курбатов. – Вот он, возьмите.

Когда майор вошел в бар, Евдокия Абрамовна возилась за стойкой, расставляя посуду и бутылки.

– Если выпить, то я еще не готова, подождать придется, – сказала Евдокия Абрамовна Юрию Алексеевичу, видимо приняв его за раннего посетителя.

– Нет-нет, Евдокия Абрамовна. Мне надо поговорить с вами. Позвольте представиться – инспектор уголовного розыска. Зовут меня Юрий Алексеевич.

– Очень приятно, – сказала буфетчица. – А меня звать Евдокией Абрамовной. Иностранцы, так они тетей Дуней кличут…

Они сели за один из столиков в пустом зале бара, и Леденев достал фотографию Груннерта.

– Не доводилось вам видеть здесь этого человека? – спросил он.

– Видела, – сказала буфетчица. – Это немец из ФРГ. Был у меня здесь. Вчера и позавчера. Первый раз они всей командой были, а вчера он с двумя другими пришел. Пьет крепко, но головы не теряет. Зовут его Оскар, он вчера подходил ко мне, когда бутылку водки навынос брал, и все пальцем в грудь тыкал и приговаривал: «Оскар, Оскар…» По-русски не говорит.

– Ну и глаз у вас, Евдокия Абрамовна! – восхитился майор. – А с кем он был вчера?