Провал операции «Нарко» - Юрьевич Михаил Папулов

и в потере узреть приобретение. Но анализ набирает в логике, если проводится третей стороной или задним числом. Когда, так сказать, под раздачу попадаешь сам, то, если ты не прохиндей, или облака над тобой сотканы из светлых помыслов, поиск правды может вылиться в подобие пускания мыльных пузырей. Как это примерно произошло в моём случае. Всё вышло совсем неожиданно и поначалу совершенно деморализовало. Но всё по порядку.

Я по профессии врач. Травматолог. Объяснить, какого чёрта меня утянуло в медицину, до сей поры не могу. Когда кто интересуется, то обычно отмахиваюсь, отвечая, мол, все туда шли, ну и я пошла. На самом деле, когда я подавала документы в мед, туда уже не очень-то и шли – пошатнулся престиж профессии, а именно материальная составляющая. Но поскольку было, в принципе, безразлично, где учиться, в итоге судьба одела меня в белый халат.

Несмотря на всякого рода студенческие страшилки, первые три курса дались легко, а вот на четвёртом начались проблемы с зачётами. Причина последних возникла в образе смазливого ловеласа с соседнего факультета. Роман оказался коротким, но бурным. Я тогда в первый раз испытала на пылкость свои чувства, которые вскипели, как сошедшее с ума игристое вино, но также быстро и выдохлись. Выпали, так сказать, в осадок. Лишь когда количество учебных долгов превысило все разумные рамки, рассудок постепенно начал преобладать. Первое время казалось, что ситуация разрешится сама по себе. Но обвал с учёбой в какой-то момент принял настолько катастрофический характер, что едва не пришлось вылететь из ВУЗа.

«Любовь по таким расценкам не для меня» – решила я, когда направилась в деканат исправлять ошибки молодости.

Декан, мужчина более чем зрелый, но ещё достаточно похотливый, сразу просчитал ситуацию. Байки о болезнях, кражах и других несчастьях, свалившихся на голову бедной студентки, как набрякшие капли по сырому листу, скатывались с его сальных ухмылок. Я не сразу поняла, что ему на самом деле нужно. А когда поняла, то долго ломаться не стала. В итоге зачетная книжка приобрела надлежащий вид одним росчерком пера. Совести же, обретшей душок продажности, какое-то время было неуютно в теле, но до самобичевания не дошло. Выручила учёба – общие науки закончились, и подошла фаза непосредственно медицинских познаний, утянувшая пытливый ум на самое дно; или наоборот, вознёсшее к небесам – где ему, просвещению, место, одному богу известно.

Поначалу я сомневалась, по какому пути пойти. Больше тянуло к хирургии, но пугал избыточный блеск её нержавеющих колото-режущих атрибутов. Только унылость терапевтического консерватизма пугала ещё больше, и когда подошло время решать, я всё же предпочла скальпель фонендоскопу. Как раз подвернулась многообещающая интернатура по травматологии в одной из лучших клиник и, в итоге, жизненный путь приобрёл отчётливые перспективы.

Интернатура промелькнула быстро и, благодаря новоявленному коллеге с пятилетним рабочим стажем, оказалась насыщенной в профессиональном плане и бурной в плане личном. Дни среди декораций больничных палат и операционных блоков сменял антураж то ресторанных вечеров, а то и ночей, наделённых томными полутонами гостиничных портьер. Рабочие пятидневки, пролетая на одном дыхании, плавно перетекали в насыщенные экспрессией выходные. Мой бой-френд Серёга, Сержо-Тороццы – как он себя называл, не жалел ни внимания, ни денег, чем совершенно меня не расстраивал. Единственное, что не радовало, возникало в конце каждого месяца в виде бумажки, называемой «расчётка». Цифры, пропечатанные там, не внушали оптимизма, будучи умноженные даже на число пять. Ну что ж делать, если по части зарплаты российская медицина в мировых аутсайдерах. Ранее казавшееся светлым будущее постепенно окрасилось в нищенские тона. А так как обратная сторона оптимизма пессимизм, то я, естественно, в него и ударилась.

Мой жизнерадостный друг Сержо-Тороцци, однако, не разделил этих переживаний. Посоветовав, шутя, и впредь чаще бывать там, где наливают, он как-то довёл до меня серьёзное утверждение, что хорошего врача должны пациенты кормить. Он, по всему, уже давно жил по такому принципу и, судя по расходам, не безуспешно. Хотя в России мздоимство где-то противозаконно, я в глубине души считала медицину некоим исключением, но в условиях интернатуры на эксперименты не решилась.

Частные медицинские центры дерут с клиентов по три шкуры и делают это официально, зачастую потчуя работающего на них лекаря лишь подачками. И почему бы нельзя делать то же самое в государственной больнице, но, как минимум, раза в три дешевле (драть лишь одну шкуру), не теряя в качестве. В общем, когда пришло время получать лицензию на работу, во мне накопился некий моральный потенциал, сулящий относительно безбедное существование.

2.

Хорошие учителя залог будущих успехов ученика. Моя практика оказалась одной из многих подтверждений этой мудрости. Все основные навыки костоправа были с лихвой освоены на интернатуре и, заступив на трудовую вахту, я быстро заработала уважение коллег и стала постепенно набирать клиентуру. Отмечаю: не пациентов, а именно клиентуру, ибо пациент лечится, но за это ещё и платит только клиент. Неофициально конечно.

По закону в государственной клинике за всё финансирует государство – и медика, и услугу, и фармацию. Это, как известно, и есть конёк чиновника, на данной территории жирующего – кто же ещё, если не он о гражданине позаботится. Он, слуга народа, и дёргает за ниточки, административные механизмы в движение приводящие. Забота, естественно, производится с помпой, из-под шумка которой исправно слышен шорох казнокрадства. А если у кого из плебса хороший слух, то его можно и вправить – на это имеются органы внутренних дел. Раньше был криминал, но этот сейчас в тени, инициативу взяли некоторые ребята в погонах. Кое-кто их них по нынешним временам преуспел – на многое идут ради своего карьерного роста и, соответственно, материального благополучия. Не прогнёшься – не поживишься. Но тут я опять забежала вперёд.

Возвращаюсь к медицине. Таким образом, если рука клиента начинает греть ладонь врача, то последний автоматически тянется к теплу тем чаще, чем оно сильнее. В общем, я уже на первом году самостоятельного врачевания поняла истину текущего периода – если владеешь каким-либо мастерством, реализуй его в финансовый эквивалент. Чем я активно и занялась.

Тут главное найти изюминку. А последняя в том, чего хочет заболевший человек. А он хочет поскорее вылечится. И ещё, чтобы не было боли и страха. В этом и есть основные фишки.

«Доктор, – чуть ли не с порога приёмного отделения начинает умолять какой-нибудь приличного вида мужик, раскроивший пилой или мотором кожу до мяса, – сделайте всё как следует».

«У нас всегда всё как следует, – обычно уверяю я, и начинаю осмотр, – только сначала