Величие (СИ) - Хай Алекс

— Считайте, они уже ваши. Документы подготовим задним числом, сейчас не до этого. И еще, Михаил Николаевич… — зам замялся и покосился на работавшую с Осколком Ирину. — Я ведь верно понимаю, что теперь ее благородие…

— Вы понимаете все верно, но я бы не советовал вам произносить это вслух, — я многозначительно приподнял брови. — Секреты царствующей фамилии надлежит охранять особенно строго.

— Конечно, ваше сиятельство. Поэтому сегодняшний визит государя и его семьи должен остаться в тайне. Уязвимость императора показывать нельзя. Никому. И я рад, что вы распорядились сделать госпожу Штофф частью своей команды. Кровь к крови.

— Осторожнее!

Я обернулся на грохот со стороны спуска в подземелье. Денисов подскочил, готовясь помогать, а Ира подошла к артефакту.

— Надеюсь, еще не поздно.

— Сейчас увидим.

В два прыжка мы с Костей оказались возле лестницы, готовясь помогать. Судя по топоту, к нам в подвал заявилась целая делегация: я слышал стук женских каблуков, шарканье и бормотание носильщиков…

Наконец они вышли на свет.

Императора тащили на носилках — простеньких, какими комплектуют кареты «скорой помощи». И несли дочери и супруга. Жуткое зрелище — перемазанные грязью, пылью и кровью женщины, чьи головы привыкли носить венцы и короны, сейчас несли собственного Патриарха к последнему шансу на спасение.

Цесаревич — бледный, мрачный и явно напуганный, шел, опираясь на руку Корфа. Матильды с ними не было, и хорошо — не хватало еще разборок Штоффов.

Когда они спустились, государь приподнял голову и тепло мне улыбнулся.

— Михаил… Николаевич, это ведь вы? — прошептал он. — Мне ужасно неловко, что наша встреча состоялась при таких обстоятельствах.

— Отец, не тратьте силы на разговоры, — шикнула на него старшая из дочерей, но ее голос едва не сорвался на плач. — Молю, не тратьте.

Ирина обернулась и поклонилась.

— Пожалуйста, поднесите государя как можно ближе к артефакту. Положите прямо у подножия. Я сделаю все остальное.

По глазам подруги я видел, что сейчас она молила всех богов о том, чтобы успеть помочь. Уверен, она не желала получить такую силу, не хотела контролировать то, что ей не принадлежало. Такова уж Ирка — и не помыслит о том, чтобы взять чужое.

Женщины послушались — опустили носилки у самого постамента. Императрица украдкой вытерла слезу. Не сдержалась.

— Пожалуйста, отступите на несколько шагов. Особенно те, кто не связан кровью, — распорядилась Ира. — Нет времени на тонкую работу, а сила может вас обжечь.

— Я не отойду ни на шаг, — заявила императрица, но дочерям велела отойти. — Мы венчаны, мы будем вместе во всех радостях и испытаниях. Делай, что должна, дитя.

Спорить и уговаривать времени тоже не было. Ира кивнула и повернулась лицом к Осколку. Судя по всему, она сама сейчас держалась на ногах лишь за счет подпитки от артефакта.

Она дотронулась обеими ладонями до гладких срезов загадочного камня, что-то беззвучно прошептала, и артефакт ответил низким гулом. Что-то снова просыпалось внутри него, ворочалось, как сонный медведь-шатун, с каждой секундой рокотало все громче.

Императрица опустилась на колени и взяла государя за руку. На ее лице отражалась решимость языческой наложницы, что решила последовать на костер вместе со своим мертвым хозяином. Эта твердость и истинная готовность разделить муки меня восхитила.

Камень завибрировал, и вслед за ним начали ходить ходуном стены подвала. Лишь крепкая кладка и особый раствор спасали нас от обрушения. Камень зарокотал, вспышка силы распустилась внутри него темно-фиолетовым цветком и окатила нас множеством искр.

— Ах! — вскрикнула одна из Великих княжон, но Костя жестом попросил ее молчать.

Ира вязала что-то очень мощное и сложное. Присмотревшись, я понял, что она творила нечто вроде мостика — тонкая струйка силы отделилась от Осколка и, управляемая девушкой, направилась прямиком к окровавленной груди императора.

Государыня сжала его руку так, что у обоих побелели костяшки пальцев. Дочери зажмурились, боясь печального исхода. Даже я затаил дыхание. Лишь Ирина сохраняла отстраненность и хладнокровие.

Струйка силы коснулась тела императора, и тот вздрогнул. Закатил глаза, забился крупной дрожью. Понемногу струйка силы растекалась по телу государя, оборачивая его в подобие кокона. Слой за слоем, серым, фиолетовым, черным…

Императрица вскрикнула, когда ее коснулось заклинание.

— Государыня, Ваше Величество… Уберите руку, — шепнул я. — Вы ему не поможете. Только пострадаете…

— Нет! Пусть этот проклятый камень заберет мою жизнь, лишь бы сохранил ее моему мужу!

— Это не так работает, — ответил я и подошел к императрице.

За одно прикосновение к ней без разрешения я мог бы отхватить наказание покруче десятка плетей. Но мне было плевать — пусть потом выпорют. Государыня думала, что помогала, но на деле это могло лишь помешать и сбить Иру с настроя.

— Пожалуйста, — я с усилием разжал ее пальцы и потянул на себя. Женщина зашлась в отчаянных рыданиях, и я притянул ее к себе. — Хотите помочь — молитесь. И дайте девушке закончить.

Государя колотило так, что я начал сомневаться в успехе дела. По сосредоточенному лицу Ирины было невозможно прочитать, насколько у нее получалось.

— Нет… — наконец шепнула она. — Не могу. Нужно больше… Не хватает силы. Разве что…

— Делай что угодно! — взвизгнула императрица. — Не важно, что!

— Это может…

— Делай! Приказываю тебе!

Ира нахмурилась. Не знаю, что она имела в виду — наверняка какие-то осложнения. Видимо, был способ откуда-то зачерпнуть недостающий объем силы?

Подруга сосредоточилась. На несколько мгновений сияние померкло, а затем вспыхнуло с новой силой — еще ярче, снова окатив зал волной искр.

Император забился на носилках, но кокон вокруг него стал почти непрозрачным. Сила лилась в него, наполняла, и человеческий организм пытался справиться с этим потоком.

А потом Осколок просто погас. Разом, в один миг, словно кто-то потянул рубильник. Зал снова окрасился холодным светом строительных прожекторов.

Ира рухнула на пол рядом с государем. Императрица вырвалась из моей хватки и понеслась к супругу, а я бросился к Ирке. Собрав последние капли Благодати, я провел диагностику. Жива! Жива, слава небесам! Просто и правда держалась на том, что давал ей артефакт. Теперь будет долго приходить в себя…

— Господи Иисусе!

Я обернулся. Женщины Романовых окружили носилки и превратившийся в темный камень артефакт, лобызали, обнимали и причитали вокруг распахнувшего глаза Алексея Константиновича. Кокон рассеялся, словно туман, а на месте раны остался лишь небольшой бледный шрам. Даже Великий Осколок не смог стереть удар проклятым оружием без следа.

— Жив! Жив! Святая Мария, — повторяла императрица, роняя слезы над мужем.

Великие княжны осыпали бога благодарностями, а я баюкал на руках потерявшую сознание Ирину. Моя девочка сегодня спасла императора. Быть может, не только его и его семью, но даже целую империю — если повезет. И все она. Моя умница.

— О боже!

Я обернулся на взволнованный возглас Денисова.

Костя едва успел помочь Корфу подхватить резко потерявшего равновесие цесаревича. Петр Алексеевич повис на их руках словно тряпичная кукла, а затем выскользнул из хватки и повалился на пол, словно тяжелый мешок.

— Что случилось? — Крикнул Денисов.

Корф выглядел растерянным.

— Не знаю. Только что стоял на ногах сам… Я проверял, проводил диагностику. Все было в порядке, ему даже не была нужна…

Денисов склонился над упавшим наследником, провел рукой вдоль его тела, пытаясь отследить биение жизни, а затем поднял глаза на шефа.

— Мертв, — удивленно прошептал он. — Цесаревич мертв.

Глава 2

Шепот Денисова прозвучал, словно гром.

— Как мертв? — тряхнул головой Корф и решил все лично проверить. Он бережно опустил цесаревича на пыльный пол, сосредоточил в руках Благодать и попытался достучаться до силы, что носил в себе наследник.