Вихрь (СИ) - Наталия Московских

          Молодая женщина склонилась над ухом Моргана и заговорила дрожащим шепотом:

     - Эмиль, это Сабина. Ты должен вернуться. Иди на мой голос. Эмиль, пожалуйста… - она уже не пыталась скрывать свои чувства. Слезы упрямо заструились по щекам молодой женщины, и она со злостью на собственную слабость и бессилие, резко отерла лицо рукавом. Грубая ткань больно прошлась по коже. Сабина вздрогнула и мягко дотронулась до своего лица, чувствуя, что щека вот-вот раскраснеется.

          «Что если Эмиль сейчас очнется и увидит меня вот такой – с заплаканными глазами и покрасневшим лицом?» - невольно подумала молодая женщина, тут же отругав себя за то, что в столь опасный ответственный момент ее посещают такие мелочные мысли. И все же Сабина ничего не могла с собой поделать. Ей хотелось казаться Эмилю привлекательной. Она мечтала увидеть себя и обрести уверенность в себе, но отражающие поверхности практически исчезли из Красного мира спустя некоторое время после химической войны. Говорят, раньше, в этом мире было много зеркал. Сейчас встретить их практически не представлялось возможным. Большую часть времени жители Красного мира даже не представляли себе, как выглядят. Впрочем, в условиях постоянной борьбы за жизнь людям здесь практически не было дела до собственной внешности.

          Химическая война унесла с собой не только зеркала. Казалось, она попросту вырвала из мира душу. За годы войны естественная защита планеты от солнечной радиации пришла в полную негодность, но люди поняли это слишком поздно. Те многие жизни, что не унесла с собой война, унесло коварное солнце. Люди несколько десятков лет прятались в защитных бункерах, стремясь вывести средство постоянной защиты от радиации. За те годы умерла большая часть и без того выкошенного населения планеты.  Найти защиту все же удалось, и в атмосферу распылили некое вещество, создающее барьер, стремительно сокращающий солнечную радиацию. Но у него имелся существенный побочный эффект: видимый небосвод и облака окрасились в яркие алые оттенки.

          Стремясь спасти умирающую планету, люди придумали, как с помощью этого вещества сохранить и часть живых организмов. Земля и выжившие растения также со временем приобрели красный оттенок.

          К сожалению, вещество не могло нейтрализовать все последствия химической войны: оно ничего не могло поделать с воцарившимся хаосом, делением на зоны, расцветом разбоя…

          Тем не менее, век разрухи и беспорядков в Красном мире удивительным образом совпал с веком технического развития. Все разработки были направлены защиту выжившего населения, на укрепление безопасных зон уцелевших городов. Так на разрушенные дороги выехали новые бронированные автомобили, полностью лишенные стекол, но с голографическими системами отображения местности и встроенными картами. Железные дороги заполнили сверхскоростные поезда, управление которыми имело похожий принцип. В красное небо поднялись напоминающие темные коконы, летательные аппараты. Огромное распространение получили очистные сооружения для воды. Пресную воду, которую удавалось очистить, сгущали до тягучего состояния и раздавали населению по определенной норме в день - на рабочих местах или в специальных пунктах выдачи.  Станции по очистке воды главным образом сосредотачивались в нейтральных зонах, и большая часть населения нашла свои новые рабочие места именно здесь. В безопасных зонах находились основные медицинские, исследовательские центры, оборонные и конструкторские бюро. Рабочих мест в безопасных зонах было предостаточно, но большая часть населения все же была отправлена на работу на очистные станции. Попасть в безопасную зону считалось огромной удачей, которая улыбалась очень малому количеству людей.

          Война изменила мир до неузнаваемости, превратила жизнь в выживание. Когда люди сумели выбраться из защитных бункеров наружу, огромную ценность в обществе приобрели практические навыки и умения: познания в медицине и механике, умение постоять за себя, владение оружием, умение скрываться, расторопность и прочие.... Из мира резко исчезли все профессии, связанные с творчеством: в сложившихся обстоятельствах они стали попросту никому не нужны. Их пережитки, такие как фотография и видеозапись, нашли свое применение лишь в безопасных зонах, где фото и видео использовали для наблюдения за населением и обеспечения безопасности. В безопасных зонах, говорят, можно было встретить и зеркала. Там люди могли видеть собственное лицо и быть более уверенными в себе.

          Сабина горько вздохнула и нервно пригладила волосы, глядя на Эмиля. Она не представляла, как он к ней относится, но сама считала его грубое лицо, испещренное пигментными пятнами и искалеченное длинным плохо зарубцевавшимся шрамом на левой щеке, тянувшимся до самой шеи, самым прекрасным лицом на свете.

          Капелька пота, скатившаяся с виска Моргана и упавшая Сабине на руку, вернула медиума из раздумий и заставила напрячься.

     - Эмиль? – вновь позвала она, уже и не рассчитывая на отклик.

          Морган вдруг вскрикнул, Сабина вздрогнула. Рука путешественника дернулась и ухватила медиума за предплечье. Тело Эмиля выгнулось, словно от боли, лицо сделалось бледным и напряженным. Из груди Моргана вырвался сдавленный звук, похожий на стон.

          Сабина затаила дыхание. Она видела, как мерцание потенциала исчезает.

          Рука ученика с силой сжимала предплечье молодой женщины, но она не обращала внимания на боль. Удивительно, но движение Эмиля никак не походило на просьбу о помощи. Оно, скорее, могло восприниматься как прямой приказ не двигаться и не делать глупостей.

          Сабина и без того не могла пошевелиться. Ей хотелось обнять ученика, забрать себе часть его возможных страданий, разделить с ним этот тяжкий момент. Вместо этого она превратилась в соляной столб и беспомощно наблюдала, как сияние потенциала гаснет.

          Ученик вдруг замер, и сердце медиума гулко застучало о ребра.

     - Эмиль? – неуверенно позвала она.

          Морган с криком рванулся вверх и сел на высокой кушетке. Взгляд путешественника растерянно метался по комнате. Лицо мужчины обливалось потом, под глазами пролегали темные круги.

     - Тише, тише, Эмиль! – выдохнула Сабина, приблизившись к нему, - это я. Ты узнаешь меня?

          Отрешенный взгляд обратился к молодой женщине. Она замерла в ожидании, задержав дыхание. Еще никогда она, казалось, не испытывала подобного ужаса. Медиум подумала, что ее мир рухнет, если Морган не узнает ее.

     - Сабина… - после долгой паузы прошептал Эмиль.

          Молодая женщина обессиленно уронила голову на руки, высвободившись из хватки ученика, и уже не смогла сдержать слез. Она плакала от радости, что Морган выжил, плакала, потому что он потерял потенциал, плакала, потому что понимала, что как путешественник он больше никуда не годится, а значит, это их последняя встреча.

          Эмиль не попытался утешить молодую женщину. Он, казалось, даже не наблюдал за ней, а лишь прислушивался к собственным ощущениям. Это заставило Сабину взять себя в руки и утереть слезы.

     - Проклятье, ты заставил меня изрядно понервничать, - притворно усмехнувшись, сказала она, - я думала, ты уже не вернешься.

          Морган рассеянно кивнул. С виду он, казалось, совсем не изменился. В глазах стоял привычный предвкушающий блеск, какой Сабина видела каждый раз, когда ученик возвращался из Вихря. Но в глубине его темных глаз теперь чернела пустота, которую раньше заполнял свет потенциала. Из Эмиля словно что-то вырвали, сделали его… обычным. Это не только ввергало Сабину в глубочайшее горе, но и погружало ее в неистовую ярость. Эгоизм Эмиля заставил его распорядиться и своей судьбой, и судьбой своего медиума. Молодая женщина понимала, что слова, которые она обязана ему сказать, станут приговором для них обоих.

     - Сабина, я потерялся, - шепнул Морган, сиплым срывающимся голосом, - меня вытолкнуло из Вихря.... Но я…

          Медиум сжала кулаки. Немыслимо! Эмиль мог умереть, он едва успел вернуться сюда – к ней – а говорить способен только о Потоке. Его нисколько не волновали слезы Сабины, он не обратил на них никакого внимания. А она хотела большего. Она заслуживала большего.

          Безразличие Моргана заставило Сабину вновь надеть на себя непроницаемую маску медиума. Она заговорила холодно и отстраненно, как говорила бы с любым другим учеником.

     - Ты просто дурак! – медиум обожгла бывшего ученика взглядом, - ты должен был вернуться, еще когда твой потенциал был на критическом минимуме! Теперь поздно, Эмиль. Тебя вытолкнуло, значит Вихрю ты больше не нужен. Поздравляю, потенциал исчерпан. Ты потерял все, к чему мы стремились. Скажи спасибо хотя бы за то, что остался жив. И убирайся отсюда.