Мир победившей Смерти (СИ) - Зверев Павел Александрович

— Что, что вы от меня хотите? — сбился я специально, хоть и играть роль испугавшегося давалось тяжело.

Всё-таки передо мной всего лишь люди. Тогда как вылазки по ту сторону знатно так

сбили компас моих опасений.

— Хороший вопрос, Юра, — улыбнулся Александр Петрович, присаживаясь за стол. — Ты тут внезапно богачом стал, а? Стрельбище строишь, да с таким размахом, что даже мне завидно стало! А раньше вообще рядовым работягой был, без особы успехов. Откуда денежки, Юр? Откуда?

— Наследство, — сглотнул, втянув голову в плечи, — дедушка драгоценности оставил. Получилось продать и вот, решил, что деньги должны работать.

— Это ты правильно решил, Юр, — хохотнул дедуля. — Но бизнес ты выбрал такой себе. Прямо скажу — гавно, а не прибыль ты с него получишь. Но это ладно, это мы сейчас не об этом. Ты жить-то хочешь? Да и матушку чтоб твою никто не трогал, тоже, наверно, хочешь?

— Не трогайте её! — попытался я выкрикнуть, но якобы сорвался на фальцет. — Что вам надо? Я все сделаю!

— Тише, парень, тише, — улыбнулся урод. — Подпишешь кое-какие бумаги, отдашь все деньги и можешь быть свободен. И да, где твоя матушка живет, мы знаем. Хороший там поселок, душевный. Так вот, мы тебя даже отпустим живым и целым. Ну а если в органы пойдешь, то, считай, сам себе и матери своей билет в один конец выписал. Я понятно объясняю?

Я закрыл глаза. На несколько секунд прикрыл веки, чтобы этот нехороший человек не увидел в них лишнего. Был ли я зол? Нет, конечно, нет. Я был в бешенстве. Во-первых, ненавижу, когда мне угрожают. Всё естество сразу встает дыбом, из-за чего контролировать собственные слова и поступки становится очень и очень сложно. И, во-вторых, за мать порву любого. Она вырастила меня одна, вытащила, когда, казалось бы, еще чуть-чуть и завтра может не наступить. Работала, как проклятая, лишь бы у меня было будущее. И сейчас какой-то ущербный дед смеет ей угрожать?

В прочем, я услышал всё, что мне было нужно. Ну а разогнанный бешенством разум картинку дорисовал. Отделение полиции и следак вон стоит дверь подпирает. Скверно, конечно, но не критично. Главное узнать, кто в курсе их дел, кто владеет информацией и кто всё это крышует. Уроды, мля.Доигрались.

— Да, да, конечно, — открыл я наконец глаза, с трудом уняв гнев. — Я всё подпишу! Все данные по счетам дам!

— Хороший ты парень, Юр! — хлопнул дед по столу ладонью. — Коль, тащи бумаги! И чайку нам согрей, отметим это дело!

К моему удивлению с меня даже наручники сняли. Хмурый Клим не сводил с меня взгляда, постоянно то опуская руку на кобуру, то складывая их на груди. В общем, всем видом показывал, что стоит мне только дернуться, как наша милая беседа мигом превратится во что-то другое.

Поднявшись на ноги со стула, меня немного повело. Слабость и некоторая затуманенность перед глазами всё еще никуда не делись. Именно поэтому пока не приступал к активным действиям. Нужно было убедиться, что тело справилось с той дрянью, что мне ввели, а уже после начинать.

Тут, кстати, мысли плавно перетекли к защитному амулету. Его интересное и избирательное действие слегка раздражало. То есть, получается, защитить он может только от пуль, ну либо быстролетящих предметов. От того же шприца защита не спасла, как и от тварей, что просто сносили меня своим телом. А значит, что? Значит, не такая уж это и ультимативная защита, как я думал. Придется иметь в виду.

Присев за стол прямо напротив деда, тряхнул головой. Эти несколько шагов позволили понять, что тело далеко не в отличном состоянии. Организм справлялся, это да, но справлялся не так быстро, как мне бы того хотелось. Но в любом случае нужно что-то делать, а то следак уже принес стопку бумаг и даже ручку положил, не сводя, впрочем, с меня пристального взгляда.

— Ну, — поторопил Александр Петрович. — Не заставляй меня...

Что он там хотел сказать, меня уже не волновало. Молния на кончиках пальцев так и не сорвалась в его надменную рожу, хотя очень того хотелось. Вместо этого заряд бодрости пробежался по телу, вымывая из него слабость. Мир замедлился, а во мне появилась сила. Стол летит в сторону, а я коротким, но быстрым ударом отправляю деда в нокаут. Следующий на очереди Клим. С этим и вовсе сюсюкаться смысла не было. Вокруг левой руки из моей крови появился небольшой щит, который ребром вошел прямо в нижнюю челюсть мужика. Бил я хорошо, со всей своей новоприобретенной силы. Поэтому, когда его челюсть смялась, а щит прошел и через позвоночник, отделяя голову от тела, слегка замешкался. И зря.

Следак среагировал быстро. Выстрел прозвучал и левое моё плечо пронзило болью. Разворачивался я к нему с шагом в сторону, ибо ствол пистолета смотрел точно в меня. Под руку подвернулся как раз-таки вскипевший чайник, что и полетел ему в голову. Вошел он хорошо, прямо в нос. А порция кипятка произвела просто наипрекраснейший эффект.

Эффект ускорения закончился, как раз тогда, когда по дому разнесся крик боли. Там уже я, не обращая внимания на своё собственное резко ухудшающее состояние, в два шага оказался рядом со следаком и тяжелым прямым ударом отправил в нокаут еще одного.

Тишина. Только моё тяжело и хриплое дыхание. Ядро пустое, аж свербит. В левой руке сквозная рана от выстрела, слабость от ускорения подобралась уже практически вплотную.

— Весело, — протянул я, падая на стул.

Из-под тела Клима натекла уже приличная по размеру лужа крови. Место раны неприятное, рваное. Голова его так вообще представляет собой мерзкое зрелище.

Смотря на дело рук своих, пытался понять, что чувствую. Всё-таки убил человека, да и остальных двух тоже оставлять в живых не планирую. Хм. На этом моменте ничего внутри меня не дрогнуло. Ни сомнений, ни какого-то страха. Странно всё это.

Но, как бы то ни было, на Александра Петровича наручники я надел. Подумал, подумал, и на следака надел тоже. Утащил их двоих в другую комнату, усадил на пол и приковал к кровати. Старая такая, массивная и железная. Сам в это время вернулся на кухню, повертел в руках чайник, да поставил его снова. Аппетит разыгрался нешуточный.

Пока кипел чайник, проверил карманы каждого из троицы. Телефоны отключил, документы убрал в сторону. Три пистолета тоже в сторону. После вышел на улицу, посмотрел на снежную пустошь вокруг, хмыкнул и вернулся назад.

По всему выходило, что это чей-то охотничий домик. Чуть дальше от него, метров, наверно, в пятидесяти виднелось замерзшее озеро. С другой стороны, вполне себе нормальная чищенная дорога. Рядом с домой сарай, а за ним стоит черный, тонированный в круг крузак.

Вернувшись назад, заварил себе чаек, нашел в холодильнике хлеб, сыр, колбасу и нарезал несколько бутербродов. Вид головы Клима слегка подпортил аппетит, так что пришлось её убирать в комнату, прямо на колени деду. Очнется, будет ему праздник.

За перекусом изучал документы и увиденное мне не нравилось. То есть абсолютно. Следак, а именно Златов Виктор Владимирович и, правда, был следователем. Корочка, все дела. Клим вот оперативник, а Александр Петрович Слесарев у нас помощник прокурора. Компания собралась прикольная, чего уж греха таить. А уж дела, которые они проворачивают, и вовсе ни в какие ворота не лезут. Если у нас тут помощник прокурора, тогда, что? Тогда — жопа. Прибавим к этому еще тот факт, что опоили меня прямо в полицейском участке, и жопа приобретает вес, клыки и рога.

Резкий и какой-то девичий вскрик не позволил доесть последний, десятый бутерброд. Пришлось подниматься и заглядывать в комнату. Там ошалелыми глазами глядя на голову, тряс, хм, головой, помощник прокурора. Но стоило только мне появиться в поле его зрения, как всё внимание завладел именно я.

— Ты, сучара, вообще понимаешь, что сделал? — то ли просипел, то ли прошипел он. — Тебе пиздец! Слышишь меня? Тебя по частям резать будут! Тебя и мать твою! Всех родственников твоих найдем и выпотрошим!

— Рот закрой, — тихо произнес я. — И подумай. Ты сейчас одной ногой на том свете. Оставлять тебя в живых у меня резона нет, лишний свидетель, сам понимаешь. Так что на твоё балабольство мне плевать. Угрожай, не угрожай, но именно ты, можно сказать, уже не жилец.