Царевич - Елена Евгеньевна Тимохина

моем скверном поведении? Вряд ли. Новичкам доставалась самая опасная, тяжелая и неблагодарная работа.

Лена приобрела много друзей в зоопарке, в отличие от меня, она оказалась общительной. Я узнал о многих новостях из ее разговоров по телефону. Так она выспрашивала Надю (Надежду Дмитриевну) о подробностях ее романа с Олегом (это со мной?). Занявший мое место волк уверенно продвигался по намеченному мною пути: он поступил на биофак коммерческого вуза (заочное отделение, прием сразу после нового года). Интересно, где он нашел деньги? Неужели осмелился взять кредит?

И хотя фонарь светил тускло, я мог разглядеть лицо девушки, которая меня кормила. Она была прекрасна, но что еще важнее — добра. В выборе угощения она обладала волшебной интуицией. Когда дело касалось вкусов волка, Лена знала все. Но что из себя представляла она? Под низкой челкой ее каре, мне трудно рассмотреть было лицо. Разве что челка у нее кривоватая, видно, Лена стригла ее сама.

Как она восторгалась Олегом!

На меня обрушились нерастраченные девичьи ласки. Что она только во мне нашла? Лена приносила из дома деликатесы, разнообразив мой рацион. Ежедневно она расчесывала меня массажной щеткой. Она делилась со мной энергией, и я отвечал ей симпатией. Мы остановились на самом интересном месте: вроде бы и поцеловались (я немножко полизал языком ее щеку) и пообнимались (в знак благодарности она сжала меня в объятиях). Такой вот ритуал чаепития с волком.

Все, что я мог, это приласкаться к ней. Мы были заточены в мрачном логове, ощущая друг друга на ощупь. Когда я клал морду в ее ладонь, я пытался сообщить ей, что она моя вторая половинка. Понимала ли она, что я хотел ей сказать? Увы. Мой сухой и холодный нос свидетельствовал лишь о хорошем здоровье.

Я лизнул ее в щеку. Ее лицо было мокро от слез. Она плакала не обо мне. Своей привязанностью я разгонял ее тоску. Лена говорила, что у волков высокая душа. Она ошибалась.

Мои железы работали на пределе, сохраняя во мне следы человеческого. Я не стал волком, и ежедневно потребляемое мной мясо не сделало меня зверем. Я не смирялся со своей участью. Любовь к Лене заполняла черные дыры в моем сознании красивыми картинками совместной жизни. Одна беда, эти фотографии существовали лишь в моем воображении, в реальной жизни еще никто не навел объектив и не нажал на спуск.

Кое-чем я обзавелся, животной хитростью. Я действовал точь-в-точь, как волк — вкрался в доверие к глупышке, готовый этим доверием злоупотребить. Обмануть Лену было легче, чем ребенка, она отличалась простодушием.

Однажды ночью я покинул вольер через неплотно прикрытую дверь (моя любимая — такая же растяпа, каким был раньше я). Какая это была благодать — из тесноты убежища попасть на простор городской улицы. Меня накрыла ледяная волна. Я забыл, каким бывает ветер. Снежинки катались на волчьем меху, словно фигуристки на катке. Я был свободен!

Когда холод становился несносным, я бил лапой, оставляя глубокий след на полированной поверхности ледяной тропы. Мой путь лежал в Наро-Фоминск, а оттуда — к чертовой матери, потому что я не знал где именно, в какой из военных частей предстояло искать моего приятеля. При всей его ловкости, он был отчислен с факультета и теперь проходил службу в рядах армии РФ.

…Я не ошибусь, когда встречу своего серого приятеля, от него идет сильный волчий дух, по которому я его найду. Хорошо помню, как он выглядел: мощный волчара с поджарым рыжеватым брюхом. Он и человеком станет худым и мускулистым. Узнаю ли я его при встрече? Бог весть.

Я иду, и желтый ободок на небе освещает мой путь. Луна — лучший друг волков.

Если вы случайно увидите серую тень впотьмах, знайте, волчок пришел по вашу душу. Берегите свой бочок. И сколько бы вам ни было лет — пять или тридцать пять, или все восемьдесят, страшитесь лени, потому что тогда я приду к вам и сделаю то, что сотворил со мной серый разбойник. Осталось еще немного, и трансформация во мне придет к завершению. Пока она не закончена, я остаюсь человеком, свободным в выборе. Я отыщу грабителя моей души и тела. Силы меня покидают, я останавливаюсь перевести дух и громко вою. Мое горло отвыкло от слов, оно исторгает протяжные звуки. Но я не опускаю головы и не сворачиваюсь в клубок. Пока ноги держат меня, я продолжаю идти по следу. Моя башка не варит, и я не знаю, что мне делать, а значит, нужно работать ногами.

На железнодорожной станции я подкрепляюсь чебуреком из помойного ведра. Отчего-то я не перевариваю перец, он сжигает мой желудок. Ах, если бы в помойке оказался шашлык!

Человеческая еда помогла собраться с мыслями. Надежда Дмитриевна (имя застряло в голове, но я не мог вспомнить саму ее, не хватало воображения), Надежда Дмитриевна рассказала, что из университета Олега забрали в армию.

Меня мучит мысль, упорная, как капель, измочившая мне шкуру, пока я доедаю чебурек. Я постоянно думаю о сером друге. Он не сдается ни при каких обстоятельствах. Значит, будем искать его в армии.

Что за дьявольская погода! В самый мороз вода стекает с крыши и с глухим стуком падает мне на лоб. Я разозлен. В голове не остается ни одной человечьей мысли. Еще немного, и я превращусь в зверя.

Воспоминание о волке приводит меня в бешенство. Что он там поделывает, разбойник? Я не сомневаюсь, в армии он показал себя с лучшей стороны. Отличник боевой подготовки? Сержант? По словам Надежды Дмитриевны, Олег пришелся по душе руководству, он достал для полковника, любителя птиц, редкую породу. Я тяну нос, принюхиваюсь: какой-то волк побывал здесь недавно. Но еще сильнее пахнет птицей: вокзал усыпан золотыми перьями, резко пахнущими ее выделениями.

Кто не знает сказки про Иван-царевича и серого волка! Зверь совершает не первый заход, его привлекает человеческая сущность. Кого он окрутил до меня? Иван-Царевича, нет сомнений. Серый охотник поймал Жар-птицу, улестил красавицу (тут я вспоминаю Лену, и меня пронзает жар с головы до ног), а потом настанет черед и старика с молодильными яблоками. Береги жену, полковник, ждет тебя купание в кипящем молоке. Волк всегда получает то, что хочет. Под его пристальным оком любой дворец становится мавзолеем.

Я вижу, как наяву серую скотину, которая пыхтит под седлом, везя царевну с Иван-царевичем, но кто там под седлом — не сам ли царевич? И не волк ли обнимает прекрасную царевну, глазея на