Всё (не/не) одноразовое?! - Маргарита Красноборова

Катя. Да, а мы бы поддержали репостами. Другие ребята тоже я думаю, в стороне не остались бы.

Алина. Твоя сторис разлетится по городу быстрее и толку от неё будет больше, чем от каких-то бумажек. (Забирает объявление из рук Кати и рвёт его)

Варя. Не знаю. Родители настаивают на щенке.

Саша. Класс! А если завтра пропадёт твоя сестра, твои родители тут же побегут за новой дочерью!?

Женя. Эй, Сань, успокойся. Ты уже чутка перегибаешь палку.

Саша. Нет. Не перегибаю. Я не понимаю этого пользовательского отношения человека к животному!

Катя. Саша, ты не прав, тут всё индивидуально.

Алина. Да, возможно им легче взять новую молодую собаку, чем искать старую. Ему сколько лет? Уже, наверное, лет пять-шесть.

Варя. Ему семь.

Алина. Вот! Семь лет, жуть! Понятное дело он уступает семимесячному щенку.

Саша. Семь лет для собаки — это нормально! Она молодая ещё. Собаки вообще по шестнадцать-восемнадцать лет живут.

Лолита. (Придерживая Сашу за руку, как бы успокаивая) Саш, пойми, мы можем быть не согласны с мнением Вари и её родителей, и мы с ним действительно не согласны, но мы не можем так яро их осуждать.

Алина. Знаете, я сейчас подумала и поняла, что я их вовсе не осуждаю. Так ведь реально легче. И я ведь оказывается, сама давно так делаю: дома в аквариуме у меня помрёт рыбка, ну что сказать — печально, я её «придаю Богам» и заказываю родителям такую же новую. И кстати странно, но так довольно часто, на прошлой неделе Оскар ни с того, ни с сего позеленел, я сразу у мамы нового Оскара попросила, а этого в банку отправила дальше зеленеть.

Женя. И ты не пыталась ему как-то помочь? К врачу может отвезти или в зоомагазин позвонить для консультации?

Алина. Нет. Это же всего лишь рыбка. Хотя Оскара жалко, он был первым жителем моего аквариума.

Саша. Какие же вы обе дуры! Бесчувственные и бесчеловечные!

Лолита. Саша, хватит! Ты переходишь все границы!

Саша. Перехожу?! Даже в твоём попугае человечности больше, чем в этих! (Бросает быстрый презрительный взгляд на девочек) Он у тебя постоянно твердит «Матильда. Где Матильда? Кеша хочет играть с Матильдой.»

Лолита. (Проглатывая ком в горле) Саша, не надо. Прошу, не начинай.

Саша. А что, больно стало? И мне больно. Больно вспоминать, думать, но больнее всего слышать такое: «Одна померла, другую заведу»! Лол, скажи почему Кеша до сих пор спрашивает ГДЕ Матильда? Скажи!

Лолита. Саша, пожалуйста… (Начинает плакать)

Алина. Хватит! Уймись уже! Отстань от неё!

Саша. Нет, не отстану. Не отстану, пока она не скажет то, в чём сама боится себе признаться. (К Лолите) Давай, скажи, станет легче, обещаю.

Лолита. (Начинает плакать) Что? Что ты хочешь от меня услышать?! Что её больше нет?! Да, её больше нет! Всё то время, когда мы возили её на уколы в больницу, я надеялась, что ей станет лучше, но дома она продолжала мяукать и стонать. В один из дней врач нам сказал, что у неё отказали почки, и она просто медленно умирает и лучше её усыпить — чтобы она не мучалась. Я навсегда запомнила, как врач просто сказал: «Вы можете попрощаться» и стоя почти на коленях возле стола, на котором она лежала я пыталась её заверить, что ещё чуть-чуть и ей станет легче, и у неё больше ничего не будет болеть. При этом я стояла и захлёбывалась в слезах. Но это не самое страшное. Самое страшное, что я не смогла её забрать, я не нашла в себе силы чтобы забрать её домой. И мне и по сей день страшно думать, что с ней стало из-за моей слабости.

Катя поддерживающе приобнимет Лолиту. Варя виновато сидит отдельно от всех, пытаясь, стать незаметной.

Лолита. (Переводя дыхание) А при Кеше я боюсь сказать, что её больше нет, потому что попугаи что услышат, то повторяют по сотне раз, а я не могу это слышать, мне больно, мне противно от себя самой и того, что я сделала, а точнее чего не сделала…

В комнате воцарилась тишина.

Саша. Вот ты и признала это, скоро наступит принятие и станет легче.

Алина. А ты чего, в Мать Терезу заделался? Помогаешь всем постичь сущность бытия?

Саша. Я пытаюсь вам — дурам донести, что животные — не разовый товар.

Алина. Ещё одно слово в мою сторону, и я за себя не ручаюсь.

Саша. (Пропуская мимо ушей фразу Алины) Жека душу готов продать даже за самого маленького питомца. Он в приютах всё время проводит, потому что мечтает иметь такого друга.

Варя. (Тихо, стараясь остаться незамеченной) Так почему ты себе кого-нибудь не заведёшь?

Женя. (С огорчением) У мамы страшная аллергия на шерсть, а рептилий или птиц она боится.

Катя. Вы же вроде не в квартире живёте, почему бы не завести собаку во дворе, подальше от дверей, где ходит твоя мама?

Женя. Я пытался с ней договориться, а она ни в какую. По правде, папа тоже мечтает о собаке. У его сестры — моей тёти, тоже аллергия и он надеялся, что, когда у него будет своя семья, он сможет завести собаку. Но в какой-то степени с женой ему тоже не повезло… Но знаете, помогать в приютах — это тоже круто. Так бы дома у тебя была одна собака, а так считай у тебя их много. С каждой можно поиграть, каждую нужно покормить, вычесать, выкупать… В общем тоже не соскучишься.

Алина. (Пытаясь поддержать) Если вдруг тебе будет мало школьных рыб, то приходи ко мне, у меня аквариум на пол стены. Даже крабы и улитки есть.

Саша. (С насмешкой) Которые ещё чудом на твоей отраве держатся.

Алина. Достал, я тебя предупреждала! (Закатывает рукава и идёт на Сашу)

Саша. И что же ты мне сделаешь? Ударишь? А может лучше траванёшь? Ну а почему бы нет, ведь схема то отработанная, судя по всему.

Алина. (Срывается на крик) Да хватит! Надоел уже! Не травила я этих рыб специально! Я сама не понимаю, отчего они дохнут!!!

Саша. Дохнут… У тебя к ним отношение как (пытаясь подобрать слова) … к рыбам.

Алина. А должно быть как кому? Человеку?!

Саша. (Пауза. Просто) Да. Как к другу.

Алина. Вот я так и делаю: потеряв одного друга, завожу другого, а иногда и сразу двух.

Саша. (Вскипая) Ну нет! Так не бывает! Не может быть, и я этого