Мы на земле – так мало о небесном… - Захар Чистяков

class="p1">Никто не увидел крепких оков,

Все лишь на еду и взирали!

Квадраты, оковы, лапшу не возьму,

Идти тяжело непомерно!

И вот он я — в своём раю!

Делите квадратные метры!

А утро так прекрасно!

А утро так прекрасно,

Как я не ожидал!

Контрастом ярких красок

Дивился, трепетал!

Ключился свет, как из земли,

В обход тучей засовов,

И отразившийся внутри,

Во мне рождался словом.

На листьях весело играла

По ветру бликов пляска,

И было видно сколько в том

Заботливости, ласки.

Тьма растворяется и тает.

И песни той победы

Торжественно сплетают

В слог гордо птицы в небе.

И кажется, что не было

Вчерашних злющих ливней,

И кто-то, совещавшись ночь,

С утра мир сотворили!

Вот сколько нас, забытых Богом

Вот сколько нас, забытых Богом,

Поразбросало по окопам

На этой жизненной войне?

И ты уже не ждешь, привыкши,

Что жизнь и так даёт под дышло,

Успокоенья в новом дне.

И ты, привыкший к этой боли,

Забыл, что чем-то недоволен.

Пораскидало по раздольям,

Позаточило по неволям.

Но, может мы своею болью

Искупим чью-то злую волю

И Бог про нас вдруг вспомнит?

Вот знать бы только, — не напрасно

Мы корчимся в этих гримасах,

И точно переродимся вскоре!

Человек-хамелеон

Давным давно ещё, кукушкой занесённый,

В чужое незнакомое гнездо,

Он будет есть, летать учиться оперённый.

Делать как все, не чуя своего.

Его не сосчитать как волк омегу в стае,

Умело он всё спрячет там внутри.

Холодный взгляд, остры клыки оскалил,

И вот уже вся стая — как свои.

Вы ждёте слов — он расскажет сказку:

Чужую жизнь вам выдаст за свою.

Как соловей — он зальётся в красках,

Чтоб верили и повторяли: "ну и ну!".

Ах, как чешуя переливается на свете!

В любой аквариум, куда ни попади,

Он приживётся, чтоб дивились люди

Столь пёстрой всеми жданной красоте!

Как старый пёс, отвергнутый хозяином,

Он будет искать силы верить снова,

Что есть кому служить и в чьи объятия

Впадать, так, по-зверински, по-простому.

Он как олень, ещё не годовалый,

Что в незнакомый лес зашёл на водопой,

На каждый треск и шорох где-то рядом,

Будет вздымать рога, держа ухо в остро.

Он будет прятаться, ведомый вечным страхом.

Маскироваться будет, что есть прыть.

У него нет рогов, клюва, хвоста и лап.

Ведь он вода — бесформенная жидь.

Годы

Все, что есть — горсть тепла,

Что река сберегла,

Унося меня тёмным потоком.

Время — это вода,

Точит камень, куда

Положил, что скопилось за годы.

Время не пощадит,

Даже если идти

Наискось, и срезать повороты.

А вопросов — не счесть,

Даже если и есть

Те ответы, что дали мне годы.

Годы будто бы сталь,

Как большая медаль:

Нести тяжко, помимо как гордо.

Совокупность всех действ,

Мест где был и где есть

И решений, столь бесповоротных.

А начало давно позабылось,

Обернулся, — пути не видать!

Порастратилась горсть, поредилась

Порассыпалась… впредь не собрать!

На стол последнюю свечу!

На стол последнюю свечу.

Свети! Свети! Сгорай дотла!

Над головой кружила ты,

Рукой армянки ведена!

Простите, я не оправдал

Старых надежд. Не радуга!

А жизнь моя — ночной туман!

Дорожка, — ой как не легка!

Не вижу я куда идти!

Не слышу ваших окликов!

Не та дорога, не тот стих!

Не та вся жизнь. Не то! Не то!

Не сосчитать больных голов.

Но голова не страшно, нет!

А вот когда душа больна,

Не та вся жизнь, не тот поэт!

Я верил свечкам. Сам светил,

Не раз сгорал фитиль до тлей!

Но свет ушёл, оставил мглу,

Чернеет тело сажей дней!

Из груди рвётся чёрное!

Боюсь теперь его и сам.

А свечки лгали, подлые,

Когда сулили чудеса!

Как свечки может быть и мы!

Бросая тени тлеем в раз!

Но если светишь, ты не лги:

Мне если край, скажи сейчас!

На стол последнюю свечу!

Свети! Свети! Сгорай дотла!

Я верил в них! Над головой,

Кружилось много их тогда.

Все иллюстрации были сделаны лично мной.