Женись на мне снова - Сюзанна Кэри

Подошел ее автобус, и она забралась в него, словно в трансе. Пока автобус, преодолевая плотный поток машин, пробирался в северном направлении, она рассеянно взирала на мелькавшие по дороге картины, не воспринимая их и только подсознательно фиксируя в памяти, как пункты следования по дороге к дому.

Тем не менее она ухитрилась не проехать свою остановку. Ее квартира располагалась на третьем этаже перестроенного каменного дома в одном из западных блоков.

Зеленоглазый, в нее, еще не утративший детской пухлости, ее четырехлетний сынишка кинулся к ней, как только она открыла входную дверь.

— Мама! Мама! — кричал он склонившейся над ним Лауре. — Иди, посмотри! Джози и я закончили делать мою новую гоночную трассу!

Джози Митчел, разведенная, не первой молодости студентка, которую Лаура наняла сидеть с Паоло, подарила мальчику любящий взгляд.

— К сожалению, трасса заняла большую часть гостиной, Лаура, — извиняющимся тоном произнесла она. — О, пока не забыла… около часа назад вас спрашивал какой-то мужчина.

В голосе Джози ей почудилась странная нотка. Или она стала слишком мнительной после своих видений? Нет, Джози она знала достаточно хорошо и не могла ошибиться.

— Он не назвался? Не сказал, зачем приходил? — спросила она немного резче, чем требовали обстоятельства.

Джози отрицательно покачала головой.

— Он сказал, что зайдет позже. Да, возможно, это вам что-то подскажет. Он говорил на превосходном английском, однако в его речи чувствовался еле заметный иностранный акцент.

И, словно отвечая на молчаливый вопрос Лауры, она добавила:

— По-моему, акцент итальянский, — это было точно то, что Лаура ожидала услышать.

«Надеюсь, не времен итальянского Ренессанса», — подумала она. Хотя, конечно, было в высшей степени нелепо искать какую-то связь между визитом незнакомца и ее странным интересом к старинному портрету.

— Весьма впечатляющий мужчина, — добавила Джози. — Из тех, кого замечаешь в толпе. Интересно, что ему надо?

Выплата недельного жалованья Джози всегда производилась по пятницам и была своего рода событием. Вручив ей чек и пожелав хорошо провести выходные, Лаура какое-то время потратила на то, чтобы похвалить гоночный трек, сооруженный Паоло для своих миниатюрных спортивных машин, и посмотреть его в действии, прежде чем смогла выбраться на кухню и заняться приготовлением ужина.

Размышляя о том, кто бы мог быть этот посетитель, и поглядывая время от времени на альбом, который она положила на край стола, Лаура открыла банку спагетти, которые Паоло любил больше всего, и стала подогревать ее содержимое в микроволновой печи. К спагетти будет зеленый горошек, деревенский сыр и его любимое яблочное пюре. «Возможно, дворянин на портрете — один из отдаленных предков Ги и Паоло, — подумала она, доставая для себя салат из формочки и наливая сыну холодного молока. — Может быть, все этим и объясняется».

Если здесь замешано родство, вряд ли это удастся проверить. На родственников Ги надежды никакой. За исключением матери, изредка присылавшей письма, он не поддерживал отношений ни с кем из них, после того как поссорился с отцом. Лаура не получила ответа даже на то письмо, в котором извещала родственников о гибели Ги.

По словам мужа, его разрыв с отцом произошел из-за выбора карьеры. Умберто Росси, глава семейного клана и главный владелец предприятий Росси, считал гонки занятием для бездельников и настаивал, чтобы Ги занялся семейным бизнесом. Когда тот наотрез отказался, Умберто выгнал его из дома. Если старик даже не разрешил жене откликнуться на письмо Лауры, чтобы выразить простое соболезнование, о каком общении может идти речь?

Усадив Паоло на высокий стул за кухонным столом и поставив перед его тарелкой одну из гоночных машинок в ответ на обещание Паоло съесть все спагетти, Лаура налила себе бокал вина и приступила к салату, наблюдая за сыном. «Лучшее, что можно сделать, — увещевала она себя, — это выбросить из головы все то, что произошло сегодня. И держаться подальше от галереи, пока передвижная выставка не уберется оттуда. У меня уже достаточно набросков, чтобы приступить к работе над коллекцией!»

И все же, как ни старалась, Лаура не могла избавиться от мысли, что против нее действуют непонятные силы, связанные каким-то образом с портретом. Словно где-то там, за кулисами сознания, компоненты красок и света, связанные в портрете воедино, продолжают существовать сами по себе, формируя причудливую мозаику, возникающую перед ее внутренним взором.

Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. Кто это? Дневной ли посетитель или мальчишка-газетчик, решивший подольше поработать в конце недели? Скорее всего — последний, решила она.

— Ешь!.. Не делай из спагетти трек для машинки, дорогой, — отчитала она своего светловолосого малыша, хватая сумочку.

Моментом позже она открыла глазок в двери, позволяющий видеть того, кто находился по ту сторону. Она не поверила своим глазам. «Не может быть! — подумала она. — Я обозналась!» Однако это был он! Невероятно, но ее гость, среднего роста, темноволосый мужчина в дорогом, строгом костюме, точно сошел с поразившего ее портрета, сменив наряд эпохи Ренессанса на современную одежду.

Конструкция дверного глазка не позволяла ему видеть Лауру. Однако он слышал, как она открывала глазок, и знал, что за ним наблюдают.

— Лаура Росси? — спросил он. Словно парализованные изумлением, ее губы отказывались подчиняться — она ничего не могла произнести в ответ. Заботы будничной жизни и умопомрачительная чехарда с портретом смешались и слились воедино — казалось, кафель прихожей под ее ногами готов превратиться в трясину.

— Я Энцо, брат вашего покойного мужа, — добавил посетитель. — Из Италии. Можно войти? Я проделал долгий путь, чтобы поговорить с вами.

Всегда, даже в нормальной обстановке, испытывающая колебания и нерешительность перед тем, как впустить незнакомца в квартиру, Лаура сейчас словно приросла к тому месту, где стояла. «Как он может быть братом Ги? — размышляла она. — Его место в шестнадцатом веке».

Чтобы подтвердить свою личность и доказать, что у него добрые намерения, он достал документы, раскрыл их, затем извлек и показал фотокарточку, где он был снят вместе с Ги. Они стояли в рубашках и мятых брюках, под сенью раскидистых деревьев, улыбаясь в камеру и положив руки друг другу на плечи.

Случилось так, что точно такая же фотокарточка оказалась в числе тех немногих вещей, которые Ги взял с собой, когда покинул родительский дом под Турином восемь лет тому назад. Таким образом, все, казалось, говорило о том, что хорошо одетый незнакомец, явившийся к ней с визитом, действительно тот, за кого он себя выдает, — а именно старший брат Ги, отпрыск семьи Росси и прямой наследник всего состояния.