ОбрАДно в СССР - Сергей Троицкий

Даже евреи по шкале ЗЛА, занимали в тех местах тринадцатое место, место после цыган, инопланетян, монголоф, негроф и вампироф. Вот какую славу нам уготовили Сталинские палачи и Брежневские тупые маразматики. Теперь, ещё хуже делают правители РФ, наводняя страну толпами цунароф и госторбайтеров. Если в 1991 году, когда Коррозия рубила в Польше на метал фестивале, нас просто ненавидели и называли курвой, то теперь самый последний госторбайтер, не только — ненавидит нас, но ещё и презирает! Людей, которые в самой большой и богатой стране мира, позволяют чиновникам ебать их в жопу и полностью обкрадывать...

Кто мы теперь на самом деле?! Приемники вселенского ЗЛА — СССР, дети гнезда Петровской России, Ивана Грозного, Киевской Руси или может Руси изначальной — языческой, Псковской и Новгородской?! Откуда нам взять точку нового отчёта, какой выбрать путь, чтобы лихие дьявольские лошади, снова не занесли нас — ОБРАДНо в АД СССР!

ДЕТСТВО ПАУКА. 1970-1977

ВОЩЕМТА, НАПРИМЕР

Если верить советскому паспорту, я родился 29 мая 1966 года в городе-герое Москве. В 1983 году окончил среднюю школу и поступил в типографию «Красный Пролетарий», а потом — в редакцию международной газеты «Московские Новости». На факультет журналистики в МГУ меня не приняли по идеологическим соображениям, поэтому пришлось дико рубить металл. Вскоре я образовал группу «Коррозия Металла», где и рублю на бас-гитаре по сей день...

Мой папаша, Евгений Троицкий, — известный ученый, академик, занимающийся изучением русской нации. Мамаша — зубной врач, с помощью клещей и бора пытала генералов и полковников МО. Мой предок, от которого род Троицких ведет родословную, был звонарем во времена Куликовской битвы, собирал и подговаривал народ на войну. Прадед — нижегородский священник (застрелен большевиками в 1937 году), дед — врач, награжденный орденом Ленина. В списках больных, спасенных моим дедом от малярии в Горьковской области в 1942 году, есть имя Савенко. Так случилось, что дедуся спас от смерти мать Лимонова (Савенко). Когда Иоанн Кронштадтский дарил икону моему прадеду, вряд ли он предполагал, что я буду петь детям про Люцифера, а общество знакомить с фашистским творчеством и орать «Бей Чертей — Спасай Россию!», а может, и предвидел...

СЕВАСТОПОЛЬСКИЙ ПРОСПЕКТ

Моё детство прошло на московской улице Севастопольский проспект, и, по всей видимости, это название сразу запрограммировало мой мозг на дикое котирование Крымских васюков и тамошних напитков.

В то время мой папаша работал в институте МЛ при ЦК КПСС и занимался анализом развития азиатских стран, сбросивших так называемые оковы империализма или вставших на просоветский путь. В те времена выпускники МГИМО не имели права в рабочее время изучать философские доктрины Бердяева и Соловьёва, но могли пользоваться громадной

В общем, у папаши и мамаши были комнаты, они разменяли их на двушку, так мы и оказались в пятиэтажной хрущёвской новостройке: две комнаты, совмещённый дабл и мелкий балкон. По всей улице стояли такие же одинаковые дома, 90 процентов публики составляла рабоче-крестьянская масса. Ужасающая бедность, шпана и алкоголизм.

Двери в квартиры по деревенским традициям, как правило никто не закрывал: считалось, что это по-еврейски. В любую минуту к вам могли припереться соседи или сосед с бутылкой. Во дворе было посажено множество кустов и лип, осенью там росли свинушки, каждый житель мог смело рассчитывать на пару сковородок вкусных грибов.

Центровыми местами двора были: мелкое футбольное поле для подростков, песочница для мам и малышей, а также доминошный стол для мужиков. Для оголтелых ведьм и старух, которые zaebli до смерти своих дедков, предназначались скамейки около подъездов, там сидели только одни бабки.

ОБЫЧНЫЙ ВЕЧЕР

«ДОМИНОШНЫЙ СТОЛ» был самым злачным местом двора, он был чем-то средним между английским пабом и американским бинго для престарелых. Мужики целыми днями резались в карты и домино, гоняли телеги, распивали водку и глушили трёхлитровые банки с пивом. А что было ещё делать? По черно-белому телеку показывали только Брежнева, «Сельский час», «Спокойный ночи, малыши» и разбор шахматных поединков. В кино и театрах шла всякая хер-ня, совершенно неинтересные для работяг драмы — по типу «Горя от Ума» или «Беспреданницы». Ебать было некого и негде, даже дрочить было нельзя. Конечно, кто ездил на поездах или в электричках, тот мог купить у «мафии слепых» чёрнобелые фотки голых тёток, переснятые с дореволюционных литографий. А кто ходил пешком на завод, мог только дрочить на Брежнева или на одноглазую Тётю Валю из «Спокойной ночи». В общем, никакого досуга и интертейнмента.

Высшие заправилы СССР всё это прекрасно осознавали, но не намерены были улучшать ситуацию. Если б они открыли людям «другую жизнь», вряд ли бы массы стали мириться с таким положением и задарма вкалывать на заводах по производству галош и пустых кастрюль.

Поэтому советский двор жил своей жизнью, сам ставил свои спектакли и бесчисленные драмы. Адские бухловые разборки, матерная брань, вопли и проклятья ежедневно были слышны даже на пятом этаже:

— Сука! Кто спиздил мой козырь?!

— Рыба! Да я тебя в рот ебал!

— Пошёл ты нах! Я тебя щас сам уебу!

— Бля! Толян всю воблу сожрал!

— А ты в тот раз водяру в одно ебло выжрал! Забыл что ли?

— Не пизди! Ты сам гондон!

— Это кто гондон? Получай в ебало!

И понеслось, начинался дикий махач, в разные стороны летели тузы, валеты, посуда и доминошки. Тётки вываливали на балконы и орали:

— Перестаньте! Толик, домой! Сволочи, опять нажрались! Я тебе дома щас такую РЫБУ устрою, ты у меня посмотришь!!! — И всё в таком духе, но самое шоу было впереди...

Отпизженный Васёк ломился в подъезд, из форточки доносились вопли жены Васька и мышиная возня. Драка тут же прекращалась и все мужики начинали гадать:

— За молотком, наверно, побежал!

— Да какое там за молотком — наверно, за топором!

— Пацаны, я вам говорю, он щас с тесаком прибежит, всех резать будет!

Но они не угадали! Васёк выкинул кульбит, который мог бы затмить все хиты на «Ютубе»!

— Мужики, у него ПУШКА!!! — Они бросились хватать дубьё, кирпичи и выламывать скамейки. Но не пушка была в руке у Васька, а моднейшая карбидовая бомба, пушка торчала за поясом.

— Получай! — Васёк метнул в толпу бомбу, раздался комичный хлопок и взрыв дыма. Половина толпы рухнула на землю, некоторые горели и вопили, кто-то пытался убежать, но не тут-то было! Как в ковбойском фильме, ВАСЁК вытащил сразу два пугача, нашпигованных шариками из подшипников, и тут же ебанул из первого ствола. Град шрапнели скосил сразу пять или семь рыл, остальные ринулись на врага с дубьём и скамейками. Васёк хотел повторить трюк, по-ковбойски перекинул пугачи, но выстрелить сразу не успел. Безногий дядя Коля-САМОВАР ловко метнул кирпич, прямо в ебло Ваську. Когда тот падал навзничь, палец самопроизвольно нажал на курок, пугач взорвался и оторвал Ваську кисть, а дяде Семёну —ухо.

— Суй кишки обратно! Надо зелёнкой мазать!

— Да какой зелёнкой! Ему водки надо!

— Да уже поздно! Его Коля-Самовар вырубил!

По асфальту ползали окровавленные дымящиеся люди, все стонали и вопили. Группа умельцев пыталась засунуть кишки дяде Вове — с этой целью его положили на доминошный стол. Когда практически все кишки уже затолкали, прибежал местный бродячий пёс Бобик. Он принял кишки за сардельки, схватил их и ломанулся прочь. Раздался дикий вопль, КИШКИ оторвались, а дядя Вова ебанулся со стола. С балкона пятого этажа я видел, как счастливый Бобик с гирляндой «КОЛБАС» мчался в сторону подвала. Была тут же организована погоня во главе с Колей-Самоваром. Коля мчался на своей тележке, но врезался в бордюр, улетел в цветник и треснулся башкой об дерево.

Вопли и ажиотаж продолжались ещё с полчаса, пока тётки не разобрали своих в жопу раненных мужиков. Около стола оставалась только бодрая троица: они пили водку, комментировали триллер и наливали Коле-Самовару.

— А Колян его мастерски подрезал! Точняк кирпичём в ебало!

— Да наливай по полной!

— Пацаны, слушай меня! Там под Минском! Я гранатой прямо в люк танка попал!

— Колян, ну не пизди! Как ты мог тигру в люк попасть, тебя бы пулемётом скосили!

— А вот Ваську ты в ебло знатно засветил! Это мы видели и подтверждаем!

Они бухали до полного отруба, потом хватали Самовара и кидали его в открытое окно первого этажа, вдогонку бросали его тележку. Забрасывание тела в окно происходило еженедельно. Иногда окно было открыто, а иногда закрыто — тогда раздавался дикий грохот разбитого стекла и тупой удар башки об подоконник...

В общем, во время таких ОБЫЧНЫХ ВЕЧЕРОВ не вызывали скорую помощь или милицию, а разбирались сами. На следующий день как ни в чём не бывало вся забинтованная и загипсованная дворовая кодла сидела за одним столом, резалась в домино и пила водку. И Васёк сидел без руки, и Самовар сидел, резались все в карты и бухали.