Американские боги (пер. А.А.Комаринец) - Neil Gaiman

За месяц до дня освобождения Тень вызвали в промозглый кабинет и усадили на стул против стола, за которым сидел коротышка с багровым родимым пятном на лбу. На столе лежало раскрытое дело Тени, в руке коротышка держал шариковую ручку. Конец ручки был сильно изжеван.

– Тебе холодно, Тень?

– Да. Немного.

Коротышка пожал плечами:

– Такова система. Бойлерная не заработает до первого декабря. А отключают все первого марта. Не я устанавливаю правила. – Он провел пальцем по листу бумаги, пришпиленному в деле слева. – Тебе тридцать два года?

– Да, сэр.

– Выглядишь ты моложе.

– Без вредных привычек.

– Тут сказано, ты был образцовым заключенным.

– Я усвоил урок, сэр.

– Правда?

Пристально уставившись на Тень, он склонил голову набок, так что родимое пятно качнулось вниз. Тень подумал, не поделиться ли с ним своими теориями относительно тюрьмы, но промолчал, а только кивнул и попытался придать лицу выражение должного раскаяния.

– Тут сказано, у тебя есть жена, Тень.

– Ее зовут Лора.

– Как дела на семейном фронте?

– Неплохо. Она приезжала ко мне, когда могла, путь ведь неблизкий. Мы переписываемся, и я звоню ей, когда есть возможность.

– Что делает твоя жена?

– Работает в турагентстве. Посылает людей по всему миру.

– Как ты с ней познакомился?

Тень не мог понять, зачем его об этом спрашивают. Он сперва подумал, не сказать ли мужику, мол, не ваше дело, но передумал.

– Она была лучшей подругой жены моего ближайшего друга. Они устроили нам «свидание вслепую». Мы сразу поладили.

– Тебя ждет дома работа?

– Да, сэр. Мой друг, Робби, тот, о ком я только что говорил, у него тренажерный зал под названием «Ферма Мускул», я там раньше работал тренером. Он сказал, что старое место меня ждет.

– Правда? – поднял бровь коротышка.

– Он говорил, что на меня клюнут. Вернутся старики, и придут крутые ребята, которые хотят быть еще круче.

Этим коротышка как будто удовлетворился. Он задумчиво пожевал конец ручки, потом перевернул страницу.

– Что ты думаешь о своем проступке?

Тень пожал плечами.

– Глупость чистой воды. – И он искренне верил каждому своему слову.

Коротышка с родимым пятном вздохнул и поставил в списке галочки. Потом полистал бумаги в деле Тени.

– Как домой отсюда поедешь? На «Грейхаунде»?

– Самолетом. Хорошо, когда у тебя жена туроператор.

Коротышка нахмурился, родимое пятно собралось складками.

– Она послала тебе билет?

– Незачем. Просто послала номер для подтверждения. Электронный билет. Все, что от меня требуется, это через месяц явиться в аэропорт, предъявить документы – и бай-бай.

Кивнув, коротышка накорябал еще несколько строк и, захлопнув дело, положил поверх папки ручку. Блеклые руки легли на край стола, будто два дохлых зверька. Коротышка сдвинул ладони, сложил пальцы домиком и уставился на Тень водянистыми зелеными глазами.

– Тебе повезло, – сказал он. – Тебе есть к кому вернуться, тебя ждет работа. Ты все можешь оставить позади. У тебя есть еще один шанс. Не упусти его.

Вставая, коротышка не подал руки для рукопожатия, впрочем, Тень этого и не ждал.

Последняя неделя была хуже всего. Даже хуже всех трех лет, вместе взятых. Тень даже думал, не в погоде ли все дело, в давящем, неподвижном и холодном воздухе. Словно надвигалась буря, но гроза так и не разразилась. Тень одолевала паническая дрожь, от нервного возбуждения сосало под ложечкой, он будто нутром чуял, что случилось что-то недоброе. В прогулочном дворе порывами налетал ветер. Тени казалось, в воздухе он ощущает запах снега.

Он позвонил жене за ее счет. За каждый звонок из тюрьмы телефонные компании берут три доллара сверху. Вот почему телефонистки всегда так вежливы с заключенными, решил Тень: они ведь знают, из чьих денег берется их зарплата.

– Что-то странное происходит, – сказал он Лоре. Это были не первые его слова. Первыми были «Люблю тебя», потому что их приятно говорить, когда искренне в них веришь, а Тень верил всем сердцем.

– Привет, – сказала Лора. – Я тоже тебя люблю. Что странного?

– Не знаю. Погода, может быть. Такое ощущение, словно, разразись у нас гроза, все стало бы на свои места.

– А здесь ясно, – сказала она. – Последние листья еще не все облетели. Если у нас не будет урагана, ты их еще застанешь.

– Пять дней, – сказал Тень.

– Сто двадцать часов. А потом ты будешь дома, – ответила она.

– У тебя все в порядке? Ничего не случилось?

– Все отлично. Сегодня я встречаюсь с Робби. Мы планируем вечеринку-сюрприз в честь твоего возвращения.

– Вечеринку-сюрприз?

– Конечно. Только я тебе ничего не говорила, ладно?

– Ни словечка.

– Вот это мой муж, – сказала она, и Тень вдруг сообразил, что улыбается. Он отсидел три года, а она все еще способна заставить его улыбаться.

– Я люблю тебя, милая, – сказал Тень.

– И я тебя, щенок, – откликнулась Лора.

Тень положил трубку.

Когда они поженились, Лора хотела завести щенка, но их домохозяин сказал, что, по договору о найме, животных им держать воспрещается.

«Брось, – сказал тогда Тень. – Я буду твоим щенком. Что ты хочешь, чтобы я сделал? Сжевал твои тапочки? Наделал лужу на кухне? Лизал тебя в нос? Нюхал твой пах? Готов поспорить, я смогу все, что умеет щенок!» И он подхватил ее на руки, словно она не весила ровным счетом ничего, и принялся лизать ее в нос, а она хохотала и взвизгивала. А потом он унес ее в постель.

В столовой к Тени бочком подобрался Сэм Знахарь, показывая в заискивающей улыбке стариковские зубы. Усевшись рядом с Тенью, он принялся уминать макароны с сыром.

– Надо поговорить, – пробормотал углом рта Сэм Знахарь.

Сэм Знахарь был одним из самых черных людей, каких доводилось встречать Тени. Ему могло быть под шестьдесят. А могло быть и за восемьдесят. Впрочем, Тень видел и тридцатилетних джанки, которые с виду казались старше Сэма Знахаря.

– Мм? – протянул Тень.

– Надвигается буря, – сказал Сэм Знахарь.

– Похоже на то, – отозвался Тень. – Может, снег скоро пойдет.

– Не та буря. Много большая грядет. Лучше тебе пересидеть здесь внутри, дружок, а не на улице, когда придет большая буря.

– Я отсидел, – сказал Тень. – В пятницу меня уже тут не будет.

Сэм Знахарь уставился на Тень.

– Ты откуда? – спросил он.

– Игл-Пойнт. Индиана.

– Врешь, засранец, – сказал Сэм Знахарь. – Я спрашивал, откуда ты родом. Откуда твоя семья?

– Из Чикаго, – ответил Тень. Его мать девочкой жила в Чикаго, там она и умерла полжизни назад.

– Как я и говорил. Большая буря грядет. Ты лучше не высовывайся, мальчик-тень. Это как… как зовут те штуки, на которых стоят континенты?

– Тектонические плиты? – подсказал Тень.

– Вот-вот. Тектонические плиты. Будто они съезжаются, так что Северная Америка наползает на Южную, и тебе совсем не след оказаться меж ними. Сечешь?

– Нисколько.

Карий глаз медленно подмигнул и совсем закрылся.

– Черт! Не говори потом, что я тебя не предупреждал, – сказал Сэм Знахарь и затолкал ложкой в рот дрожащий ком оранжевого плавленого сыра.

– Не буду.

Ночь Тень провел в полудреме: то засыпал, то просыпался снова, прислушивался к ворчанию и храпению нового сокамерника на нижней койке. Через несколько камер дальше по коридору мужик всхлипывал, скулил и завывал, как животное, и время от времени кто-нибудь кричал ему, чтобы он, черт побери, заткнулся. Тень старался не слушать. Он давал омывать себя пустым минутам, таким тягучим и одиноким.

Еще два дня. Сорок восемь часов, которые начались с овсянки и тюремного кофе и охранника по имени Уилсон, который сильнее необходимого стукнул Тень по плечу и бросил:

– Тень? Туда.

В глотке Тени застрял страх, горький, как старый кофе. Надвигается беда.

Гадкий голосок в голове нашептывал ему, будто ему прибавят еще год заключения, бросят в одиночку, отрежут руки, отрубят голову. Он сказал себе, что все это ерунда, но сердце у него ухало так, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.

– Не понимаю я тебя, Тень, – сказал Уилсон, пока они шли по коридору.

– Чего вы не понимаете, сэр?

– Тебя. Слишком уж ты, черт побери, тихий. Слишком вежливый. Отсиживаешь, как старик, а тебе сколько? Двадцать пять? Двадцать восемь?

– Тридцать два, сэр.

– Что ты за человек? Латинос? Цыган?

– Не знаю, сэр. Может быть.

– Может, у тебя в роду ниггеры. У тебя есть в роду ниггеры, Тень?

– Возможно, сэр. – Расправив плечи, Тень глядел прямо перед собой, сосредоточиваясь на том, чтобы не дать охраннику себя спровоцировать.

– Да? А вот меня от тебя жуть берет. – У Уилсона были песочного цвета волосы, песочное лицо и песочная улыбка. – Ты скоро от нас уходишь.

– Надеюсь, сэр.