Урок вдовам - Жан Кокто

Кормилица. Э, господин теперь совсем не выглядит господином. Скорей, он похож на эти пирожки в форме статуэток, что принесли друзья. Мертвые счастливей нас. Они могут есть.

Вдова. Довольно! Оставайся или уходи. Дверь открыта. Но если останешься, уважай мое молчание и дай смерти спокойно забрать меня.

Кормилица. А вот и наш стражник. Уделите ему хотя бы один взгляд. Он явно стоит того.

Вдова (поспешно укладывается на ложе). Все, все, я сплю. Можешь поговорить с ним, если хочешь, но только тихо, а главное, заклинаю богами, пусть он не обращается ко мне.

Кормилица. Советую тебе спать одним глазком, а вторым все-таки глянуть на него. Женщины в этом искусстве мастерицы.

Вдова. Даже умереть спокойно не дадут.

Раздраженно устраивается на ложе.

Стражник (несмело заглядывает), Кормилица.

Стражник. Она спит…

Кормилица. Да. Входи, только тихо.

Стражник. Бедная женщина!

Кормилица. Упрямая, это будет вернее.

Стражник. Она со вчерашнего вечера не ела…

Кормилица. Ничего, ей не впервой. Ей случалось и по неделе не есть, чтобы похудеть. Жалеть надо меня. Вот я оголодала!

Стражник. Я ведь предлагал вам разделить со мной ужин.

Кормилица. Госпожа отказывается есть, и я тоже не ем. Она решила умереть по глупости, я тоже умру по глупости. Так должна поступать верная служанка.

Стражник. Я не могу не думать про любовь.

Кормилица. Про какую еще любовь?

Стражник. Про ту, которая заставляет вас умереть после смерти любимого. Он был молод? Красив?

Кормилица. Можешь посмотреть. (Подводит его к окошечку саркофага.) Вот из-за кого весь сыр-бор.

Стражник. Быть не может! Это из-за такого такая женщина…

Кормилица. Да, из-за такого такая женщина. Все правильно.

Стражник. Теперь я еще больше восхищаюсь ей. Страсть принуждает к безумствам, но умереть из чувства долга, всего лишь из чувства долга… Я и не знал, что существуют такие благородные женщины.

Кормилица. Такие глупые.

Стражник. Ты не способна этого понять. Воины общаются только с девками. Им никогда не приходится встречаться с женщинами, с настоящими женщинами… А смогу ли я глянуть на твою госпожу?

Кормилица. А чего же нет, если только у нее будут силы держаться на ногах. Вот у меня завтра, это уж точно, ноги будут подкашиваться.

Стражник. Ну ладно, я пошел караулить моих трех мертвецов.

Кормилица. Каких еще мертвецов?

Стражник. Трех преступников, тела которых город ские власти запретили предавать погребению. Их вывеси ли на позорных столбах, и власти опасаются, как бы кто-нибудь из их шайки или из родственников не попытался похитить трупы. Ну ладно, я пошел. Если что-нибудь будет нужно, зови меня.

Уходит.

Вдова, Кормилица.

Кормилица. Ну как? Ты спала? Вдова. Нет.

Кормилица. Рассмотрела его? Вдова. Немножко.

Кормилица. И как он тебе?

Вдова. Мне показалось, он хорошо сложен. Наверно, он очень сильный.

Кормилица. Очень.

Вдова. Какая-нибудь женщина из его круга будет счастлива с ним… Да помогут ему боги.

Садится за стол, на котором стоят жертвенные пирожки. Оперевшись на локоть, о чем-то задумывается.

Кормилица. Все думаешь?

Вдова (внезапно вырванная из задумчивости, вздрагивает). О чем?

Кормилица. О том, что сказал бы господин, если бы узнал…

Вдова. Во-первых, он знает… и одобряет, он зовет меня, смотрит на меня. А во-вторых, мнение господина тут совершенно ни при чем. Я всегда была независима. Господин всегда оставлял мне свободу…

Кормилица. Да уж. Он всегда следил, чтобы и у тебя, и у него была свобода. Может, он просто не хотел, чтобы ты следила, куда он ходит. Мне-то он без обиняков заявлял: «Не смей рассказывать госпоже, когда я ухожу и когда возвращаюсь, терпеть не могу наушников».

Вдова. Быть не может! Что ты плетешь? Мой муж тайком уходил и приходил?

Кормилица. Тайком — это не совсем то… Он просто любил свободу и умел пользоваться ей.

Вдова. А я никогда… (Стучит кулаком по столу.) Женщины всегда оказываются в дурах. И ты помогала ему обманывать меня! Дальше уже некуда! Ничего, я отомщу!

Кормилица. Вот и правильно. Отомсти ему тем, что не станешь приносить себя в жертву. Беги из этой могилы! Но только не обвиняй меня, будто я помогала ему обманывать тебя. Я помогала сохранять мир в семье.

Вдова. Обманщик!

Кормилица. И опять ты преувеличиваешь. Господин не был обманщик, совсем наоборот. Он был добрый хозяин. Сама откровенность. Он терпеть не мог трагедий, и потому-то я думаю, что ему не понравилась бы роль, какую ты заставляешь его играть.

Вдова. Защищай, защищай его! Продолжай свои хитрости. К счастью, то, каким он был, не имеет почти никакого отношения к моему решению умереть, к этому меня вынуждают высшие соображения.

Кормилица. Значит, эгоизм твоей золовки и злые языки нескольких глупых баб ты называешь высшими соображениями, заставляющими тебя умереть.

Вдова (в задумчивости). Значит, он уходил… Возвращался… Обсуждал с тобой… (продолжая говорить и глядя куда-то в пространство, берет пирожок и съедает его). Ничего себе! Как я рада, что скоро встречусь с ним и потребую объяснений…

Кормилица. Только не говори господину, что я тебе сказала…

Вдова (все так же). Я никогда не пересказываю то, что мне говорят, это не в моих правилах. Постарайся запомнить. И все-таки… Нет, это забавно… Живешь себе, уверенная, что знаешь своих близких… Веришь, что (берет еще один пирожок) знаешь того, с кем живешь вместе, только потому, что живешь с ним… а на самом деле живешь с не-из-вест-ным. Невероятно, просто невероятно… а ведь еще вчера я думала… (замечает, что ест пирожок). Ой!

Кормилица. Что такое?

Вдова. Я по рассеянности съела два пирожка… Задумалась… Заговорилась…

Кормилица. Какое кощунство!

Вдова. Главное не это — я ведь поклялась ничего не есть.

Кормилица. Ну, раз госпожа поела, а я во всем следую госпоже, у меня нет никаких причин продолжать голодать. Госпожа не против?

Берет пирожок и съедает.

Вдова. Ну, что поделаешь. Первый день не в счет. Начинаем голодать с завтрашнего дня. Главное, чтобы никто не заподозрил. Даже нашему стражнику не надо этого знать.

Кормилица. Наоборот. Он готов разделить с нами трапезу посолидней, и раз уж мы решили отложить начало на завтра, думаю, нам нужно принять его предложение.

Вдова. Слушайся совета своей утробы.

Кормилица. Вот это уже куда мудрей.

Вдова. А… а что говорил тебе про меня этот молодой человек? Наверно, он решил, что я совсем сумасшедшая…

Кормилица. Как я ни старалась его разубедить, он продолжал стоять на своем. Твоя госпожа, сказал он, должно быть, в том возрасте, когда женщины хотят, да только не знают, как уйти. Она просто хитрей других и решила изобразить из себя беззаветно преданную вдову, а на самом деле небось уже немолодая и нашла способ вовремя удалиться.

Вдова (вскакивает). Он что, так и сказал? Он осмелился? Посмел?

Кормилица. Думаю, он в темноте не разглядел тебя…

Вдова. А вот и он!

В окне гробницы появляется лицо стражника.

Стражник, Вдова, Кормилица.

Стражник (в окне). Госпожа!

Кормилица (в сторону). Похоже, я перестаралась.

Вдова (кричит). Эй, ты! Оставайся в окне! Смотри!

Поворачивается спиной к публике, распахивает одежды.

Стражник. Ой!

Вдова. А теперь можешь рассказывать всем в городе, что я не кривоногая, не горбатая, не толстая, не тощая, что я расстаюсь с жизнью в расцвете красоты, а вовсе не нашла подходящую причину, чтобы покинуть мир.

Стражник. Но госпожа…

Кормилица. Не будь дураком. Иди сюда. А то в окне ты смахиваешь на полную луну.

Стражник появляется в дверях.