Один из нас лжет - Карен Макманус

Я смотрю на Нейта. Он согнулся над блокнотом и пишет в нем печатными буквами: «Компьютеры высасывают», повторяя эту фразу раз за разом.

Возможно, я слишком серьезно подхожу к этому вопросу.

Купер

Понедельник, 24 сентября, 15.05

Рука начинает болеть уже через пару минут. Стыдно, конечно, но я не могу припомнить, когда в последний раз что-то писал от руки. К тому же я работаю правой, что для меня все еще непривычно, сколько бы лет я это ни делал. Отец еще во втором классе, увидев мою подачу, настоял, чтобы я научился писать правой рукой. «Левая у тебя золотая, – сказал он мне. – И не трать ее на всякую ненужную ерунду». Ерунда с его точки зрения – все, что не связано с бейсболом.

Вот тогда он и стал называть меня Куперстауном – как бейсбольный зал славы. Нет ничего приятнее, чем слегка надавить на восьмилетнего ребенка.

Саймон тянется к рюкзаку и начинает в нем копаться, открывая все отделы. Ставит его себе на колени и таращится внутрь.

– Куда, к черту, делась моя бутылка с водой?

– Не разговаривать, мистер Келлехер, – говорит мистер Эйвери не глядя.

– Я знаю, но… у меня вода пропала. А я пить хочу.

Мистер Эйвери показывает на раковину в конце класса. Полка возле нее загромождена мензурками и чашками Петри.

– Налейте себе воды. Без шума.

Саймон встает, берет с полки чашку и наполняет ее водой из-под крана. Потом направляется к своему месту и ставит чашку на стол, но тут его внимание привлекает методическое письмо Нейта.

– Слышь, чувак, – произносит он, толкнув кроссовкой ножку стола, – давай серьезно. Это ты положил нам в рюкзаки телефоны, чтобы нас подставить?

Мистер Эйвери поднимает недовольный взгляд.

– Я сказал: «без разговоров», мистер Келлехер.

Нейт выпрямляется, откидываясь на спинку стула, и складывает руки на груди.

– На фига это мне?

Саймон пожимает плечами:

– А на фига ты вообще все делаешь? Хочешь, чтобы у тебя была компания по отсидке за то, что ты сегодня наворотил?

– Еще одно слово от любого из вас – и останетесь после уроков завтра, – предупреждает мистер Эйвери.

Саймон все же открывает рот, но не успевает ничего сказать: слышится визг шин, потом звук столкновения автомобилей.

Эдди ахает, я падаю на стол, будто кто-то врезался в меня сзади. Нейт, радуясь перерыву, первый вскакивает и бросается к окну.

– Что за идиоты? Так поцеловаться на школьной парковке! – кричит он.

Бронвин смотрит на мистера Эйвери, будто спрашивая разрешения, и, когда тот встает из-за стола, тоже идет к окну. Я прислоняюсь к выступу, чтобы выглянуть наружу, и рядом со мной возникает Саймон, презрительно смеясь при виде произошедшей внизу сцены.

Две машины – старая красная и незаметная серая – столкнулись под прямым углом. Мы все пялимся молча, и наконец мистер Эйвери издает усталый вздох.

– Мне надо пойти проверить, не пострадал ли кто. – Он обводит нас взглядом и останавливается на Бронвин как на наиболее ответственной. – Мисс Рохас, проследите за порядком, пока я не вернусь.

– О’кей, – отвечает Бронвин, бросив беспокойный взгляд в сторону Нейта.

Мы все остаемся у окна, но не успевает мистер Эйвери или кто-нибудь из учителей выйти из здания, как обе машины заводят моторы и уезжают со стоянки.

– Ну вот, обломали, – говорит Саймон. Он идет к своему столу и берет чашку, но не садится, а выходит к доске, рассматривая Периодическую таблицу элементов. Выглядывает в коридор, будто хочет выйти, но потом поворачивается и поднимает чашку, словно собираясь произнести тост. – Никто больше воды не хочет?

– Я хочу, – отвечает Эдди, опускаясь на свое место.

– Сама возьмешь, принцесса, – ухмыляется Саймон.

Эдди закатывает глаза и остается сидеть, а Саймон прислоняется к столу мистера Эйвери.

– Ведь и правда же принцесса? И куда тебе деваться, если бал встречи с выпускниками закончен, а до выпускного бала еще дожить надо?

Эдди смотрит на меня, не отвечая. Я ее понимаю. Ход мысли Саймона почти никогда ни к чему хорошему не приводит, если дело касается наших друзей. Он ведет себя так, будто его совершенно не интересует мнение о нем других учеников, но весной на балу предвыпускного класса он таки попал в члены королевского двора. Я не знаю, как ему это удалось – разве что он покупал голоса в обмен на сохранение тайны.

Однако неделю назад на балу встречи с выпускниками Саймона среди придворных не оказалось. Королем выбрали меня, так что, может, я следующий, кого он будет доставать.

– Ты это к чему, Саймон? – спрашиваю я, садясь рядом с Эдди. Мы с ней не близкие друзья, но я почему-то чувствую необходимость ее защитить. Она с девятого класса встречается с моим лучшим другом и вообще приятная девушка. И не из тех, кто умеет противостоять типам вроде Саймона, которые просто так не отстанут.

– Она – принцесса, ты – спортсмен, – говорит он, потом указывает кивком в сторону Бронвин и Нейта. – А ты – вундеркинд-зубрила. А ты – хулиган. Вы все – ходячие стереотипы из фильмов для подростков.

– А ты? – интересуется Бронвин.

Она стояла возле окна, но сейчас подходит к своему столу, садится на него, закидывает ногу на ногу и перебрасывает через плечо хвост. Как-то посимпатичнее она стала в этом году. Новые очки, что ли? Или волосы длиннее? Она вдруг перешла в режим секси-зубрилы.

– Я всеведущий повествователь, – отвечает Саймон.

У Бронвин брови поднимаются над черной оправой очков.

– Такого в подростковых фильмах не бывает.

– А вот в жизни, – Саймон подмигивает ей и выпивает воду одним глотком, – бывает, Бронвин, еще как бывает.

Он произносит это как угрозу, и я думаю, нет ли у него чего на Бронвин для его дурацкого приложения. Терпеть не могу эту гадость. Почти все мои друзья в тот или иной момент там отметились, и иногда это создает реальные проблемы. Моего приятеля Льюиса из-за того, что написал Саймон, бросила девушка. Ну да, это правда, что у Льюиса была интрижка с ее двоюродной сестрой, но такие вещи все равно не должны публиковаться. И без того хватает сплетен.

И, если честно, меня сильно беспокоит, что бы Саймон написал обо мне, если бы такая мысль вдруг пришла ему в голову.

Саймон поднимает чашку вверх и морщится.

– Ну и дерьмо же! – говорит он и роняет чашку.

Я закатываю глаза при виде этой убогой театральщины. И даже когда Саймон падает на пол, все еще думаю, что он валяет дурака. Но тут он начинает хрипеть.

Первой вскакивает Бронвин.

– Саймон! – Она склоняется к нему и трясет его за плечо. – Что с тобой? Что случилось? Говорить можешь?

Ее голос из озабоченного становится паническим, и этого достаточно, чтобы я начал действовать, но Нейт оказался проворнее. Задев меня на ходу, он подбегает к Бронвин и наклоняется над Саймоном.

– Ручка! – кричит он, рассматривая побагровевшее лицо Саймона. – Ручка у тебя есть?

Саймон бешено кивает, хватаясь рукой за горло. Взяв со своего стола ручку, я пытаюсь дать ее Нейту, думая, что он сейчас сделает Саймону трахеотомию или что-то в этом роде. Нейт смотрит на меня так, будто у меня выросла вторая голова.

– Адреналиновая ручка, – объясняет он, ища глазами рюкзак Саймона. – Шприц-тюбик с адреналином, «ЭпиПен». У него аллергическая реакция.

Эдди вскакивает, не говоря ни слова, и обхватывает себя руками. Бронвин поворачивается ко мне, лицо у нее горит.

– Пойду найду кого-нибудь из учителей и позвоню «девять-один-один». Ты оставайся с ним, о’кей? – Она хватает свой телефон с учительского стола и выбегает в коридор.

Я склоняюсь к Саймону. Глаза у него лезут из орбит, губы посинели, он задыхается и жутко хрипит. Нейт вываливает на пол содержимое его рюкзака и копается в куче книг, бумаг и одежды.

– Саймон, где ты его держишь? – спрашивает он, рывком открывая небольшой передний карман и выгребая оттуда две ручки и связку ключей.

Но Саймон не может ответить. Вспотевшей рукой я стискиваю его плечо, будто от этого может быть польза.

– Нормально, все будет нормально. Помощь уже идет.

Я сам слышу, как тяну гласные, будто пробираюсь сквозь патоку. У меня всегда при волнении усиливается акцент. Я оборачиваюсь к Нейту:

– Слушай, а ты уверен, что он не подавился? Может, ему поможет прием Геймлиха, а не какой-то дурацкий шприц?

Нейт меня не слушает. Он бросает пустой рюкзак Саймона и в досаде бьет по полу кулаком:

– Блин! Саймон, ты его с собой носишь? Саймон!

У Саймона закатились глаза. Нейт копается в его карманах, но ничего не находит, кроме измятой салфетки «Клинекс».

Вдали ревут сирены, в кабинет вбегают мистер Эйвери и еще двое учителей, за ними Бронвин, что-то говорящая в телефон.

– Мы не нашли его «ЭпиПен»! – выкрикивает Нейт, показывая на кучу барахла на полу.

Мистер Эйвери с ужасом смотрит на Саймона, потом поворачивается ко мне:

– Купер! В медпункте есть «ЭпиПены». Должны лежать на виду, с маркировкой. Быстрее!