Сумеречный клинок - Макс Мах

Когда ударила молния и цветные блики осветили торговый зал, с манекеном произошла удивительная и страшная метаморфоза. Старое желтовато-коричневое дерево стало стремительно темнеть, теряя одновременно четкость очертаний, пока не превратилось в сгусток беспросветного мрака. Мгновение-другое — и «сюртук» ожил. Казалось, что это всего лишь игра воображения, однако движения невидимого и бесплотного существа, на плечи которого надели сюртук, а на «голову» — шляпу, были недвусмысленны. Подразумеваемое, но невидимое существо переступило с ноги на ногу, подвигало плечами, поднесло к «лицу» «руку», словно желая рассмотреть ее вблизи. Но рассматривать оказалось совершенно нечего — в рукаве сюртука клубилась все та же тьма, и кисть руки всего лишь разумелась, но не присутствовала во плоти. Тем не менее «человек» как будто остался доволен увиденным. Он опустил руку, качнул котелком, словно кивая собственным мыслям, и огляделся. Затем — а вокруг бывшего манекена уже снова сомкнулся непроглядный мрак — быстро и ловко добыл из одного из сваленных в бесформенную кучу узлов пару черных лайковых перчаток, а из другого вытащил два кавалерийских сапога с высокими голенищами. Стоит ли удивляться, что и сапоги оказались все того же черного цвета, как и «дуэльная пара»: узкий меч-шпага и длинный кинжал для левой руки. Перевязь с ножнами обретший жизнь, но не плоть человек надел поверх сюртука. Последним его приобретением стал длинный плащ с капюшоном, и человек-тень готов был уже покинуть помещение «Заемной лавки Карнака», когда выяснилось, что сделать этого он не может. Попытка пройти сквозь стену или дверь закончилась полной неудачей.

— Дьявол! — воскликнул тогда «человек» приятным мужским голосом. — Он не выпустит меня с одеждой и оружием! Но не идти же голым… — задумчиво произнес он минуту спустя, выяснив, что открыть дверь или окна изнутри невозможно: лавка была заперта снаружи. — О! — сказал он еще через мгновение, увидев сквозь щель в ставнях человека на улице.

Высокий мужчина в темном плаще и шляпе с широкими полями и низкой тульей стоял посередине улицы, держа в поводу тихую вьючную лошадь, и дымил трубкой.

— Добрый человек! — крикнул тогда некто в сюртуке.

Разумеется, сейчас у него было куда больше чужих вещей, чем минуту назад, но сюртук представлялся почему-то главной из них.

— Добрый человек! Помогите мне выбраться из западни! — крикнул он. — Меня коварно оглушили и заперли в этой лавке и, возможно, убьют, если я и дальше останусь здесь, за железными запорами, в ожидании страшной участи, уготованной мне злодеями!

Мужчина на улице оставил свою лошадь и подошел к окну ломбарда.

— Эй! — позвал он. — Вы там? Вы из лавки говорите?

— Именно, именно! — обрадованно подтвердил Сюртук. — Вы не смотрите, что это ломбард. На самом деле это вертеп порока, тайное укрывище разбойников и гнездо перекупщиков краденого. Меня заманили сюда обманом, и — о ангелы небесные! — только Вседержителю известно, чем все это кончится.

— На окнах решетки… — Трудно сказать, чего больше было в голосе мужчины, неуверенности или рассудительности.

— И дверь на замке, — уныло подтвердил Сюртук.

— А вы точно уверены, что не хотите дождаться утра? — спросил тогда Виктор ди Крей, но чувствовалось, вопрос задан всего лишь для проформы.

— Абсолютно! — подтвердил из тьмы, затопившей ломбард, Сюртук.

— Можно позвать сторожей… — задумчиво произнес ди Крей, пробуя крепкой рукой запертые на засов с замком ставни. — Или стражников от Средней стены…

— Да где же вы сыщете теперь сторожей?! — удивился начинавший терять терпение Сюртук. — Сейчас же третья стража, спят, поди, или выпивают где-нибудь, канальи!

— Возможно, — не стал спорить ди Крей и, ухватившись за вырез ставни, дернул на себя. Раздался треск, и ставни несколько подались вперед. Затем послышался звон металла о камень, это выпал один из гвоздей, на которых держались проушины засова.

— Да тише вы! — сразу же зашипел из темноты Сюртук. — Всю округу с постелей подымете!

— Вообще-то, — меланхолично заметил ди Крей, снова ухватываясь за ставень, — им так и так пора вставать, а вам, если вы честный человек, нечего бояться огласки. Или я не прав?

— Прав, прав! — сдал назад Сюртук. — Тяните, добрый человек. Оно поддается!

«Оно» действительно поддавалось. Еще одно решительное усилие, и ставни распахнулись, а засов бессильно повис на одной проушине.

— Ну вот, — сказал ди Крей. — А народ-то словно бы и не слышит. С чего бы?

— Решетка! — напомнил Сюртук, сдерживая нетерпение.

— Решетка, — согласился ди Крей, вглядываясь во тьму, клубившуюся внутри помещения. — А стекол что, совсем нет?

— Не знаю! — ответил из мрака Сюртук. — Мне об этом никто ничего не говорил.

— А должны были? — спросил ди Крей, берясь за решетку двумя руками.

— Да кто ж со мной говорить-то станет! — всплеснул руками Сюртук. — Тюкнули по маковке, и адью: спи, дорогой друг, и видь сны!

— Есть в этом что-то, — кивнул ди Крей и потянул решетку на себя.

И тут выяснилось, что всей крепости ее — грош цена. Решетка оказалась всего лишь видимостью: никто и не подумал вмуровывать железные кованые прутья в толстые каменные стены. Вставили кое-как, белилами мазнули — да не сейчас, а судя по цвету краски, лет эдак десять назад, — и все. Возможно, хозяин и не предполагал, как скверно обстоят дела, но возможно, что и знал, оттого и не забывал запирать на замок прочные дубовые ставни. Все может быть.

— Вылезайте! — предложил ди Крей, ставя решетку у стены дома. — Путь открыт.

— Благодарю вас, добрый человек! — Сюртук легко вспрыгнул на подоконник и так же ловко соскользнул оттуда на мостовую, лишь меч его тихо скрежетнул по беленой стене, да подковки на сапогах тренькнули о камень.

— Я ваш должник, сударь! — поклонился он ди Крею и замер в ожидании реакции собеседника.

— Так вы, стало быть, не человек, — невозмутимо пыхнул трубкой ди Крей.

— Стало быть, да. — Сюртук был несколько разочарован, но с другой стороны… — Я… — сказал он, предполагая нарушить затянувшееся молчание, но тут же понял, что угодил впросак.

Он не знал, в каких словах или, вернее, терминах правильнее было бы описать то, чем он являлся.

— Назовем это нематериальной сущностью, — предложил Сюртук.

— Тонкие сущности? — переспросил ди Крей. — Эманации божественных мыслей?

— Вы верите в эту чепуху? — удивился Сюртук.

— Но вы же сами только что сказали, что являетесь нематериальной сущностью, — возразил ди Крей.