Игра с Годуновым - Дарья Плещеева

человек и впрямь был наследством, доставшимся сэру Роберту Сесилу от его предшественника – члена Тайного совета Англии, создавшего сеть шпионов на материке и сеть охотников за испанскими шпионами на острове, сэра Фрэнсиса Уолсингема. Он умел как-то справляться со своенравным сочинителем и заставить его служить английской короне.

– Дышит он, кажется, ровно. Будет жить, а, Димсдейл?

– Будет, милорд, за это я ручаюсь. Разве что сам не захочет жить. Он молодой человек, красавчик…

– Мы найдем способ его уговорить. Он что-либо о себе рассказывал, о своих делах?

– В первые дни, лежа в горячке, он бредил, милорд, и призывал чертей. Люцифера, Вельзевула и Тамерлана.

Роули невольно фыркнул, милорд очень тихо засмеялся – это был смех благовоспитанного придворного.

– А потом просто ругался, – добавил лекарь.

– Димсдейл, если к тебе придут его искать – ты ничего не видел, ничего не знаешь, – сказал милорд. – Ты слышал то же, что и весь Лондон, – в доме вдовы Булл случилась пьяная драка, одного мужчину закололи, его уже похоронили, кто такой – не знаешь, где – не знаешь…

– В безымянной могиле, – подсказал Роули. – Это очень важно. У церкви Святого Николая, неподалеку от дома вдовы. Там таких достаточно. А со всеми вопросами посылай к королевскому коронеру, который разбирал это дело. Он найдет, что ответить.

– Да, он найдет, что ответить, – согласился милорд. – Скажи-ка, Димсдейл, когда этот человек сможет сесть на лошадь и проехать несколько миль?

– Не раньше, чем я сниму с него повязки.

– Их обязательно должен снимать ты?.. – Милорд задумался. – Идем, Роули. Я рад, что он остался жив, истинно рад. Все могло быть гораздо хуже. Хоть он и безумец, но может принести немало пользы. Димсдейл, приготовь счет за услуги. Полагаю, на следующей неделе мы заберем этого господина. В любом состоянии. Но лучше, чтобы он мог уйти на своих ногах.

И больше милорд не сказал ни слова.

Заговорил он уже на крыльце, ожидая, пока на свист Роули прибегут носильщики с портшезом и подъедет безмолвный всадник.

– Привези мне все бумаги из его комнаты, Роули, – сказал милорд. – Там может быть немало любопытного. И собирайся в дорогу. Ты отвезешь его во Францию. Тут ему оставаться незачем. А во Франции и для него, и для тебя найдется дело. Ты отвезешь мои инструкции нашим людям, посмотришь свежим взглядом, что там к чему. Может быть, к твоему приезду эти сумасшедшие французы наконец выберут себе короля. А наш чудак вспомнит старые знакомства и поглядит, чем там развлекаются иезуиты. Заодно поищете следов присутствия испанского короля – в Париже непременно околачиваются его люди. Потом вернешься с новостями.

– А он, милорд?

– Будет сидеть во Франции, пока архиепископ о нем не забудет. Он так разозлил нашего доброго архиепископа, что даже ее величеству, нашей доброй королеве, трудно было бы спасти богохульника. Господь был милостив к этому чудаку – мне удалось вмешаться сразу после доноса Ричарда Бейнса. Мне принесли копию этого доноса – думаю, по меньшей мере половина в нем правда. Лекции, в которых отрицается существование Господа, он доподлинно читал. Мальчиков он любил. Но изготовление фальшивых гиней – это сомнительно…

– Милорд…

– Слышу…

К дому лекаря приближались всадники. Милорд быстро забрался в портшез, и носильщики привычной рысцой унесли его, а Роули, дав знак молчаливому спутнику не приближаться, соскочил со ступеньки в грязь и прижался к стене.

Всадников было четверо, условного стука они не знали, но когда на стук отозвался Джек, назвали имя, несколько озадачившее Роули. Имя было таким ключом, что многие двери в королевстве отворил бы, – лорд Барли. Не отворить ему Димсдейл не мог.

– Выследил, старый дьявол, – пробормотал Роули. – Вот уж это совсем некстати… А эти кто же?

Двое вошли следом за лордом, третий остался при лошадях. Он держал фонарь и озирался по сторонам – видимо, полагая, будто сумеет высмотреть в темноте подозрительных людей. Но если он кого-то боялся – не следовало ему освещать себя так явно, фонарь вполне можно было поставить на крыльцо, а самому встать спиной к стене и прикрыться лошадиным боком.

– Дурак… – шепнул Роули.

У дурака была короткая борода, закрывавшая не только подбородок, но и щеки. Росла она, кажется, от самых глаз. Лондонский житель не позволил бы себе такого безобразия. Под шляпой с узкими полями голова дурака была повязана платком. Это было хорошей приметой, но не единственной. Роули посмотрел на его ноги. Грубые сапоги были, кажется, из тюленьей кожи.

– Моряк? – сам себя спросил Роули.

Все это дело становилось очень любопытным.

Минут десять спустя дверь снова отворилась. За ней произошла возня, один из ночных гостей вышел пятясь, снова вошел, изнутри послышалась ругань. Впечатление было – как будто из дома пытаются вывести средней величины слона. Но это, конечно, был не слон – в хозяйстве Димсдейла имелись носилки, их-то и пытались пронести в дверь непривычные к такой работе люди. Было даже удивительно, как они ухитрились спустить эти носилки по высокой и крутой лестнице.

На носилках лежал раненый, чья голова была обмотана полосами холста.

Роули невольно улыбнулся – его ожидало зрелище позанимательнее, чем любое театральное.

Видимо, похитители раненого считали, что он сможет сесть в седло. А он не мог – снадобья Димсдейла лишили этого мужчину способности мыслить и передвигаться, их действие могло кончиться лишь к утру, а то и к полудню.

Роули еще раз убедился в том, что за Китом Марло пришли моряки. Лорд Барли не стал бы пачкать о него перчатки, а трое моряков не имели опыта перевозки раненых по суше. Роули испугался, что несчастного уложат на конскую холку кверху задом, с них бы сталось, но его с большим трудом подняли в седло и повезли, поддерживая с двух сторон, шагом. Оставшийся без лошади человек, кажется, вздохнул с немалым облегчением и направился в другую сторону.

Роули осторожно пошел следом. Поняв, в каком направлении они двигаются, он вернулся к своей лошади и молчаливому спутнику.

– Отправляйся к милорду, Гарри, и, если он еще не в постели, все ему расскажи. А я попробую понять, куда они утащили нашего