Покоренные страстью - Вирджиния Хенли

Мсье Бюрк моментально превратился в само сочувствие, он стал вращать глазами и заламывать руки. Валентина расхохоталась, глядя на красивое выразительное лицо повара (он был очень привлекателен). Еще со времен детства Тины в их отношениях всегда царило взаимопонимание. Мсье Бюрк приподнял крышку коробки со своими драгоценными пряностями и, элегантно извлекая накой-то крошечный кусочек, победно протрубил:

— Та-да!

Принюхавшись, Тина решила, что это гвоздика. Девушка доверчиво, как птенец, открыла рот навстречу ловким пальцам француза.

Громкий, рокочущий голос Роба Кеннеди, внушительная фигура которого появилась в дверях кухни, вспугнул их. Лорд заметил, как близко к повару сидела его дочь, но отец никогда не боялся за Тину, видя ее в компании этого разнаряженного дурачка-француза.

— Ты выполнила мой приказ?

— Да, мой господин. — Валентина спрыгнула со стола. — Я посетила Ботвика.

Покрытое красными прожилками лицо лорда слегка смягчилось.

— Больно было?

— Почти нет.

— Много крови?

— Ни капли, — последовал правдивый ответ.

Лорд удовлетворенно тряхнул головой:

— Молодец девка! Ты с каждым днем все больше и больше похожа на меня.

В душе Тина горячо пожелала обратного. Мсье Бюрк за ее спиной подавил смешок, и Роб Кеннеди подозрительно взглянул на него.

— Долго нам еще ждать ужина?

— Не извольте беспокоиться, — пропел повар.

— Ну ладно, только безо всяких там французских выкрутасов!

Покидая кухню, лорд Гэлшуэй обратился к дочери:

— И передай ему, что у нас гости к ужину.

— Не волнуйтесь, мсье Бюрк, — прошептала Тина повару. — Слава Богу, он завтра отплывает.

Слова отца не заняли ее воображение. У них всегда кто-то гостил. Расположенный на мысе, выше шумного порта Эйр, замок Дун славился своим гостеприимством. Лорд Гэллоуэй был щедр, богат и чужд условностям. Капитан, работающий на Кеннеди, мог сидеть за одним столом с молодым землевладельцем или главой влиятельного клана.

Сейчас холостяцкую пирушку в замке Дун устроили сыновья четырех ветвей семейства. Они привезли овечью шерсть первой стрижки, которую должны были отправить со своими судами на продажу. Тина вошла в зал. Шум, царивший там, разбудил бы и мертвого. Больше всего на свете она любила находиться в обществе братьев — родных, двоюродных и троюродных. Ей нравилась мужская компания, дух товарищества и даже грубость их выражений. В душе Тина всегда мечтала быть мальчишкой.

При ее приближении молодые лорды расступились, и девушка оказалась в центре внимания.

— Могу я предложить тебе вина, Тина? — спросил Каллум Кеннеди из Ньюарна.

— Я буду эль[2], как все остальные, — с улыбкой ответила ока.

Кто-то подал ей кожаную кружку, а старший брат Донал осуждающе произнес:

— Эль — напиток мужчин.

Тина с вызовом посмотрела на брата.

— Да уж, я знаю, что эль, как, впрочем, и все остальное в мире, предназначен только для мужского удовольствия.

Парни взвыли и засвистели, со всех сторон посыпались грубые шутки по поводу вековечных разногласий между мужчиной и женщиной.

— Скажите мне, — с пылом продолжала Валентина, — какие удовольствия остались для женщин? Вы охотитесь, а мы храним очаг!

— Послушайте ее! — рассмеялся второй брат, Дункан. — «Храним очаг»! Да Тина воды не вскипятит!

— Ну и слава Богу, а то бы она нас всех отравила, — издевался Донал.

— У вас есть всякое оружие — и палаши[3], и шпаги, и кинжалы, — не унималась девушка. — А мне разрешили иметь только ножик, не идущий ни в какое сравнение с той штукой, что Дункан натачивает день и ночь.

— Давайте не будем о моей сексуальной жизни, — пробормотал Дункан на ухо своему кузену, который зашелся от смеха.

— Я все слышу, Дункан Кеннеди, и твои слова как раз доказывают мою правоту. И в этом деле мужчинам тоже снисхождение! Король ведет список незаконнорожденных, а вы все стремитесь его пополнить, кроме, может быть, братишки Дэви.

Четырнадцатилетний Дэвид, единственный блондин среди рыжих Кеннеди, ощетинился при ее словах:

— Что ты выставляешь меня на посмешище? Я уже не мальчик! А ты просто сучка, а не сестра!

— Вам ясно? — рассмеялась Тина. — Все мужчины похваляются своими победами, а женщинам, кроме стыда и горя, это ничего не приносит.

В этот момент между двумя Кеннеди — из Ньюарка и Данэра — разгорелся спор.

— Ты придурок! Последний в списке короля — мой братишка Кейт, — с гордостью заявлял один.

— Сам ты рехнулся! Никто из Кеннеди не может сравниться со Стюартами[4] по количеству ублюдков!

Один из братьев толкнул другого так, что тот чуть не оказался в камине. Пострадавший кинулся на обидчика, размахивая кулаками.

— Я с тебя шкуру сдеру!

Донал и Дункан растащили драчунов, прекратив тем самым ссору.

— У Роберта Стюарта из Оркни семнадцать сыновей, из них ни одного законного и все от разных матерей, — заметил Дункан.

— Это неподходящий предмет для обсуждения: нас слушает Огонек, — ответил Донал. Теперь разозлилась Тина:

— Мне нельзя даже слушать о внебрачных детях, нельзя пить, ругаться или отправиться вместе с вами в поход. И все из-за того, что я родилась женщиной!

Неестественная тишина, наступившая после ее слов, удивила Тину. Донал украдкой обменялся взглядами с Каллумом. Нарушил молчание Эндрю Кеннеди, лорд Кэррик:

— Если бы ты приняла одно из предложений, твой муж подарил бы тебе любое удовольствие, доступное для женщины.

— О каких предложениях речь? — прогремел позади них голос Роба Кеннеди, толпа молодежи расступилась, предоставив отцу право изливать свой гнев на Валентину.

— Я… Я отказала Эндрю, когда он предожил мне свою руку. Я не хочу выходить замуж.

— Не хочешь замуж? — с багровеющим лицом грохотал Роб Кеннеди. Его глаза испепеляли дочь, как будто та богохульствовала. — И скольких еще женихов ты послала подальше?

— Н-ни одного, — прошептала Тина, и рыжие отпрыски рода Кеннеди поперхнулись от такой наглой лжи.

— Ни одного? — зашипел Дэви. — Скорее, всех, кто в этом зале. И еще Сэнди Гордона на прошлой неделе.

Пинок Дункана заставил мальчишку замолчать, хотя уже было слишком поздно — глава семьи выглядел так, будто его вот-вот хватит удар.

— Ты отказала графу, наследнику Хантли?

В этот момент в зале появились леди Элизабет и ее младшая дочь Бесс. Мать Тины нерешительно оглядела сборище и сочла, что все Кеннеди сразу — это уж слишком. Роб сделал вид, будто не заметил присутствия жены, но все же попытался обуздать свою ярость:

— Подойдешь ко мне после ужина. Господи помилуй, эти дочки могут стать просто проклятием для мужчины!