Заложник любви - Наталия Николаевна Антонова

умел готовить совсем. Нет! Оказавшись на необитаемом острове с постоянно пополняемым мешком продуктов, он не остался бы без завтрака, обеда и ужина. Но, мягко говоря, готовка не была его любимым занятием. Есть он предпочитал то, что приготовили другие. И любимым его кулинаром был Морис Миндаугас, который не только любил именно готовить, но и умел готовить так, что даже самый привередливый гурман, попробовав приготовленные им блюда, стал бы его верным почитателем.

Что же говорить о Шуре, который уже давно объявил себя его фанатом! После завершения трапезы Наполеонов, как правило, пускался в самые фантастические рассуждения. Вот и на этот раз его понесло.

– Морис, как жаль, – сказал он, – что ты не родился девушкой!

– Кому жаль? – не понял Миндаугас.

– Мне, конечно, – охотно пояснил Шура. – Если бы ты родился девушкой, я бы на тебе женился, и ты бы всю жизнь вкусно меня кормил.

Мирослава фыркнула, а Морис сказал:

– Перебьешься.

– Какой ты все-таки несознательный, – с притворной печалью укорил его Наполеонов. – И чему только тебя учили в Европе?

– Я сам учился и практиковался.

– Видать, не тому учился, – продолжал гнуть свою линию Наполеонов.

– Шура, отстань, – лениво попросил Миндаугас, – а то я тебя придушу.

– Родного друга? – Наполеонов сделал удивленные глаза.

Детективы расхохотались.

– Ладно, если уж ты такой щепетильный и не желаешь шагать в ногу с Европой, оставайся с нами, со скифами, и женись на Славке.

На этот раз придушить Шуру пообещала Мирослава.

– Недобрые вы, – сказал он, – уйду я от вас!

– Куда? – спросили в один голос детективы.

– Спать! – отрезал Шура.

– Спать с полным животом вредно, – сказала Мирослава.

– Все-то ты знаешь, – огрызнулся Наполеонов.

– Ладно, не злись, – проговорила она примирительно, – лучше спой нам чего-нибудь.

– Хорошо, спою, – вздохнул он и предупредил: – Только песня будет невеселая.

– Пой что хочешь.

Морис сходил за гитарой, и Шура, усевшись поудобнее, запел:

Под сапогом чужой морали,

Как дышится тебе? Едва ли

Ты слишком счастлив и здоров

И вырваться не хочешь из оков.

Ну что еще нам брякнет с колокольни

Общественное мнение? Увы!

Своей судьбой мы недовольны,

Нам хочется свободы и любви!

И райских кущ, и лавров, и магнолий!

И чтобы в губы кто-то целовал,

Когда ты задыхаешься от боли,

Когда от пустоты и суеты устал.

А жить как все – крест непосильный!

Страх осуждений, прочь лети!

Я молодой, неглупый, сильный!

И мне с такими ж по пути!

Я сам свое измерю счастье,

Отвечу сам за жизнь свою.

Гитару, заключив в объятья,

В кругу друзей не раз еще спою.

После чего он все-таки ушел в свою комнату. А Морис и Мирослава остались прибираться на кухне после празднования Дня влюбленных.

Глава 1

Лия Артемьевна Свиридова, красивая двадцатишестилетняя шатенка, жена Леонтия Свиридова, подошла к окну в своей спальне, чтобы раздвинуть тяжелые портьеры, но, едва отодвинула одну из них, забыла, зачем подошла. «Какая красота! Просто сказка!» – подумала она. И действительно, вид за окном завораживал. Ночью выпал снег. Он мерцал и медленно покрывался стыдливым румянцем под многообещающим взором утренней зари. Все деревья в царственном сияющем убранстве так же розовели! И прикрывались заснеженными ветвями, как красавицы рукавами шуб. А потом на бледно-серебряном небе появилось солнце! Глаз не оторвать!

Сердце женщины просто упало от такого великолепия! «Жизнь все-таки прекрасна, – подумала она, – и только сам человек может сделать ее еще прекраснее и комфортнее».

* * *

На День святого Валентина собрались все шесть жен любвеобильного Леонтия Свиридова. Он любил встречать праздники в семейном кругу. Лия была шестой женой Леонтия – и на данный момент самой любимой. Однако и прежних своих жен любить он не переставал. Просто, увлекаясь очередной женщиной, Леонтий разводился с той, на которой был женат, и вступал в новый брак. Иначе никак было нельзя. За многоженство можно отправиться в места не столь отдаленные. А так все по закону. При этом Леонтий продолжал не только поддерживать, но и содержать всех своих детей, это же касалось и всех предыдущих жен.

Женщины, как ни странно, ничего не имели против сложившейся ситуации.

Вот и на этот раз они вместе приготовили праздничное угощение и накрыли стол.

Счастливый Леонтий сидел во главе стола и чувствовал себя чуть ли не восточным владыкой позапрошлого века. Он с довольным видом оглядывал своих жен, находил для каждой неповторимый, только ей предназначенный комплимент, нахваливал приготовленные ими кушанья и отпускал совсем не обидные веселые шутки, танцевал с каждой женой по очереди, интересовался успехами детей и здоровьем жениных родственников. Короче, ни дать ни взять большая дружная семья.

Ночевать все жены остались в большом, не так давно отстроенном особняке Леонтия. Он, собственно, и сам считал, что построил его не только для Лии и их маленького сына Кирюши, но и для остальных пяти жен и всех детей от них. Втайне он мечтал о том, что наступит время, и все они будут жить вместе, а не просто приходить время от времени в гости к ним с Лией. Но вслух свою мечту он пока озвучивать не решался. Ему казалось, что Лия может его неправильно понять, несмотря на то что с визитами к ним в дом Анны, Антонины, Марины, Зинаиды и Светланы она мирилась, не выказывая недовольства, даже если оно у нее и имелось. Хотя Леонтий очень надеялся на то, что Лия не испытывала дискомфорта. Ему даже казалось, что девочки – как он называл своих жен в интимной обстановке – подружились между собой.

Может быть, так оно и было. Чего только не бывает на белом свете. Недаром еще мудрый Шекспир в шестнадцатом веке сказал устами Гамлета: «Есть многое в природе, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам». Так что Леонтий не исключал, что недалек тот час, когда его мечты станут реальностью.

В доме супругов Свиридовых у Лии и Леонтия были раздельные спальни. Для того чтобы не заставлять других жен чувствовать себя отвергнутыми, каждый из супругов ночевал в своей спальне. Так случалось каждый раз, когда под одним кровом собирались все шесть жен любвеобильного Леонтия Свиридова.

Когда жены проснулись на следующее утро, Леонтия уже не было с ними. Это не слишком-то и удивило их, потому что такое случалось не раз.