Зиндан - Константин Попов

— Нет, все нормально. — Семенов на миг задумался: а как же там на самом деле, дома-то? Затем уверенно кивнул, подтверждая собственные слова. — Нормально все.

Еще посидели и пошли в дом. Спать. Автомат Семенов устроил в изголовье, прислонив к стене.

Ночью просыпался. Не открывая глаз, протягивал руку, безошибочно, с первого раза, находя оружие, и засыпал опять. Снов не было.

Понедельник

Выдвигались рано утром.

Когда за воротами раздался тройной сигнал, все уже давно были готовы. Серго курил беспрерывно, Виктор травил анекдоты, Андрей-первый шастал, как маятник, из угла в угол двора, кидая по сторонам хмурые взгляды. Остальные четверо спокойно и молча ждали. Только Имран в какой-то момент однажды открыл было рот, чтобы вежливо попросить Виктора заткнуться, но, встретившись взглядом с Андреем-вторым и заметив его отрицательный жест, воздержался. Только хмыкнул раздосадованно.

После короткого разговора с явно нервничавшим капитаном — командиром роты, державшей участок границы, где им предстояло переходить «на холод» (Семенов до сих пор употреблял про себя этот старинный термин, который пришелся ему по душе еще с детства, после прочтения захватывающего романа Ле Карре), — погрузились в «газель-фургон» и двинулись.

— Что он там выступал? — минут через пять поинтересовался Виктор.

— Денег хотел, — ответил за Серго, к которому был обращен вопрос, Андрей-второй, принимавший в разговоре активное участие.

— Дали?

— Перебьется! — надменно бросил Андрей-второй, усмехнувшись в роскошные рыжие усы.

— Перейдем — тогда расплатимся окончательно, — добавил Серго.

— Тоже верно, — одобрил Николай.

И снова замолчали.

Спустя минут двадцать прибыли «в расположение». Капитан, сидевший рядом с водителем — ефрейтором с легко читаемым на веснушчатом лице философским взглядом на жизнь, — выскочил из кабины, быстро прошел во двор дома, из-за угла которого виднелся зеленый бок БТРа. Над крышей дома трепыхалась длинная антенна. Охраны, что интересно, у крыльца видно не было.

Все семеро сидели неподвижно, не произнося ни слова. В замкнутом пространстве фургона, казалось, искрило от напряжения… Если их где и могли теперь «стопануть», то только здесь. Только здесь.

Вернулся комроты минут через пять, немного повеселевший, и все словно разом сбросили с себя оцепенение — зашевелились, устраиваясь поудобнее. Сидели-то на корочках, привалясь спинами к железным стенкам кузова. Серго шумно вздохнул. Снова заурчал мотор.

— Слышь, пиротехник! — Андрей-первый, похоже, твердо постановил для себя иначе как «пиротехником» Семенова не называть. Командир кивнул в угол, где лежал тюк с минами. — Как же ты на себе всю эту хрень попрешь, а? Тебя ж под ней гнет, как иву над рекой…

— Ого! Да ты прям поэт, Андрюха! — восхитился Николай и с интересом глянул на Семенова: дескать, вот именно, как порешь-то?

Остальные, кроме Имрана, тоже ждали ответа. Имран же незаметно усмехнулся — он-то знал.

Семенов выдержал паузу. Как следует выдержал. Эту паузу он выдерживал всегда, когда ему задавали такой вопрос. Он и сам вопрос успел полюбить.

— А я их не попру. Их вы попрете. Ты, ты и ты. — И Семенов поочередно указал ладонью на Серго, Андрея-второго и Виктора. Лицо его при этом осталось совершенно невозмутимым.

— Как это?! — одновременно спросили Андрей-первый и Виктор. Виктор даже привстал.

Вот за подобное удивление Семенову и нравился вопрос. А Имран скалился теперь совершенно откровенно. Полюбовавшись на их вытянутые лица, Семенов ответил спокойно:

— Да вот так, ребзя. Один-то я их точно замучаюсь тягать.

— Почему мы? — На сей раз в роли «греческого хора» выступил Виктор. Андрей-второй и Серго молчали.

А вот этот вопрос Семенову не задали только один раз в жизни — когда он отправился на «выход» вместе с однокашниками. Учебный «выход», но боеприпасы были настоящими: ввиду сложности обстановки в том регионе Земного шара, где они проходили очередной спецкурс.

— Мужики, ну сами посудите — Андрей… — Семенов указал на Андрея-первого. — Командир. Ему вроде как по статусу не положено. Дальше. Коля лидером идет. Тоже нельзя. Если он растяжку поймает да мой «подарок» сдетонирует — всем кранты настанут, это ж МОН, понимать надо. Имран — снайпер, ему вообще ничто мешать не должно. Вот и получаемся мы с вами в роли верблюдов.

Николай при слове «растяжка» перекрестился, после чего с досадой поглядел на Семенова: мол, не каркай. Семенов примирительно показал Николаю скрещенные пальцы на правой руке: «чур меня». Николай улыбнулся, блеснув железом.

— Это… — Виктор явно искал аргументы, чтобы снять с себя верблюжьи функции. И конечно, не находил.

На помощь ему неожиданно пришел командир.

— Кто и что понесет, решать буду я! — безапелляционным тоном заявил он.

«Хорошо еще, что наряды вне очереди не объявил», — с легкой грустью подумал Семенов. Ситуация с «первым» нравилась ему все меньше. Впрочем, недовольства своего не показал, равнодушно пожал плечами:

— Решай.

Однако решить Андрей-первый ничего не успел — приехали. «Газель» остановилась, и из кабины забарабанили кулаком по стенке кузова. Виктор, сидевший ближе всех к выходу, отцепил проволоку, не дававшую распахнуться дверцам, и первым выпрыгнул из машины. За ним последовали остальные. Огляделись.

Стояли они у подножья невысокого холма. Там, откуда они приехали, дорога в пределах видимости резко заворачивала, и поэтому позиций блокпоста федеральных войск, до которых было не больше трехсот метров, отсюда было не разглядеть. Так и планировалось: ни к чему солдатикам знать, кого, зачем и, главное, «почем» возит на вражескую территорию их командир.

Дорога, по которой им предстояло идти, терялась в гряде таких же холмов, только уже чуть повыше… Предгорья, чтоб их. Удивительное дело: Семенова никогда не учили толком воевать в горах, готовили в основном к лесной войне да к городским действиям. Но оба раза — что тогда, что теперь — работать приходилось на горном театре. Судьба-злодейка, одно слово.

Серго с Андреем-вторым и капитаном отошли в сторону, метров на двадцать. Николай первым делом стал тщательно осматривать в бинокль пригорки, вдоль которых проходил их маршрут. Остальные стояли, развернувшись на четыре стороны: пристегивали магазины, ввинчивали в гранаты запалы.

Семенов достал из кузова мешок с «подарками», осторожно опустил на землю, раскрыл. Вопросительно глянул на Андрея-первого — ну что, какие будут указания? Тот досадливо махнул рукой: делай, мол, как знаешь.

Семенов подозвал Виктора, достал из тюка похожую на большой круглый блин «монку»[2], которая была перехлестнута крест-накрест широкими брезентовыми ремнями. Еще пара ремней превращала «монку» в подобие ранца. Приладив «ранец» Виктору за спину и подогнав ремни, Семенов легонько хлопнул Виктора по плечу и, глядя тому в глаза, произнес со значением:

— Постарайся не спотыкаться.

Виктор мрачно кивнул и отошел. Серго и Андрей-второй все еще о чем-то говорили с капитаном, хотя внушительная пачка денег уже перекочевала из кармана Серго в руки вэвэшника. Не дожидаясь, пока подойдут «верблюды», Семенов вытащил из мешка еще два «блина», затем извлек блок из четырех толстых цилиндров, перехваченных все теми же ремнями. Повесил себе за спину. Приторочил к поясному ремню бухту тонкого серого кабеля, сдвинул ее назад. В широкий карман «разгрузки» сунул подрывную машинку, по остальным карманам распихал пару катушек стальной проволоки, детонаторы в плоской деревянной коробке, карабинчики и еще кое-какую полезную мелочевку. Гранат у Семенова не было, привык как-то без них обходиться. И все равно — нагрузка получилась приличной.

Серго с Андреем-вторым закончили, наконец, беседу с капитаном. Подошли к Семенову.

— Что там — проблемы? — спросил у Серго Семенов, подгоняя ремни, крепившие к спине того мину.

— Боится капитан, — коротко ответил Серго, провожая взглядом вэвэшника, садившегося в машину.

— И то верно. Если вскроется — гореть ему, как шведу под Полтавой — прокомментировал Андрей-второй.

«Газель», взревев мотором, умчалась обратно «в расположение». И наступила тишина. Та самая, особенная тишина, которую слышишь, оставаясь один. Семенов почувствовал холодок, пробежавший по спине — как и раньше. Как всегда.

— Кто замыкающим? — раздался голос командира.

— Я! — ответили одновременно Семенов с Андреем-вторым. Переглянулись.

— Мы. По очереди, — внес поправку Андрей-второй.

— Добро. Вперед? — Команда позвучала странно: как вопрос.

Андрей-второй хмыкнул и напомнил:

— Повязки.

Каждый достал из кармана широкую черную ленту, на которой что-то было написано арабской вязью. (Что за надпись — никто не знал, но в свое время повязки сняли с убитых бандитов, и этого было достаточно.) Надели.