Договор на счастье (СИ) - Софья Беккет

разве что свидание. Но не с утра же! А то, что сейчас раннее утро я не сомневался. В противном случае меня бы уже за шкирку поднимал Андрюха.

— А ты, я смотрю, уже при параде, — тихо прошипел сквозь зубы.

Всегда ненавидел классику, поэтому на работе я появлялся в джинсах или джоггерах, футболке и стильном пиджаке. Хорошо, когда ты сам себе начальник и устанавливаешь свои правила. В моём рекламном агентстве не было дресс-кода. А у Артёма он был записан в подкорке при рождении. Если на работу, значит стиль классический. Но в его случае это выражается больше в цветовой гамме, поскольку он не носит классические костюмы и терпеть не может стрелки на брюках. Поэтому брюки предпочитает прямого кроя, сшитые по фасону как джинсы, а пиджаки приталенные. И только рубашки Тёмыч носит любые от классики до спорта, ограничивая их только белым цветом.

— Могу и тебе помочь таблеткой или рассолом, а на кухне ждёт завтрак. Если, конечно, ты в состоянии его закинуть.

Нет, я до сих пор не смог разгадать, как он это делает. Вчера пригласил меня на вечеринку к себе домой в загородный коттедж. Надо заметить, это дело у нас частое, и время мы проводим весело. Брат умеет устраивать любые шумные гуляния, будь то чисто мужские посиделки с шашлыком и банькой, или просмотр футбольных матчей, либо наше мужское общество разбавляется женским. Вариантов предостаточно, неизменным остаётся настроение его вечеринок и обилие спиртного и еды. Так было и в этот раз. Пили и закусывали мы с Тёмычем наравне. Наутро он будто и не пил вовсе, а меня как камаз переехал. И всё бы ничего, если бы не середина недели и утреннее совещание в компании отца, где мне со старшим братом Андреем необходимо появиться.

Что именно нужно отцу было догадаться не сложно. Он давно хотел передать нам часть компании и влить в рабочий процесс. Но мы упрямились. Каждый строил и развивал своё дело сам. Андрей окончил юридический, отстажировался в компании друга отца и открыл свою фирму. Я, как маркетолог по второму образованию, мечтал о рекламном бизнесе, что и воплотил в реальность. По первому, как не трудно представить, инженер-архитектор как отец, на чём в своё время настояли родители. А Артём владеет IT-компанией, будучи программистом.

— Но учти, — продолжал ехидничать брат, — Антонина Николаевна очень старалась, встала рано, чтобы мы успели поесть перед работой.

Завтрак — это хорошее начало, будем надеяться, хорошего дня. Антонина Николаевна готовит потрясающе вкусно и делает это с любовью. Мы с Артёмом с детства любим её и относимся к ней, как к родной бабушке. Сколько себя помню, она всегда была при нас. Присматривала, кормила, ругала и восхищалась нами. Сначала Антонина Николаевна работала в доме родителей Артёма, а когда брат стал жить с нами, отец взял к нам в дом на работу и её. Сейчас я лучше понимаю поступок отца, она оставалась единственным близким Артёму человеком, после смерти дяди Паши и нового замужества тёти Кати. Брат не смирился с браком матери и отказался уехать с ней во Францию. Так мы и росли все вместе под крылом моих родителей, и под неусыпным надзором Антонины Николаевны. Она не оставила его и после, когда он вырос и стал жить один, заменяя ему бабушку и маму в одном лице. И, конечно, не одобряет его разгульные вечеринки, но не вмешивается. Знает, что он также хорошо работает, как и отдыхает.

— Который час? — решил уточнить у брата, поднимая с подушки тяжёлую голову, — Как думаешь, успею добраться домой, переодеться?

— Вряд ли, — отвечает, быстро пробежав взглядом по наручным часам. — Уже семь. Прими душ и переоденься у меня.

— Чёрно-белый мне не к лицу.

— Зато порадуешь отца.

— Не язви. Я присмотрю себе что-нибудь из твоего повседневного гардероба.

Я всегда был ближе к Тёме, чем к Андрею. Может, потому что разница в возрасте у нас с ним год, а со старшим четыре. А может интересы совпадали больше. Не знаю. Только он мне как родной, и в семье его тоже не отделяли. Наши отцы — двоюродные братья, и мой отец еще малышом крестил Артёма. Поэтому, когда у него случилась беда, мы были рядом. Крёстного Артём стал звать папой, а мою мать, тётю Марго — мамой. Мама в детстве нас звала: мои близнецы. Нет, внешне мы не похожи ни на лицо, ни цветом волос и глаз. Он — кареглазый брюнет, я — голубоглазый шатен. А вот телосложение и размер одежды один, что вновь сыграло мне на руку. Приняв душ и переодевшись в синие карго и белую приталенную рубашку, остался доволен собой. Впереди меня ждёт вкусный завтрак и дорога до холдинга.

— Поедешь на совещание с нами? — сидя с братом в просторной и светлой кухне за накрытым столом, озвучиваю свой вопрос.

— Нет, Игнат. У самого дел много. Папе я полностью доверяю в управлении моей доли, и вас двоих ему будет достаточно. К тому же, я сразу оговаривал, что архитектурной компанией заниматься не буду, у меня есть своя.

— Вечно отец даёт тебе поблажки. Нам с Андрюхой тоже есть чем заниматься, но наши возражения в расчёт не берутся.

— В этом вся прелесть. Вы — наследники, я — племянник.

— Ты не прав! Отец любит тебя, как родного.

— Знаю. И это взаимно. Но моего бизнеса мне достаточно. Я принял эти акции только в память о родном отце и в благодарность крёстному. Помню, как он хотел их передать папе, но тот всегда отказывал. Если бы так поступил и я, он бы расстроился или, что хуже, посчитал меня неблагодарным.

На этом Артём заканчивает разговор, а вместе с ним и завтрак, встаёт и примирительно похлопывает меня по плечу.

— Но я верю: ты справишься! Созвонимся ещё, — и уходит, оставляя атмосферу недосказанности.

Глава 3

Игнат

Запрыгнув в машину, спешу к отцу. Опаздывать не хочется, как и слушать нравоучения. Всё же не маленький. Андрей уже на месте. Ждёт меня в холле на первом этаже, сидя на диване за журнальным столиком и листая какие-то бумаги. Одет он, как всегда, с иголочки. На его костюме не найти ни одного изъяна, к примеру складки или пятна. Как можно так идеально носить одежду? Притом в такую слякоть. Сам я из машины выбираюсь, едва не запачкав штаны о порог тачки. А после медленно шагаю, пытаясь оставить обувь максимально чистой. Чёрные, начищенные до блеска,