Научись любить, если сможешь (СИ) - Евгения Ник

женщина с полотенцем на голове. — Если вам не открывают, значит, никого нет дома!

— Но я была тут полчаса назад, и хозяин был… — растерянно говорю.

— Ну, знаете ли! За полчаса многое может измениться. Позвоните Мише и узнайте, когда он вернётся, — брякнула тётка и с шумным хлопком скрылась за дверью.

“Легко сказать: позвони Мише… Но мой телефон находится в сумке!”, — мысленно возмущаюсь и пинаю дверь его квартиры.

Не-е-т, он не Миша никакой, а медведь гризли!

Битых два часа я хожу по площадке из угла в угол, но хозяин злосчастной квартиры так и не появился. Самое смешное, что у меня ни денег, ни телефона, ни документов. Всё лежит там, за этой огромной и толстенной дверью, в моей маленькой и потрёпанной от времени сумочке.

Ещё через пару часов, когда за окнами подъезда становится темнее, я, устав слоняться туда-сюда, усаживаюсь на ступеньку и приваливаюсь бочком к стене. Через некоторое время глаза начинают слипаться, и сама не замечаю того, как начинаю засыпать.

* * *

— Ой, папа, это и есть Баба-яга?

Просыпаюсь от звонкого голоса, который эхом разлетается по подъезду. Открываю глаза и вижу Мишу и его маленькую дочь.

— Нет, милая, никакая это не Баба-яга, это бомж, — выдаёт он спокойным тоном.

— Пап-пап, а кто такой бомж? — растягивает последнее слово малышка и прячется за ногу отца, подглядывая за мной лишь одним глазком.

— А это, такие люди… — начинает он, но я тут же подскакиваю на ноги и быстро перебиваю, этого гада.

— И никакой я не бомж! Вы чему ребёнка учите?!

— Пониманию, что в мире бывают люди разного социального класса.

— Так, стоп! — прикладываю к переносице два пальца от абсурдности всей ситуации. — Это уже слишком далеко зашло. Михаил, простите, я вернулась сюда только потому, что забыла у вас свою сумку. А там мой телефон и деньги. Верните, пожалуйста, чтобы я могла уехать.

Он, не выражая больше никаких эмоций, молча достаёт ключи, открывает дверь.

Ух, у меня аж челюсть сводит от его манеры поведения. Ладно, стерпится, мне главное, чтобы он скорее вернул мою вещь. Они проходят в квартиру, а я топчусь в подъезде у порога в ожидании.

— Пап, а эта тётя — бомж теперь у нас в подъезде живёт?

— Нет, не бойся, никто в нашем подъезде не живёт.

— А почему она спала там?

— Ну-у, наверное, очень притомилась.

— Она, наверно, ещё и голодная.

Смотрю себе под ноги, сгорая от стыда, и замечаю, что у моего кроссовка отклеилась подошва. Видимо, зря я пнула их дверь. И понимаю одну вещь: так вот почему Гора смотрел на мои ноги! Ну почему именно я умудрилась так вляпаться?

— Англичанка? Ау? — мужик машет сумкой перед моим лицом, и я вздрагиваю, возвращаясь в реальность из своих мыслей, — Твоя сумка.

— С-спасибо! — быстро хватаюсь за ручку и дёргаю, но Миша не отпускает её. — А? Что такое?

— Есть хочешь? — смотрит своими зелёными глазами, как у кота.

А я вдруг отмечаю, что у него красивые ресницы. Длинные и загнутые, а ещё густые и широкие брови и родинка около носа и вместе с тем у него мужественные грубоватые черты лица. Да и высокий рост в комплексе с его накачанным телом, выглядит… сексуально? Что? Вот, чёрт! Да он красавчик, если присмотреться!

Если очень хорошо присмотреться. Но характер — говно. А значит, и весь образ меркнет.

— Ау, англичанка? Ты ещё здесь?

— Нет, спасибо. Я не голодная, — снова дёргаю на себя ручку сумки, но он так и не отпускает её. — Ну что на этот раз?

— Зайди.

— Куда?

— Сюда зайди, что непонятного.

— Зачем мне заходить к вам? — раскрываю рот от удивления и хлопаю своими ресницами.

— Ты время вообще видела? Куда ты собралась?

— На остановку… — растерянно бормочу себе под нос. — А что, собственно не так?

Тут выбегает его дочка, держа в руках воздушный круассан и стакан с соком, и, толкает их мне.

— Тётя-бомж это тебе! Кушай, ты же голодная! — стрекочет она своим тоненьким голоском, а я окончательно заливаюсь краской.

— Спасибо, милая, но я правда неголодная, — нагло лгу ребёнку, потому что в данный момент я бы и мамонта поглотить могла от голода.

Улыбка с лица малышки мгновенно спадает, глазки становятся грустными, а носик шмыгает, словно вот-вот и она заплачет. Я растерянно поднимаю взгляд на её отца и моментально каменею.

— Ешь! — давит каким-то загробным голосом.

— Но, я правда не голодна…

— Моя дочь принесла для тебя еду. Ешь, — складывает на груди свои широченные руки и сверлит меня взглядом.

Боже, да, как тут хоть кусочек проглотить, когда он так смотрит?

Беру из рук девочки круассан и сок, ощущая себя в полнейшей заднице. Неужели они и правда будут просто стоять и смотреть, как я ем? Медленно подношу трясущимися руками ко рту французскую булочку и замираю.

— Нет, так не пойдёт! Вы смотрите на меня, я не могу так есть. Если хотите меня угостить, юная леди, — обращаюсь к девочке. — То правильно будет пригласить меня за стол, где мы все вместе будем кушать и разговаривать на разные темы. — подмигиваю ей.

Она переводит свои глазки-бусинки на отца и с умоляющим взглядом обращается:

— Пап, можно, мы все вместе поужинаем?

Гора заводит руку мне за спину и легонько подталкивает вперёд, закрывает за мной входную дверь и с тяжким вздохом говорит:

— Ну пойдём, англичанка…

Глава 3

Лара

За столом царит полнейшая тишина. Думаю о том, какая же я всё-таки дурочка. Каким местом думала, когда, можно сказать, сама напросилась на ужин в эту странную семью. Их взгляды устремлены на меня, словно я — одинокий маяк посреди моря. Это никакой не ужин, а самое настоящее испытание. Пытка!

Надо было делать ноги, а я…

— Эм-м, приятного аппетита, — выдаю тонкий, писклявый смешок.

Это все нервы. Нервишки шалят.

— Приятного аппетита, тётя б-бо…

— Лариса, — улыбаюсь, глядя на девочку. — Если тебе несложно, обращайся ко мне по имени. Меня зовут Лариса.

Гора возмущённо смотрит на меня, готовясь что-то сказать, но, к счастью, его дочка начинает лепетать первой.

— У тебя красивое имя. Как у крысы из мультика про крокоди…

— Я поняла, про какой мультик ты говоришь, — одновременно поднимаю брови и прикрываю глаза. Пальцами растираю переносицу. Даже не знаю, что лучше, быть бомжом или крысой. Ох, уж эта малышка… и ведь она не со зла это.

— Ты чем-то недовольна? — басит Михаил и с шумом ставит стакан на стол. — Юля сделала тебе комплимент.

— А? Нет,