Первый курс для попаданки - Полина Нема

по чашкам. Перенесла их на стол, поставила рядом вазу с печеньем.

– Может, все же пойдешь на дизайнера, как хотела? Я смогу оплатить учебу, не зря ведь столько лет собирала деньги.

– Теть Тань, все нормально, – сев за стол, я положила руку поверх ее морщинистой ладони. – На дизайнера можно просто курсы пройти. Вы лучше потратьте эти деньги на отдых. Ни разу ведь никуда не ездили.

– Да куда я от своих котов уеду?

Коты, будто услышав, что речь идет о них, тут же прибежали на кухню и начали ластиться.

Тетя Таня вновь погрустнела.

– Жаль, что твоя мама не дожила до этого дня. Она бы тобой очень гордилась.

Я молча кивнула и нагнулась над чашкой.

Мне и самой было жаль, что все так случилось. Что мама не видит, какой я стала. И что я не знаю, какая она была. Только то, что о ней рассказали другие.

Моя мама и ее сестра выросли в приемной семье. Их обеих взяли из детского дома, и обе никогда не знали своих настоящих родителей. Да и сестрами были только по документам.

Никто, увидев их вместе, даже не подумал бы, что они родственники.

Мама была брюнеткой с изящными чертами лица и большими зелеными глазами. Тетя Таня – сероглазая шатенка, хотя к пятидесяти годам совсем поседела.

Я ни цветом волос, ни глаз в мать не пошла. Похоже, и то, и другое досталось мне от неизвестного отца.

Никто не знал, от кого забеременела моя мама. Она никому ничего не сказала и забрала эту тайну с собой…

– Но медальон все же странный, – голос тети отвлек меня от раздумий. – Похож на старинный.

К этому времени чашки уже опустели, да и печенья в вазочке стало меньше.

– Может, сходить с ним в антикварный салон? – предложила я. – Там могут сказать, когда и где он был сделан.

– Это опасно! Вдруг от тебя потребуют подтверждающий документ? Чем докажешь, что мы эту штуку не украли?

– И то правда, – признала я.

Перевела взгляд на конверт.

Захотелось достать украшение и еще раз хорошенько его рассмотреть. Особенно меня интересовали буквы на вензеле. Они отличались от тех, которые опоясывали ребро медальона, как латиница отличается от арабицы.

Руки сами потянулись к конверту.

Я вытряхнула медальон на ладонь. Но едва это сделала, он ярко вспыхнул.

Мои пальцы охватило свечение. В мгновение ока оно распространилось по всей руке.

Жарко не было. Но появилось странное сосущее чувство в желудке. Словно я на сумасшедшей скорости несусь вниз с американской горки…

– Брось его! – закричала, вскакивая, тетя Таня. – Выброси!

Но я не могла.

Ни вскрикнуть, ни шевельнуться.

Лишь почувствовала, как свет поглощает меня, тело немеет, а внутри все сжимается…

Наконец свет залил глаза.

Последнее, что я увидела, это было перепуганное лицо тети Тани.

Толчок. Меня подкинуло вверх, да так, что дух захватило. Затем с силой швырнуло вниз.

Ноги подкосились. Я шлепнулась задом на что-то твердое. И это точно была не табуретка, на которой сидела минуту назад…

Глава 2

От страха я зажмурилась еще во время полета. А когда открыла глаза, то увидела, что сижу на земле. Точнее, на кочке, поросшей травой. В бальном платье, с лентой выпускника, приколотой на булавках, и в меховых тапках с заячьими мордашками.

Над головой – открытое небо, впереди – высоченные деревянные ворота, створки которых распахнуты настежь. А вокруг – народ в странных одеждах. Я такие наряды только в исторических фильмах видела. Ну, еще в фэнтези…

Онемев от изумления, оглядела толпу.

Людей было много – и девушек, и парней. По возрасту они выглядели моими ровесниками.

Сзади тоже толпа напирала. Я едва не свалилась с кочки, так что пришлось быстро вскочить.

Ладно, позже обдумаю свое странное перемещение. А сейчас нужно двигаться, чтобы не затоптали.

Толпа была очень плотной. Вынырнуть из потока не получилось. Он просто понес меня дальше, к воротам.

Когда я проходила прямо под ними, то машинально вскинула голову. Перед глазами мелькнуло что-то вроде радужной пленки. Воздух вокруг уплотнился, невидимые тиски сжали грудь. А затем я четко расслышала звук лопнувшей струны – и ощущение давления тут же исчезло.

Я оказалась внутри двора.

В ушах продолжало звенеть. Но тут, по крайней мере, толпа слегка рассосалась, позволив мне осмотреться.

Передо мной возвышалось огромное темное здание в готическом стиле. Высокие башни с остриями будто вспарывали небо, а каменные стены украшала резьба, которой я прежде не видела. На секунду эта резьба вспыхнула, стены окутал ярко-оранжевый свет, похожий на пламя. Но стоило мне моргнуть – и видение пропало.

На всякий случай я протерла глаза. Но нет, стены больше не светились.

Значит, все-таки показалось.

– Прочь с дороги, отребье! – раздался над ухом раздраженный женский голос. – Совсем страх потеряли!

А затем меня с силой толкнули.

Потеряв равновесие, я полетела носом вперед. Прямо в еще не просохшую лужу.

Шлепнулась наземь на четвереньки. Отбила колени и содрала кожу с ладоней. А в довершение еще и грязь вокруг разлетелась.

Из толпы донеслись смешки.

– Смотрите, она что, из цирка сбежала?

– Наверное, сняла платье с младшей сестры!

– Или они всем селом на него собирали!

– Да нет, она просто перепутала Академию с борделем. Эй, красотка, тебе не сюда!

Среди смешков раздался обидный свист.

Это они о ком?

Я потрясла головой, пытаясь справиться с болью. И только тогда заметила, что все смотрят на меня. Кто с жалостью, кто со злорадством, а кто с неприязнью.

Но были и те, кто смотрел с любопытством, будто ждали, что я сделаю дальше.

Я начала подниматься, уже понимая, что платье безнадежно испорчено, как и капроновые колготки. Одна из тапок совсем утонула в грязи.

Смешки стали громче, когда я вытащила то, во что она превратилась. А потом грянул хохот. Он, словно взорвавшийся фейерверк, заполнил воздух и обрушился на меня.

Оглушенная, потрясенная, покрытая грязью, я обвела взглядом толпу. Всем было весело. Словно для них это было обычное развлечение – толкнуть ближнего в грязь.

Я сжала зубы.

Похоже, меня толкнул кто-то из компании девушек, которые только что прошли мимо. Их лиц я не видела, но судя по обилию украшений на одежде и в волосах – они далеко не бедные. И что, это дает им право толкаться?

А толпа продолжала хохотать. Как зрители в цирке.

От унижения и ярости мое сердце забилось сильнее. К глазам подступили слезы. Я смахнула их грязной рукой, забыв, что