Светлая, книга 2 - Наташа Рут

— Нет-нет, не нужно, Тэлли, я в порядке, — он сразу прервал её, грустно улыбнувшись. — Ты не она, я понимаю. Но однажды я дал ей обещание, — он указал на бусину, — и мы скрепили его этой дурацкой бусиной, которую она вплела мне в бороду перед самой смертью. Я держу своё слово до сих пор. Поэтому, Тэлли, — он полез в карман, — я хочу, чтобы ты знала: я сдерживаю свои обещания, не нарушая их ни при каких условиях.

Достав руку из кармана, он сжал что-то в кулаке, протягивая его Тэлли.

— Я хочу, чтобы ты поверила мне. Не Хейлу, не Кресту, хотя и они будут тебя защищать, но именно мне. Я не оставлю тебя, милая, — когда он раскрыл ладонь, на ней лежала светлая перламутровая бусина. — Даю тебе слово и прошу, чтобы ты вплела это обещание так же, как сделала моя сестра много лет назад.

Чувствуя, как её охватывает волна благодарности, Тэлли, не сдержав слёз, бросилась ему на шею, крепко прижимаясь к нему. Она боялась поверить, что это правда, что он действительно не бросит её, как все остальные. В тот момент, когда тьма полностью поглотила её, Туррен стал для неё проводником, который освещал ей путь.

И сейчас, шагая рядом с ним, Тэлли вновь ощутила благодарность за тот день, когда он вытащил её из ямы отчаяния, которую она сама себе выкопала. Взглянув на его мокрую бороду под капюшоном плаща, Тэлли заметила на кончике две бусины — тёмную и светлую перламутровую, вплетённые одна за другой в его косицу. Это стало для неё напоминанием о том, что у неё ещё не всё потеряно. Перехватив его руку поудобнее, она крепче сжала его ладонь.

Туррен бросил взгляд на Тэлли, почувствовав её взгляд, и порадовался, что на её лице всё чаще стали мелькать лёгкие улыбки. За последние недели, с тех пор как она пришла в себя, она почти не прекращала плакать. Хотя он понимал, что её прежняя уверенность и вера рухнули, ему хотелось, чтобы она приняла их, его, в свой мир, позволив заботиться о себе. Ради этого он даже уговорил Хейла поговорить с ней по-доброму, чтобы дать ей стимул идти вперёд. Туррен давно знал, что он что-то скрывает от всех, но ждал, когда брат будет готов поделиться. Но когда в таверне Тэлли совсем стало худо и она была раздавлена горем, он попросил Хейла раскрыть ей хоть что-то, чтобы у неё появилась цель, её путеводная звезда, что не сводилась бы лишь к одной мысли: «выжить». «К тому же, его слова имели большее влияние на неё. Все его распоряжения она выполняла беспрекословно», — хмыкнул он, вспоминая, как Хейл заставлял её пить отвары для лечения, когда она пыталась отказаться.

Хейл согласился поговорить с ней о её будущем, но Туррен настоял на том, чтобы оставаться поблизости и контролировать разговор, опасаясь, что брат может нечаянно сказать что-то неуместное или, что хуже, усмехнуться в неподходящий момент. Однако Туррена удивило, что Хейл и без его напоминаний говорил с Тэлли мягко, словно прекрасно осознавая её состояние. Вернувшись мысленно в тот вечер, Туррен недоумённо покачал головой — Хейл вёл себя очень необычно.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Хейл у Тэлли, когда они ужинали в тесной комнате.

— Нормально, — буркнула Тэлли, медленно ковыряясь в миске с рагу. Но Туррен видел, что ей было плохо — она не смеялась и не уплетала еду, как обычно. Всё было не так.

— Когда станет лучше, — продолжил Хейл, словно не слыша её ответа, — мы пойдём в Альдаран. — Голос его не смягчился, остался тем же властным, почти приказным. Туррена не задевал его тон, но он опасался, что Тэлли может воспротивиться такому обращению.

— Угу, — промычала она, даже не глядя на него. — Хорошей дороги.

— Сестрён, ты чего? — возмутился Крест, но тут же затих, когда Туррен толкнул его локтем в бок.

— Ты идёшь с нами, — уточнил Хейл, глядя на неё в упор.

— Угу, — безразлично ответила она, продолжая копаться в еде. Но вдруг, словно пробудившись, подняла голову и уставилась на них, переводя взгляд с одного на другого. — Что? Зачем?

— Ты уже согласилась, какая теперь разница? — хмыкнул Хейл с кривой ухмылкой.

— На вас будут нападать, зачем вам это нужно? — в её голосе слышались сомнения, но Туррен уловил едва заметный проблеск надежды в её взгляде. Он надеялся, что Хейл сумеет разжечь эту искру.

— Ты одна из нас, — бросил Хейл, словно между делом. Туррену это показалось неискренним: тон брата был холоден, и, даже хорошо зная его, Туррен сам ему не поверил.

— Угу, — Тэлли явно тоже не поверила, возвращаясь к прежнему занятию.

Туррен видел, как она снова погружается в апатию, но вдруг Хейл неожиданно мягко обратился к ней.

— Тэлли, если ты не пойдёшь с нами, тебя в конце концов убьют. Ты этого хочешь?

— А есть другие варианты? У меня и так не было будущего, а теперь и надежды нет, — глухо ответила она, и Туррен заметил, как по её щеке скатилась слезинка.

— И ты не хочешь узнать, почему на тебя нападают? — Хейл вскинул брови. Туррен знал, что брат не может спокойно жить, когда что-то остаётся для него тайной. Он всегда выяснял всю информацию об окружающих, что позволяло ему держать всё под контролем.

— Ну вы же всех убили, значит, больше никто не придёт, — хмыкнув, отозвалась она.

— Будут. На тебя у них бесконечный заказ, — проговорил Хейл, внимательно глядя на неё.

— И что это значит? — Туррен видел, как в её глазах мелькнул интерес. Тэлли всегда была любознательной, мучила их вопросами, и в этом она была чем-то похожа на Хейла. Но сейчас, утопая в апатии, она едва реагировала на происходящее, и Туру было особенно странно видеть её такой безучастной.

— Значит, что на нас с тобой будут нападать снова и снова, — улыбнулся Хейл. — Дело в тебе: они хотят поймать тебя из-за того, кем ты являешься, — неожиданно для Тура пояснил он.

— И кем же я являюсь? — с иронией спросила Тэлли.

— Ты и братья узнаете это, когда мы прибудем в Альдаран. Сейчас я не могу раскрыть вам эту информацию. Пойдёшь с нами — и всё узнаешь, — коварно усмехнулся Хейл.

Туррен наконец понял, что затеял брат: Хейл специально разжигал её любопытство, пытаясь пробудить в ней желание снова познавать новое. А её происхождение явно было тем самым секретом, который она захочет разгадать.

И вот они уже покинули Тэмин,