Влюбленные соперники - Кэти Уэбб

Он неторопливо осмотрел ее, задержавшись на груди, обтянутой грубой фланелевой рубахой в красно-черную клетку, светлой гриве волос, падающих на плечи, и наконец встретил взгляд совершенно бесподобных аквамариновых глаз.

Всю эту неделю Уильямс наблюдал за ней издали и к встрече лицом к лицу оказался совершенно не готов. Особенно сейчас, когда голова раскалывается так, что мысли разбегаются во все стороны.

— Ну как вы там? — Голос донесся до него, словно сквозь плотный слой ваты.

А ведь в звуке такого голоса можно и утонуть, если, конечно, прежде не утонешь в этих глазах. Цвет у них, как у моря в тропических широтах, а темно-золотистые ресницы — берега. У Денби все поплыло перед глазами, и женщина, казалось, растаяла.

— Пить хотите?

Должно быть, он дал понять, что хочет, потому что в следующий момент почувствовал, как ему приподнимают голову и прижимают к губам стакан. Не успел Уильямс сделать и двух жадных глотков, как рука отстранилась, но он успел перехватить ее и снова припасть к живительной влаге.

— Спасибо. — Денби не узнал собственный голос, вместо него послышалось какое-то скрежетание.

Голова по-прежнему нестерпимо болела, и, лишь когда женщина мягко опустила ее на подушку, стало немного легче.

— Где я? — Эти два слова Денби даже не выговорил, а выдавил сквозь непослушные губы, надеясь, что она не заметит его нечеловеческие усилия.

— Все будет хорошо, — участливо откликнулась Мартина, поправляя сбившееся одеяло.

Денби почувствовал легкое прикосновение ее пальцев к его обнаженной груди и, вновь погружаясь в сон, успел с недоумением подумать: куда же, черт возьми, делась его одежда?

Мартина выпрямилась и прижала руку к разламывающейся от боли пояснице. Незнакомец оказался куда тяжелее, чем казался, беспомощно распластавшись у скалы. Положить его на носилки и дотащить по каменистому берегу до хижины стоило Мартине огромного труда.

Проходя медицинскую практику, Мартина достаточно насмотрелась на обнаженные мужские тела, но никогда у нее не возникала такая сухость во рту и такое странное ощущение внизу живота, как сейчас, когда осторожно укутывала незнакомца в мягкое шерстяное одеяло.

Даже сейчас во сне он беспокойно ворочался, сбрасывая одеяло. Неровный свет пламени перебегал с мускулистой груди на плоский живот, и было хорошо видно, что мужчина этот — не из хиляков. Неудивительно, что у нее заныло все тело. Правда, и Мартина тоже не тростинка. Высокая, ростом в пять футов восемь дюймов, она давно накачала мускулы, работая в лесу.

Мартина отодвинулась от спящего. Осмотр его карманов ничего не дал, никаких документов не обнаружилось, что само по себе было необычно. Как, впрочем, и болтающийся на груди фотоаппарат. Таких мощных объективов у туристов, нередко забредающих в эти края, обычно не бывает. Возможно, конечно, он из этих «зеленых», которые тоже захаживают сюда в надежде уберечь последние сохранившиеся в долине первобытные кедры от топоров. Но если это так, то этот мужчина сильно сбился с пути.

— Где, черт побери, моя одежда?

Мартина оставила горшок с супом, подогревавшийся в старинной деревенской печи, и бросилась к раненому, однако при виде его великолепной обнаженной фигуры, занимавшей, казалось, чуть не все небольшое пространство, остановилась как вкопанная. Не то чтобы ей не приходилось видеть раздетых мужчин. Просто здесь их раньше не бывало.

Находясь в бессознательном состоянии, незнакомец казался вполне безобидным. Полностью придя в себя и выпрямившись во весь свой шестифутовый рост, он превратил комнату, и без того по нынешним стандартам небольшую, в какую-то жалкую конуру и вообще уже не производил впечатления беспомощного человека. Почувствовав на себе тяжелый укоряющий взгляд, Мартина в душе порадовалась, что от этих голубых глаз ее отделяет большой диван.

— Повторять не намерен, леди. У меня нет ни малейшего желания разгуливать здесь нагишом, словно обезьяна, пока вы…

— В таком случае и вести себя как обезьяна не следует, — оборвала его Мартина тем непререкаемым тоном, которому научилась, имея дело с особенно капризными пациентами. — Одежда ваша промокла до нитки. Тем не менее, если вам не терпится схватить воспаление легких, с удовольствием верну ее.

— Голос у вас, — набычился Денби, — точь-в-точь как у моей учительницы в четвертом классе.

— Которая так и не научила вас хорошим манерам?

Сменив гнев на милость, Мартина невольно залюбовалась гостем. Признаться, таких красавцев ей в жизни встречалось немного. Незнакомец театральным жестом приподнял несуществующую шляпу и отвесил глубокий поклон. Лицо его исказилось невольной гримасой, и Мартина заметила, каких усилий ему стоит скрывать боль в правом боку.

— Ну почему же? Она втолковывала мне, что в присутствии женщин следует надевать брюки.

Мартину ни в коей мере не обманывал намеренно гнусавый ковбойский выговор и не вызывала особого сочувствия уродливая царапина, пролегавшая через всю его грудь. Подобно большинству мужчин, этому тоже что-то нужно и, стремясь заполучить желаемое, этот тоже готов ввязаться в любую свару.

Хьюз ткнула пальцем в смятую простыню, валявшуюся у него под ногами:

— Представьте себе, что вы — Марк Антоний, а я пока найду булавку.

— Когда окажусь в Риме… — пробурчал он, поднимая простыню. — А разве вам по душе роль Клеопатры?

Ответом его не удостоили.

Когда она вернулась, Денби сидел, небрежно развалившись в мягком кресле и скромно завернувшись в простыню.

— Благодарю вас.

Он взял булавку, поудобнее приспособил простыню и только потом бросил изучающий взгляд на свою спасительницу.

Его объектив, оказывается, не зафиксировал целый ряд важных подробностей, как, например, крохотную родинку в уголке губ. Или как, задумавшись, она хмурит брови, или чуть выпячивает нижнюю губу. «А, черт, какое мне, собственно, дело до ее губ, — выругал себя Денби. — Надо выбираться отсюда поскорее, пока она не начала допытываться, как меня занесло в эти края».

— Сильный вывих плеча, — поставила диагноз Мартина, садясь напротив него. — И не исключено сотрясение мозга. — Почувствовав неловкость под его откровенно оценивающим взглядом, она откашлялась. — Я думала, мне хватит времени высушить ваши вещи. Никак не могла предположить, что после такого-то удара вы так быстро придете в себя.

Денби поднял руку и, нащупав на затылке шишку величиной с куриное яйцо, поморщился:

— Слава Богу, череп у меня прочный.

— Я нашла вас на берегу, прямо у скал. Хорошо еще, падение задержали сосновые ветки, а то…