Узники Черного обелиска - Андрей Коннов

то, что возле нас. Мы о Земле до сих пор знаем лишь одну десятую часть. Какой Энцелад? Этот ледяной булыжник диаметром в 500 километров летит в составе одного из колец Сатурна, являясь для конкретно моего глаза лишь красивым куском льда из водяного пара. Лететь туда и исследовать – выше моего благоразумия!

Разумовский вскочил, и отошел от Майи

– И вообще, ты бестактная голубоглазка! – ругнулся Коля.

– Кто?! – Майя обиженно визгнула, слегка покраснев от этого.

– Диалог начинают с приветствия и представления. Почему наш диалог завязался задом наперед, не подскажешь?

Майя растерялась. Девушка как в рот воды набрала.

– Меня Николаем зовут. Фамилия моя Разумовский. А вон, видишь, человек стоит? Это Юра Башметьев, первый пилот «Колосса». А я второй пилот и его помощник. Благодаря нам вы здесь, пьете вино из тюбиков, делаете семейное фото на фоне безжизненного ледяного булыжника, и пытаетесь умничать, будто бы являетесь Гершелями в пятом поколении!

Говоря все это, Разумовский активно жестикулировал и возмущался. А закончив парировать, пошлепал в сторону барной стойки, где голограмма бармена предложила ему стакан воды.

– Ты не такой, – сказала Майя, смотря на Энцелад, – Я знаю это!

Разумовский подошел к сонному Башметьеву. Юрий сидел, растёкшись по стулу, на его коленках лежал раскрытый томик книги Лавкрафта.

– Раньше ты его не мог переваривать, – сказал Разумовский, садясь напротив.

– Лавкрафт единственный, кто понимает меня и мое недовольство этим местом, – Юрий съежился от внезапных мурашек, – Я задаю ему вопросы, а он мне отвечает через текст своих нетленок. Каждый писатель, словно инфернальная сущность с того света вещает нам свои мысли и проповеди. Коля, ты ходячая энциклопедия! Когда я твой томик также раскрывать буду?

– Я еще молод, – Разумовский отмахнулся.

Разумовский отвернулся от панорамного окна.

– Несколько десятков недобитых душ, которым не сидится на Земле, захотелось посмотреть, как на другом конце света безжизненный ледяной булыжник опорожняет водяные сполохи в водородную среду. Скажи, зачем человек тогда живет? – бурчал Разумовский.

Башметьев встал, потянулся, закрыл книжку Лавкрафта и внимательно посмотрел на барную стойку.

– Пойду, выпью чего-нибудь. А ты иди, к своему Кафке, жалуйся на несправедливость этого мира.

– Как насекомое, которого не добили, – Разумовский, прищурился, смотря на Энцелад.

Башметьев прошел вместо барной стойки в Комнату отдыха. Ухнувшись в кровать, Юрий взял в руки фотографию. На ней изображен он, его жена Маша и дочь Галя. Погладив фото, Башметьев положил его на тумбочку, а сам закрыл глаза.

К Информационному стенду, тем временем, подошла Майя. Девушка начала рассматривать фотографии предыдущих групп туристов, прибывавших на «Демиург». Последняя фотография на стенде, в правом нижнем углу – фото этого полета, сделанного на Ганимеде. Майя долго всматривалась в него, пытаясь понять, в чем тут подвох.

– Это фотографии туристов и пилотов «Колосса» во время их пребывания на платформе «Демиург»! – громко заявила голограмма информатора, рослого мужичка в кепочке, объявившись из ниоткуда рядом с Майей, – Ваш, 24-ый полет – в правом нижнем углу.

– Но, это не мы, – смутилась Майя, – Я никого не узнаю на этом фото. Это, наверное, какая-то ошибка?

– Нет, это ваша группа, – голограмма информатора указывает пальцем на смуглую девочку с кудряшками, – Это вы, Майя Белорецкая!

– Что? – Майя отшатнулась назад, – Не может быть! Вы видите меня? Я же блондинка, светлая, голубоглазая!

– Ошибки здесь быть не может, это вы изображены на фотографии! – не унимался информатор.

Майя аж прослезилась. Помотав головой, девушка побежала в зал, где наткнулась на Разумовского.

– Ага, бестактная голубоглазка! – съязвил Коля.

– Да Майя мое имя! Коля, там, на Информационном стенде не те фотографии висят! А информатор упорно продолжает мне вешать лапшу на уши, что все там нормально, все в порядке! – Майя второпях говорила фразу, съедая часть букв.

– Ну, пойдем, посмотрим, в чем дело!

Майя и Разумовский прошагали к Информационному стенду, пробираясь через толпы туристов, поманившихся на сполохи Энцелада.

– Информатора зовут Руперт, – начал Разумовский ликбез по начинке «Демиурга», – Его сконструировал наш американский коллега, Чарльз Томпсон.

Разумовский резко тормозит девушку, и восклицает: – Но «Колосс» и «Демиург» сотканы вот этими славянскими руками! В нашей родной Самаре! Ох, как же я хочу домой!

– Да ты земляк! – с улыбкой сказала Майя.

Дойдя до стенда, Коля присмотрелся к фотографиям: его лицо трижды сменило эмоцию.

– Я 24 раза летаю сюда, – морщил лоб Разумовский, – Помню большую часть туристов, но это все не то! Руперт, в чем дело?

– Все в порядке, – невозмутимо сказала голограмма Руперта.

– Себя и Юру вижу, но пассажиры не те. Реально, Руперт, что за творческая мастерская? – Разумовский недоверчиво покосился на информатора.

– Вы всегда были неизменными, потому что так хотели мы, – загадочно сказал Руперт.

– Кто мы? – Разумовский с опаской отдалился от Руперта, – Голограммы? Вы же компьютер! В вас вложены готовые фразы. Почему ты сейчас говоришь со мной так, будто бы ты живой?

– Пилоты нас не интересовали до поры, – Руперт злобно улыбнулся, и начал бледнеть, – Но, теперь, вы идете с нами по решению Владыки!

– Владыка?! – Разумовский расширил глаза и посмотрел на Майю.

– Владыка нашего дома, – Руперт указал рукой на Энцелад.

Разумовский и Майя еле устояли на ногах.

– Это может быть сбоем? – тихо спросил Майя.

– Я лично закладывал в часть голограмм текст, – дрожащим голосом сказал Коля, – Даже если это и сбой, то очень «разумный»!

– Может доложить на Ганимед? – Майя отвела Разумовского подальше от Руперта.

– И что? Что мы им скажем? Что, у нас по платформе бродит информатор, изображающий из себя восставшего мертвеца?

В этот момент «Демиург» загудел и затрясся. Платформа с гулом пошла вниз, на Энцелад. Туристы в панике начали бегать туда-сюда. Разумовский рванул к стыковочному шлюзу, но поздно: «Колосс» остался болтаться на своей орбите в гордом одиночестве. От сна резко пробудился Башметьев. Юрий выбежал в зал, где воцарилась лютая паника. «Демиург» стремительно полетел прямо на спутник Сатурна.

– Платформа имеет пульт управления? – спросила Майя Разумовского.

– Нет здесь никаких рычагов управления. Платформа управляется роботом, который в свою очередь управляется со станции на Ганимеде.

– Так может им все же сообщить?

– О чем?! О чем Майя? – визгнул от отчаяния Разумовский, – О том, что мы летим прямо на Энцелад?

К Разумовскому и Майе подбегает Юрий.

– Что произошло?

– Бунт на корабле! – Коля упал на пол, сидя, смотря на панорамные окна. Энцелад становился все больше и больше.

В порыве паники выяснилось, что связи с Ганимедом нет. «Демиург» вошел в атмосферу Энцелада. Очередной всполох от гейзера пришелся на платформу мощным ударом, от которого внутри всех раскидало по разным углам. «Демиург» разогнался до космический скорости, летя прямо в один из многочисленных разломов Энцелада. Когда платформа оказалась уже между двумя огромными наростами льда, впереди многие видели лишь одну багровую тьму.

«Демиург», оказавшись во тьме, значительно замедлил свой ход. Очень скоро, тьма сменилась яркой коркой льда. Самого настоящего льда, об который платформа задевала своими краями, равняя слой ледяной кромки. Люди внутри «Демиурга» молча оцепенели в