Притяжение I (СИ) - Романова Екатерина Ивановна

Я обретала покой под размеренный и сильный стук его сердца. Звук, который я не смогу забыть ни за что на свете. Не удержавшись, положила ладонь ему на грудь. Невиданная дерзость в моем положении, но… Его сердце замерло на мгновение и после нескольких растерянных ударов, вернуло привычный ритм. До чего же приятно осознавать, что я стала виновницей подобных сбоев.

– Тебе нужно хорошо питаться, – его слов я никогда не смела ослушаться. – Я совсем тебя загонял. Возьми завтра выходной, эффективность подождет до среды, сделка с американцами только на следующей неделе.

– Вы любите, чтобы все было готово раньше срока, – я прижалась к нему всем телом, спрятав руки на его спине под пиджаком, словно он не мой начальник, а самый близкий, самый нужный, самый важный на земле человек. Словно в этот вечер социальный статус и субординация не имеют никакого значения.

– Есть вещи важнее сроков, – задумчиво протянул он, позволяя растерянно теребить свою рубашку. – На улице холодно, тебе нельзя мерзнуть, идем.

Придерживая за талию, мистер Эллингтон довел меня до своей машины: черного BMW 7 серии и усадил на сиденье. И только оказавшись в тишине и тепле автомобиля, в маленьком замкнутом пространстве рядом с ним, я поняла, насколько устала. Последний год был для нас очень плодотворным, но отнял безумное количество времени, сил, как физических, так и душевных, а деньги, полученные от вложений не способны восполнить принесенные ради них жертвы. Нет… так больше не может продолжаться.

– Я думаю уйти из фирмы, – наблюдая, как в тусклом свете фонаря проносятся маленькие метеориты ледяного дождя, устало протянула я.

Тишина. Он не заводит мотор.

А ведь это первый раз за все время, когда я оказалась в его машине. Никогда прежде он не подвозил меня до дома, хотя я уходила из офиса и позднее. Однажды даже уснула на его диване, где и была замечена, отругана и отправлена домой с отгулом. Но что-то изменилось сейчас, какие-то границы были стерты. Вчера он будто невзначай спросил, как расстаться с женщиной, чтобы не обидеть ее, а сегодня я сижу здесь. Все догадываются, что бесконечно одинокое и холодное сердце мистера Эллингтона согревают разные женщины. Но ни с кем его не видели дважды. Хочу ли я стать этой однодневкой?

– Да, думаю, так будет лучше, – щелчок и машина мягко завибрировала, мурлыкая работающим мотором. Приятный звук дополнили нежные ноты фортепиано, приглушенно разлившиеся по салону автомобиля. Rob Costlow, из подборки, которую я составляла для официальной части вечеринки в честь его дня рождения. Приятно.

Но это не тот ответ, который я ожидала услышать. Да, я, конечно, не была незаменимым работником, учитывая, что мой статус – практикантка и, мне приходилось совмещать работу с учебой, часто приходить только после лекций и засиживаться допоздна. Я заканчивала пятый курс экономического факультета и через неделю, сразу после сдачи последних экзаменов, мне предстояло получить диплом специалиста. Думала, он предложит остаться, оценит мои заслуги или хотя бы ободрит…

– Ты отвлекаешь меня, – ответил он на невысказанный мною вопрос и автомобиль плавно отправился рассекать ночную тьму. Он знал, куда ехать. Я не давала ему свой адрес, но он абсолютно точно знал, куда направляется.

– Но я молчу и ничего не делаю, – мне было нечего терять. Сейчас или никогда. Слишком долго я ходила по краю, лелеяла опасные мечты и не позволяла себе думать о нем. Почти пять долгих лет. Но зачем вообще жить, если не рисковать?

– Ты понимаешь, о чем я, – он стиснул зубы и вцепился в руль так, что костяшки на его длинных пальцах стали белыми. О чем он думает сейчас, что происходит в его голове? Невозможно отвести взгляд от сосредоточенного спокойного профиля. Есть что-то невообразимо сексуальное в мужчине, спокойно и уверенно ведущем автомобиль. В мужчине, в чьих руках, по сути, твоя жизнь.

– Нет, признаться, я не понимаю, – но, кажется, начинаю догадываться. Мне бы хотелось верить, что начинаю догадываться.

– Со мной слишком опасно.

Я усмехнулась. Да, действительно, помню, как на второй год стажировки к моему виску приставили пистолет с полным магазином патронов и сказали, если не выдам местоположение мистера Эллингтона, они сделают из меня решето. Не сделали, хотя вполне могли. Местоположение я не выдала, а спасло меня то, что вовремя подоспели агенты службы безопасности… С тех пор они уже не раз спасали мне жизнь, а я все еще отношусь к опасностям беспечно. Опасности придают остроту жизни.

– Я не хочу подвергать тебя опасности.

– Это не вам выбирать. При всем уважении.

– Амелия, – угрожающе начал он.

– Генри, – мягко парировала я. – Господи… простите, мистер Эллингтон… я… простите, это было не уместно.

Он остановился на обочине пустой трассы, освещенной лишь тусклым светом фонаря, и заглушил мотор.

– Ты отвлекаешь меня, – глядя куда-то вдаль. Карие глаза были полны грусти. – Даже от вождения машины, – улыбка одними уголками губ. Сердце замерло и разбилось на тысячу осколков, а в следующий момент его губы нашли мои и горячий властный язык беспощадно исследовал мой рот, сцепившись с моим языком. Его поцелуй был неистов, полон отчаяния, страсти, желания. Он целиком подчинял и обезоруживал, а я не сопротивлялась, я хотела, мечтала быть подчинена этим прекрасным мужчиной. Легким рывком он усадил меня к себе на колени, и я почувствовала под собой его огромное желание… он желал меня. ОН желал МЕНЯ… неужели такое возможно… пока его губы терзали мой жаждущий рот, руки с силой сжимали мои ягодицы, заставляя тереться о его растущую и твердеющую плоть. Юбка задралась неприлично высоко. Никогда прежде не думала, что буду так отчаянно хотеть заняться любовью с ним… издав глубокий гортанный рык, он оторвался от меня и прижался лицом к моей груди. Наши сердца сошли с ума, соревнуясь в скорости биения, дыхание сбивчивое и полное страсти разрывало царившую вокруг тишину. Мои руки блуждали по его спине и волосам, а губы целовали лоб прекрасного мистера Эллингтона. Пожалуйста, не останавливайся, я чувствую, знаю, что ты хочешь этого также сильно, как и я.

– Амелия, – мое имя, хрипом сорвавшееся с его губ, звучало до невозможности эротично. Я прижалась к нему, что было сил, и он, издав приглушенный стон, обнял меня в ответ так, словно я самое желанное на свете чудо. – Это неправильно, – тем не менее, дорожка трепетных поцелуев была проложена от шеи до ключицы.

Сама не веря своей испорченности, я пошевелила бедрами, заигрывая с ним. Я терлась о его набухший член своей промежностью, жаждущей властного проникновения, утоления похоти, пресыщения.

– Какое это имеет значение сейчас, – хрипло прошептала я.

Глубокий, долгий, страстный поцелуй отринул все мои сомнения… я желанна таким великолепным мужчиной, как мистер Эллингтон.

– Если я продолжу, – отрываясь от поцелуя, но вновь возвращая мне целительный бальзам своих губ, мистер Эллингтон пытался обуздать сжигающую его похоть. – Ты будешь… жалеть…

– Никогда…

Не в силах оторваться друг от друга мы целовались, растворяясь в объятиях, сплетении рук, нежности языков. Миг растянулся до масштабов вечности, вырвав нас из реальности и подарив мир, в котором нет времени. Только бесконечно прекрасное здесь и сейчас. В поцелуе больше не было пошлости или разврата, только вся глубина преданности, благодарности, страсти.

– Я… хочу… тебя…, – прерывая поцелуи для слов, прохрипел он.

– Пожалуйста, – я изнывала в его объятиях, извиваясь как змея, умоляя овладеть мною. Мне было плевать, кто и что подумает. Да и кто узнает? Здесь и сейчас были только он и я, и мы хотели друг друга. Только это имело значение.

Обхватив мое лицо ладонями, он прижался к моему лбу, только чтобы держать наши губы на расстоянии, ведь мы не могли насытиться страстью и негой, искрившими между нами.

– Амелия, если мы сделаем это… пути назад не будет…

– Плевать, – я отчаянно пыталась вернуть утраченные позиции, вернуть такой нужный, такой целительный поцелуй.