Венская сказка - Николай Дмитриев

— Господа, куда ехать?

— Ой, — спохватилась девушка и вынула из ридикюля конверт. — У меня письмо…

Пока она разворачивала листок, поручик успел прочитать адрес на конверте и распорядился.

— В Нусдорф, любезный.

— А разве это туда? — недоверчиво переспросила девушка.

— Туда, туда, — успокоил ее поручик и, прогнав усмешку с лица, сказал: — А теперь я прошу прощения. Вы видели компанию, слышали музыку и все остальное. Так вот, это было пари.

— Только и всего? — в голосе девушки прозвучало разочарование. — И вы хотите сказать, что сейчас просто так сойдете и возвратитесь к своим друзьям?

— Именно так, — подтвердил поручик и добавил. — Я же предупреждал, что все это только на пять минут.

— Весьма любезно… Как вы там говорили? Настоящая оперетта? Прекрасно! — она взяла поручика под руку и усадила рядом с собой. — Так вот, оперетта продолжается, мой друг! Вы меня встретили, вы меня и довезете!

— С удовольствием… — усмехнулся поручик. — Куда именно?

— Вот, читайте, — девушка подала ему конверт.

— Так, пансион фрау Карличек, — поручик возвратил конверт и поклонился. — А теперь позвольте рекомендовать себя. Тешевский Ян, студент третьего курса университета.

— Тереза Мацив, — улыбнулась девушка. — Из Львова.

— Чудесно! Теперь я и сам начинаю верить в венскую оперетту! И, позвольте узнать: фрау Карличек — это кто?

— Хозяйка пансиона, но я ее никогда не видела, — девушка пожала плечами. — Просто пан Венгржанович написал ей письмо и просил принять меня.

— Понимаю… Этот пан Венгржанович — знакомый фрау Карличек?

— Да, они познакомились в Праге, а сейчас фрау Карличек живет в Вене, к ней сватается пан майор, и у нее свой пансион, а пан Венгржанович…

— Ну, ясно… — развел руками поручик. —

У каждого своя судьба…

Пансион фрау Карличек, расположенный почти за городом, на берегу Дуная, благодаря саду, живописно спускавшемуся к самой воде, имел весьма пристойный вид. Отпустив ландо, Ян подхватил чемодан Терезы вместе со своим саквояжем и покорно понес багаж следом за девушкой, которая уверенно направилась прямо к крыльцу, где на ступеньках их уже поджидала чуть полноватая, но весьма и весьма привлекательная женщина.

— Я вас слушаю… — женщина приветливо наклонила чепчик.

— По-моему, это вам… — на всякий случай Тереза сделала книксен и отдала свой конверт женщине.

— Так, фрау Карличек, это, конечно же, я, — женщина развернула листок и пробежала глазами строчки. — О, так то вы — фройляйн Тереза! Чудесно… Чудесно! Только, прошу меня извинить, а с вами кто?

— Позвольте отрекомендовать себя… — поручик опустил вещи на дорожку и сделал шаг вперед. — Тешевский Ян! Студент! Поскольку сейчас вакации, считал своим долгом сопровождать фройляйн Терезу!

Хозяйка пансиона долгим, оценивающим взглядом посмотрела на молодого нахала и снисходительно усмехнулась.

— Однако пан Венгржанович о вас в письме не упоминает…

— Видите ли, дело в том, что, когда я приехал, пан Венгржанович уже написал письмо, да и на вокзал я прибежал, по правде сказать, неожиданно… Вот, фройляйн Тереза может подтвердить, что я говорю чистую правду.

— Так, фрау Карличек, — с готовностью подтвердила Тереза, покосилась на своего спутника и со вздохом закончила. — Пан Тешевский появился так внезапно…

— О, это же естественно… — фрау Карличек мечтательно покачала головой. — Я тоже была молода и если бы я была такой красивой, как фройляйн Тереза, то…

— О, нет, нет! Позвольте вам возразить, фрау Карличек, — нахально перебил хозяйку Тешевский. — Хоть я и не беспристрастен, однако не брался б судить, кто из вас красивее, даже сейчас…

— Ах шармер! — растаявшая от комплимента фрау Карличек шутливо потрепала Тешевского по щеке. — Предупреждаю, нельзя быть таким легкомысленным…

— Можно, фрау Карличек, можно! — с подкупающей улыбкой возразил поручик. — Легкомысленный человек честен. Он уверен, что его поймут, и говорит все без опаски, откровенно. И это в то время, когда другие или уходят в себя, или расхаживают, надувшись, как индюки, считая при этом, что именно они и есть наиважнейшее достояние мира… И если мне будет позволительно закончить, то я не решаюсь сказать что-либо про герра майора, но мне известно, что когда пан Венгржанович вспоминает фрау Карличек, то его глаза становятся такими мечтательными… И я уверен, фройляйн Тереза подтвердит мои слова.

— Нет, нет! — Тереза вспыхнула.

Ее возмутила бесцеремонность Яна, но его слова были так уместны, к тому же он точно угадал, как все было на самом деле, и совершенно растерявшаяся Тереза поспешила заверить фрау Карличек:

— Конечно же, это так, но…

— Не надо, милая… — грустно вздохнула фрау Карличек.

Хозяйка пансиона замолчала, по очереди, внимательно посмотрела сначала на Терезу, потом на улыбающегося Яна и, придя к какому-то выводу, обращаясь уже только к девушке, сказала:

— Однако считаю, вам следует оценить легкомысленность пана Тешевского, чтобы потом всю жизнь не иметь дела с затворниками и индюками…

— Фрау Карличек… — Тешевский мгновенно сориентировался и тут же подхватил багаж. — А рядышком комнатки не найдется?

— Рядом?… — хозяйка пансиона перевела взгляд на поручика и не без лукавства, спросила: — А что, разве пану Тешевскому жить больше негде?

— Почему негде? Есть… — Тешевский ловко изобразил смущение. — Но сейчас каникулы…

— Ну, хорошо, хорошо! — согласилась фрау Карличек, но не преминула добавить: — Только комнатка рядом немного дороже.

— Я согласен! — поручик одним махом закинул багаж на самую верхнюю ступеньку. — А то мы с фройляйн Терезой идем сегодня в оперетту…

— В какую это оперетту вы меня пригласили, пан Тешевский? — с притворным возмущением накинулась на него Тереза. — Когда?

— Как когда? — картинно поднял брови поручик. — Только что! Оперетта «Цыганская любовь». Сочинение господина Легара. Это прописано на всех афишах, мимо которых мы с вами только что ехали…

«Цыганская любовь» окончилась бурными аплодисментами, после которых начался обычный театральный разъезд, и пока Тереза еще пребывала под впечатлением феерического зрелища, Тешевский, выловив среди собственных выездов наемный экипаж, успел усадить свою спутницу на подушки мягкого кожаного сиденья. А когда под стук копыт и фырчанье попутных автомобилей их ландо покатило в общем потоке, девушка, восхищенно рассматривая освещенную как днем улицу, неожиданно спросила:

— Пан Тешевский… — на какой-то момент в ее глазах соединились пышность театра, блеск столицы и улыбка Яна. — Вы, как я догадываюсь, богатый человек?