У нас идет дождь (СИ) - Кузнецов Константин Викторович "Нормаер"

Фото не ответило.

— Думаешь, я сам не понимал, что стар и стал ни на что не годен?! Но ты хотя бы мог дать мне шанс! Крохотный шанс!

Портрет равнодушно сморщился. Из швов и клепок засочились крохотные струйки воды.

— Хоть бы раз помог мне, зараза! — отвернувшись к огню, закончил старик.

Дождь настырно бил по крыше, стенам, и как закономерный итог — нервам. И хотя «запас прочности», как говорят в таких случаях, был у адмирала весьма высок, и он «дал течь».

Нацепив на голову тяжеленный шлем подводника, старик отворил маску и принялся наблюдать за происходящим с таким выражением лица, будто только что похоронил всех родственников разом. Лишь изредка он поднимал взгляд на портрет, ставший теперь для него молчаливым собеседником.

— Думаешь опять выгонишь меня вон?! Ну уж дудки! Да будь моя воля, я давно восстановился в чине и тогда уже тебе пришлось паковать вещички. Вот тут бы я и отвесил тебе пинка! Да еще какого пинка!

Портрет нахмурился, а возможно даже испугался. По крайне мере на этот раз молчаливый ответ удовлетворил Фука.

— Как считаешь: смог бы я занять твой пост, командор? Конечно смог!

Отхлебнув остывший отвар, старик закрыл забрало, немного подумал, посидел в тишине и вновь открыл шлем, чтобы набрать в грудь побольше воздуха и продолжить занятный разговор.

— Ну что, терпишь поражение? Ага, моя взяла! Молчишь?! А я вот молчать не намерен, потому как никому ты не нужен. Висишь там один как сыч и даже помочь тебе некому, чтобы… Прости, что ты сказал? Ах, чем помочь? Да хотя бы просто поправить рамку. Гляди, если так пойдет дело, быстро рухнешь со своего пьедестала.

Тем временем вода уже давно нашла лазейки в прохудившейся крепости и потихонечку, капля за каплей, начала заполнять внутренности подлодки.

А Фук, не замечая этого, спокойно продолжал:

— Стало быть, одинок ты стал… Ну да… А ведь какой армией руководил: любо-дорого посмотреть…

Портрет смущенно потупил взор.

Вода, крадучись, подступила ккреслу, и ласково лизнуло его, словно пробуя на вкус. Но хозяин дома проигнорировал и этот шаг непогоды.

— Что говоришь? Я сам такой… Да как ты смеешь! У меня сотни, нет, даже тысячи друзей! И они в любую минуту придут мне на помощь! — Фук гневно вскочил со своего места, оказавшись покалено в воде. Однако наводнение не беспокоило его. Главным был разговор. Беседа всей его жизни.

Минуту он ждал, а потом, подняв указательный палец, уверенно произнес:

— Значит, ты не веришь?! Тогда я докажу… Не будь я адмиралом!

Его утлое суденышко, которое он закрепил на правом борту подводной лодки, было спущено на воду. И теперь оно из последних сил сопротивлялось ненастной стихии. Казалось, что вихрь и пронизывающий ледяной дождь способен в любой миг разломать лодку пополам. Но дряхлая, как и ее капитан, посудина, упрямо продолжала борьбу с ненастьем. И стихия терпела фиаско! С каждой новой волной, с каждым новым ударом.

Адмирал ликовал. Уже очень давно он не испытывал такого безумного прилива радости. Впервые за последние годы, Фук был счастлив.

И пускай его радость продлиться недолго, он сполна напьется ей, утолив свою безмерную жажду.

Последняя волна оказалась просто гигантской: встав на дыбы, она недовольно фыркнула и накрыла смельчака с головой.

А ведь ему почти удалось покинуть пределы опостылевшего мира.

Почувствовав яркий свет, адмирал уже приготовился держать ответ перед небесным и морским Всехранителем, как внезапно хлесткий удар по щеке вернул его с небес на землю.

Открыв глаза, старик уставился на пожилого человека облачённого в длинный поношенный плащ. В руке незнакомца сиял маяковый фонарь, а рядом крутился неугомонный, совсем еще молодой пес.

Только был ли он незнаком со своим спасителем?

Адмирал присмотрелся и едва не потерял дар речи.

— Я тебя тоже не сразу узнал, — улыбнувшись, ответил Гордж.

— Но как? Почему?.. — разлепив ссохшиеся губы, нашел в себе силы задать вопрос Фук.

Смотритель маяка лишь пожал плечами:

— Мой срок вышел. Дали пинка приятель. Все как у всех…