СТРУНА ИСТОРИИ - ГУМИЛЕВ Николаевич

Свою сложную естественнонаучную дисциплину Лев Гумилев преподавал живо, невероятно интересно, а главное, артистично. Его научные лекции и семинары, так же как и просветительские выступления, были общедоступны и чрезвычайно популярны в 70-80-е годы. Они проходили всегда при невероятно переполненных залах. И студенты обучались народоведению (несмотря на запреты) вместе с огромным числом вольнослушателей. И еще, Гумилев читал, всегда обращая внимание на реакцию слушателей. Но очень не любил, когда записывали. Считал, что так материал усваивается хуже, чем когда слушатель неотрывно следит за мыслью ученого.

Лектор не просто сыпал историческими терминами, «гулял по истории» вперед-назад, но и сопровождал выступление акцентами, жестами и мимикой, помогая понять мотивы поведения героев повествования. Если он говорил: «прекрасная царица Хапшепсут», то так, что всем в зале было понятно, — действительно, невероятно красива была эта женщина-фараон. Это были не штампы и банальности, а была выделена самая суть поведения тех древних людей, о которых он рассказывал. Например, повествуя о Юлиане Отступнике — о том, как он хотел вернуться к языческим традициям, с торжественными процессиями, но все матроны уже стали христианками и отказались, — и тут лектор замедляет речь, хитро смотрит на слушателей и выдает: «Пришлось в качестве весталок пригласить проституток». Затем — краткое резюме с совершенно невозмутимым лицом: «И, знаете, праздник сразу же как-то потерял долю своего обаяния!» В этот момент в зале уже не остается ни одного равнодушного к событиям той далекой поры.

Материал, поданный столь эмоционально и нетривиально, прекрасно запоминается, — это уже не скучнейшие исторические даты, а именно логика событий. Определенно можно сказать, что у Льва Гумилева можно и нужно учиться не только самой его науке — этнологии, но и методам ее подачи, и искусству риторики, включая актерское искусство.

В жизни Л. Н. Гумилева был период (с середины 70-х по середину 80-х годов), когда его курс в ЛГУ был свернут до минимума и ученого перестали печатать. Теперь в это трудно поверить, но тем не менее так было. Пусть молодежь задумается, что такого в этих лекциях, почему их запрещали? После очередного звонка в университет ему было запрещено читать лекции, поэтому, в целях сохранения курса, Лев Николаевич просил своего ученика Константина Иванова: «Костя, читайте лекции! Не прекращайте читать!»

Лев Николаевич часто говорил: «После меня останутся мои книги — мои дети», — так дороги (и дорого достались) они ему. Дороги были ему и лекции, потому что в некоторые периоды они представляли для ученого единственный способ донести свои мысли и знания до соотечественников. Лев Гумилев был великим ученым, но он был не менее великим гражданином.

Предваряя чтение этой книги, хочется напомнить еще одно. Ученый говорил, что для правильного решения проблемы важно правильно поставить вопрос. Лев Гумилев умел так поставить вопросы, ради ответа на которые его слушали и ныне читают тысячи. Именно поэтому Гораций не совсем прав, — слова великих возвращаются.

Возвращаются к новым поколениям лекции Льва Гумилева. Хочется только заключить — читайте его книги, учитесь и думайте.

Старший научный сотрудник Государственного Эрмитажа,

к. т. н., ученица Л. Н. Гумилева

О. Г. Новикова

ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ КУРС ЭТНОЛОГИИ[1]

ЛЕКЦИЯ I

СВОЙСТВА ЭТНОСА

Постановка задач и цель курса: Биосфера и человек. — Появление вида Гоминид. — Древние виды человека. — Распространение человека по территории Земли.

Мозаичная антропосфера: Этнос — явление природное или социальное? — Понятие об этногенезе. — Этнология и ее задачи. — Системный подход. — Методика изучения народоведения.

Сегодня я начинаю читать курс народоведения, который на нашем факультете читается почти 10 лет. Он всегда читается по-разному и с разными вариациями, в зависимости от специфики кафедры.

В этом году кафедра физической географии просила меня сделать прописку,[2] и поэтому мы сделаем упор не на экономико-географические проблемы, а на физико-географические.

Поставим вопрос так: для чего мы этот курс слушаем и для чего он нам нужен? И почему он нам может быть интересен? — Потому что простое коллекционирование сведений, простое изложение каких-либо данных никогда не западает человеку в голову и никогда не вызывает в нем интерес. Если мы учим что-нибудь и тратим на это силы, так надо знать — для чего?

Ответ на это у нас будет очень простой. Человечество существует, в общем, совсем немного на Земле, — каких-нибудь 30–40 тысяч лет весь Homo sapiens. Но оно, тем не менее, произвело перевороты на земной поверхности, которые Вернадский[3] приравнивал к небольшим геологическим переворотам, переворотам малого масштаба. А это очень много.

Каким образом один из видов млекопитающих сумел до такой степени испоганить всю Землю, на которой он живет?

Эта проблема — актуальная, потому что если мы не вскроем причины тех перемен, которые совершаются на всей поверхности Земли и которые всей мыслящей частью человечества считаются проблемой номер один, то тогда незачем выходить замуж, жениться, родить детей, потому что биосфера погибнет и погибнут все дети.

Но для того чтобы разобраться в этом вопросе, нужно исследовать историю вопроса, а не то, почему до сих пор люди достигли таких результатов в уничтожении жизни на собственной планете, и обязательно исследовать то, что происходит сейчас.

Поэтому мы начнем сначала.

Человек, как существо биологическое, относится к роду Гоминид, то есть при своем появлении на Земле он имел достаточно большое количество ответвлений и разветвлений. Близкое родство человека с обезьянами в настоящее время ставится под сомнение, так как обезьяна — существо, значительно дальше ушедшее по линии эволюции, нежели человек. У обезьяны больше отработаны пальцы рук и ног, у обезьяны гораздо лучше мускулатура, обезьяны живут в ландшафте, который вполне обеспечивает их потребности, они не имеют потребности в изнурительном труде. В общем, они живут достаточно весело. Таким образом, они приспособились к жизни на Земле гораздо больше, чем человек.

Человек — существо весьма и весьма неприспособленное, за одним исключением: развитие мозга дало ему возможность жуткой агрессии против прочих видов млекопитающих, и вообще животных, птиц и всех других. И это сказалось еще на тех видах Гоминид, которые мы не имеем права, говоря строго, считать людьми. А именно — питекантропы[4] и неандертальцы[5] — Homo sinantrus и Homo erectus, по-латыни. Но я их буду называть общедоступными, обыкновенными словами.

Эти два вида отличаются от современного человека, к которому принадлежим мы, ну так же как отличается, скажем, осел от лошади или собака от лисицы. То есть это существа совершенно иного порядка. Однако и у них, и у нас (современных людей) были общие черты, которые весьма и весьма нас роднят. А именно — эти первоначальные виды человека, неандертальцы в частности, были тоже весьма агрессивны, имели технику и знали огонь и, кроме того, занимались каннибализмом, то есть убивали себе подобных, что вообще другим животным несвойственно. Откуда они происходят — я вам не могу сказать. Гипотез по этому поводу очень много, но они совершенно беспочвенны и ничем не подтверждаются. Недавно я, пересматривая литературу, — да вот для сегодняшней лекции пересматривая литературу, — увидел аргументацию украинского академика Петра Петровича Ефименко,[6] который пишет, что «мы — советские ученые (ну, мы — это он имеет в виду себя, конечно), считаем, что неандерталец просто перешел в современного человека». Других аргументов он не приводит.

Надо сказать, что далеко не все советские ученые так считают, и то, что он советский (а он, бесспорно, советский гражданин и паспорт имеет Советского Союза), — еще не является научным аргументом в пользу высказанного им положения. Поэтому оставим вопрос открытым, обрисуем только то положение, при котором человек появился на поверхности нашей планеты.

В глубокой древности, в кайнозойскую эру, на границе плейстоцена и современного периода в Африке были животные, похожие на человека, пользовавшиеся элементарной техникой, но, видимо, еще не знавшие огня, потому что доказательств того, что они пользовались огнем, у нас нет (хотя нет и доказательств противного). Их называют австралопитеки.[7] Это были звери примерно такого роста, прямостоящие с человеческой формой тела и пользовались даже некоторыми каменными орудиями — просто кусками заостренного камня — отщепами, которые можно получить, ударяя кремни об скалу или об какой-нибудь большой камень, отскакивали такие большие пластины. Употребляли они эти сколы, чтобы, ловя маленьких павианов, пробивать им голову и выпивать мозг. Считать их нашими предками у нас нет ни малейших оснований, потому что, прежде всего, павианов в Африке много, то есть недостатка в пище они не испытывали. Правда, павианы — это животные стадные и достаточно резистентные. Они умеют сопротивляться, они отбиваются даже от леопарда. Причем самцы жертвуют собой ради спасения стада или самок, спасая детенышей. Но вот с австралопитеками им было справляться трудно. И поэтому развиваться не было никаких оснований, исходя из концепции Дарвина.[8] Куда они делись, — не знаю.