Мистик Томас Свит - Евгений Александрович Козлов

ради чинопочитания рявкнул – О приходе мистика доложить немедленно”. После чего услужливый полицейский удалился исполнять поручение.

Примерно через один час времени, явился джентльмен, занимающий высокое положение в обществе, его волосы выглядывали из-под шляпы, строение его тела отличалось худобой, а во взгляде читалась сила и завидное терпение. Упираясь на трость, он чуть прихрамывал, поэтому детектив услышал его приближение задолго до непосредственного зрительного контакта. Они не были особо дружны, скорее величались коллегами. Чарльз Одри представлял земное – земным, суетное – суетным, но однажды Томас Свит открыл ему глаза на сверхъестественное, на то, что смутно затрагивает наши чувства, такие как зрение, слух, осязание, ведь мы слишком зажали себя в системе материального благополучия, либо достижения сего идола прогресса, потому родившись в четырех стенах, построенных до нас, мы предполагаем, что за преградой ничего нет, но стоит только проделать небольшое отверстие в стене, как вдруг отворяется мир неизъяснимого и непостижимого простора, неподвластное слову кредо. Но гордому человеку трудно признать свое непонимание, поскольку тот с легкостью отрицает воздыхания души, ибо не в силах объяснить необъяснимое, тем самым якобы показывая свою слабость и необразованность.

Они поздоровались. Детектив долго смотрел на идейное лицо собеседника, у коего вовсе не орлиный нос, крупные глаза и узкие губы, обрамленные усами плавно переходящими на подбородок, от мистика приятно пахнет духами, и главное в нем чувствуется свобода, не только физическая, но и душевная. Смотрел и думал – о чем же он размышляет. Однако Томас Свит оглядевшись, искренно безмолвствовал. Потому детектив как всегда начал диалог первым.

– Видите ли, уважаемый Томас, положение мое обстоит весьма затруднительным образом. Добросовестных улик нет, все вещи уничтожены. Пожарные изрядно наследили, залили пол водой, выбили окна. И минуя всю эту полицейскую трагедию, невзирая на ущербность моего положения, у меня созрело одно предположение. – детектив жаждал заметить интерес в собеседнике, однако мистик взором вел себя несколько лениво и высокомерно. – Предположим, здесь произошло воровство, грабеж, в общем, похищение чужого имущества. Преступник проник в квартиру, взял драгоценности и поджог мебель с целью устранения следов преступления. Однако когда приехала пожарная бригада, они заметили, что входная дверь и ставни окон были тщательно наглухо закрыты. Само собой напрашивается вопрос – куда подевался обвиняемый. Да и скелетов не было обнаружено.

– Одна вещь не сгорела. – немногословно ответил мистик. – Несгораемый шкаф.

Детектив заулыбался, потирая почерневшие от копоти руки.

– Но Томас, это как всегда безумно! – воскликнул детектив. – Вы хотите сказать что преступник, украв вещи, поднес пламя к стопке бумаг некогда лежавших на письменном столе и под треск тлеющего дерева укрылся в шкафу. А скажите тогда, мне – неосмотрительной ищейке, откуда там взяться воздуху в дыму едких испарений, легкие и сосуды вора не питались бы кислородом будь он в этой комнате. Либо он проделал отверстие на улицу для дыхания через специальную трубку. Но есть одна проблема. Здесь посторонних никто не видел, лишь зеваки на улице, и те с их типичной расторопностью и любопытством не приметили никого подозрительного.

– Может тогда стоит открыть шкаф и удостовериться в правдивости моих домыслов. – предложил Томас Свит.

Детектив ведал о поспешности суждений мистика, впрочем, это и не мудрено, ведь его сиятельство всегда куда-то кличут, принимают в гостях. Поэтому Чарльзу пришлось остановить его резким замечанием.

– Прежде, Томас, я бы хотел услышать ваше предположение насчет предполагаемого поджигателя. К примеру, это мог бы сделать сам хозяин квартиры, с целью устранения важных компрометирующих бумаг, либо ради уничтожения непогашенной страховой выплаты. Один из пожарных, также мог бы поджечь квартиру, затем прийти и забрать примеченные драгоценности после удачного сокрытия своих следов. Неуклюжее животное опрокинувшее свечу также не исключается, либо стихийная молния подпалила квартиру. Так кто, по-вашему, заключен в шкафу?

– Никто из только-что вами представленных. – с улыбкой произнес мистик и продолжил. – Детектив, ваша работа заключается в усложнении, а моя в облегчении дела.

– В деле о продавце духов мне так не показалось. – нервно сплеснул руками Чарльз Одри.

– Хорошо, вы правы. Но вы также обязаны знать мой плотный график, посему, не обессудьте, если мы примерно за час распутаем это происшествие. Что касается шкафа, то его открывать ненужно, дабы не пугать людей. Пускай покуда хранит свои потаенные секреты.

– Но если там внутри человек? – вопросил детектив.

– Уверяю вас, там истинно находится человек, но в земной своей ипостаси, частично так сказать.

Детектив в очередной раз не особо понял намерения Томаса Свита, который был явно невозмутим, осторожен и весьма непредсказуем.

– Тогда скажите на милость – каковы наши последующие действия. – заявил Чарльз Одри, имевший в рассудительности спокойствие, но в непонимании немного дерзкий нрав.

Мистик покрутил трость, пытаясь совершить пародию на цирковой трюк с жонглированием, но у него ничего не вышло, и он не поднимая глаз с предмета вращения, подтрунил над детективом.

– Как думаете, я сгожусь для цирка?

– Несомненно, нет. Вы, Томас, располагаете проницательностью, но лишены всякого честолюбия и всякой ловкости.

Мистик чуть рассмеялся, временами хрипло кашляя.

– Тогда мы немедля пустимся на поиски того, кто более похож на фокусника чем я.

В последующие однообразные минуты они уже вдвоем, оставив пепелище и мундирных ищеек, плавно переместились в экипаж. Томас всё время поглядывал на часы. Одетый по парадному во фрак, граф был достоин светского раута, а детектив ничем не примечательный на вид, ощущал вокруг себя тончайший аромат не менее тонкого парфюма, одновременно испытывая досаду и возбуждение нюхательных органов чувств. В последнее время, его обоняние стало чутким как у собаки, потому на протяжении всего пути с тщательностью воротил нос в сторону окна. Мистик заметив хладнокровие детектива, весьма иллюзорное и наигранное, употребил хитрость для восстановления, утраченного на полуслове диалога. Карета двигалась, невзирая на метания их душ, по дороге между узкими улочками города. День выдался мрачным и в меру тоскливым.

– Извините меня Чарльз. – произнес Томас Свит нарушив благоденствие тишины. – Мое время ограничено, ведь стольким людям нужна моя помощь. Хотя сейчас мы поможем одному заблудшему человеку, оказавшемуся в опасной для его свободы ситуации. Насколько должно быть вы уже прочли мои мысли – в поджоге виноват хозяин квартиры, поэтому на него могут пасть серьезные обвинения. Мне думается, стоит навестить сего джентльмена и во всём дословно разобраться.

– И вы извините меня. – выслушав ответил детектив. – Во мне еще мало опыта в раскрытии тайн подобного рода, однако я ощущаю в себе возможности и силы. И где вы намерены найти хозяина несгораемого шкафа?

– Это просто. Человек, который уничтожил свое имущество, потерявший многое, на первых порах