Он и Она (СИ) - Блио Элен

Давно уже должна была все понять.

Я закрыла глаза, стараясь прогнать наваждение.

Я ведь попыталась попросить прощения после того, как осознала свою ошибку, но…

Черт меня дернул тогда поменять билет и прилететь раньше! 

Черт меня дернул залезть в спальню!

Черт меня дернул сбежать из квартиры!

Если бы я осталась, поняла бы свою ошибку и ничего бы этого не было! Как я вообще могла подумать, что Андрей мне изменяет вот так? 

Черт меня дернул  позвонить из такси Трошину! Трошину, блин!

Бывшему "нареченному" которому вообще надо было звонить в последнюю очередь!

Черт меня дернул сорваться и рано утром поехать к Трошину в Питер?

На хрена вообще Трошин позвонил мне накануне и спросил, не могла бы я приехать и провести небольшую конференцию на форуме предпринимателей?

Не замуж ведь звал!

И почему я выключила телефон и не отвечала даже Женьке?

Одна ошибка и вся жизнь просто вдребезги...

Никто тебя не простил, Наташа и не простит. И не стоит рвать сердце в клочья.

Ладно. Проехали.

Мне нужно было уйти как можно скорее.

Хорошо, что эта сладкая парочка не видела, как я вошла, можно тихонько повернуться и выйти, потом спокойно пройти к двери, сесть в такси и уехать.

И он даже не узнает, что я здесь была – пока меня видели только моя  Женя и Алекс и я могла бы попросить, чтобы они молчали.

Но, у меня же ничего не бывает просто так, да? Не через то самое место?

Хозяйке дома обязательно надо было поставить инсталляцию из пустых цветочных горшков на выходе, чтобы не в меру изящная Наташа все уронила! Вернее нае… упала, в общем…

С грохотом.

С песнями и плясками.

Коленку я ободрала в кровь, но мне было плевать на коленку.

Меня, естественно, заметили. И я… заметила.

Туфли. Итальянские. Как всегда шикарные.

Что-что, а шикарным Андрей быть умел. Даже после долгого перелета из Нью-Йорка выглядел так, как будто только что вышел из модного салона.

З – зависть!

Мне о таком только мечтать!

Я подняла голову.

Они стояли прямо надо мной, Капитан Америка и эта его, блин…Недоделанная Черная вдова.

Да, да, я-таки посмотрела франшизу! Темными, одинокими вечерами!

Милая шатеночка.

Нет. Не милая. Красивая. Очень. И молодая.

Меня явно лет на пять моложе.

И грудь… пятерка? Или все-таки четверка?

Блин…

Зачем ему такая молодая? О чем с ней трахаться? Он ведь сам так говорил, нет?

Видимо, нет. Ладно.

Вышло эпичненько.

Я на полу, выложенном мраморной плиткой – Устюговы, как я поняла, просто обожали мрамор!  Я в грязи и в крови.

Коленка кровоточила сильно, но сердце...сильнее.

Они надо мной. Как карающий меч. Перст судьбы.

Ну, о кей.

Смотри, Капитан Америка! Наслаждайся! Ты на белом коне, то есть все так же на черном «Майбахе». А я на полу, с разбитой коленкой.

- Больно, Наташ?

Глава 2.

- Больно, Наташ?

Он же не о коленке, да?

Он о другом.

Об этом чуде с четвертым размером, которое висит рядом с ним как приклеенное…

И – да, Андрей, больно.

Как бы я не была виновата, зачем вот так?

Но я улыбнулась во все свои "не тридцать два".

- Нет. Не очень, Андрей. Спасибо, что помог.

Руку протягивать мне, разумеется, никто и не собирался.

Ну, ок. Мы такие джентльмены!

Я же видела, как он дернулся, а его новая игрушка резво прижалась не пуская.

Дрессирует уже? Не рано ли?

Я ухмыльнулась – еще были силы оставаться рыжей язвой!

Капитан Америка поджал губы и потащил свою милую спутницу в дом.

 А я осталась на полу. С разодранными чулками, разбитой в кровь коленкой и сердцем, сердцем, которое было разбито гораздо раньше.

Причем это ведь я сама себе его разбила?

Прекрасно, просто прекрасно.

На самом деле я понимала, что я все это заслужила.

Ну да. Именно я.

Потому что сама спровоцировала эту ситуацию.

Не стоило мне приезжать в этот дом. Не стоило выходить на террасу.

 Не стоило вообще когда-то здесь же вступать с ним в диалог…

Так что…

 Вставай, Кораблева! И дуй домой, к своему одиночеству!

Да, да, именно к одиночеству! Потому, что даже Димусик Трошин, бывший «будущий муж», «отшит» окончательно и бесповоротно. 

И я не Капитан Америка, я не могла вот так по щелчку пальцев взять и найти себе спутника.

 Наталья Кораблева коротала свои дни проводя онлайн занятия, а ночи…

А ночи слегка скрашивал новенький вуманайзер. Погуглите – это вещь! Три минуты до оргазма. Особенно если закрыть глаза и представить, что это не электронная игрушка, а…

Все, стоп. Хватит.

Надо было брать себя в руки.

Никому не интересны твои «мудовые рыдания» Наташа! Сама виновата.

Так что…

Мне оставалось только вернуться домой, поджав хвост и продолжать выть на луну.

В буквальном смысле.

Потому, что нельзя просто взять и сказать себе, не люби…

Я пыталась, правда. Это, увы, так не работает.

А может, я просто хотела любить и страдать? Придумала себе все это?

Но разве можно придумать чувства?

Эту зубную боль в сердце?

Каждый раз закрывая глаза я видела его. Вспоминала его.

Руки, губы, глаза. Взгляд, чуть насмешливый, ироничный, в то же время такой теплый, ласковый.

Слова, которые он говорил…

Прикосновения.

То, как он мог практически одним движением рук сделать так, чтобы я забыла обо всем.

И как его самого «вставляло» то, как мое тело на него реагирует!

- Ты такая отзывчивая! Не представляешь, как это заводит! Когда я думаю, что будет с тобой, когда я коснусь тебя… как изменится твое дыхание, расширятся зрачки… Как ты начнешь течь от одной ласки…

Боже, почему я все время вспоминаю это? Почему я думаю об этом?

Почему я вообще думаю об этом сейчас? Лежа на ледяном полу?

Давай, Наташка! Вставай! Встряхнись! И не думай плакать!

Нет. Я не собиралась плакать! Правда! Нет…

Я замерзла, хотя на террасе окна были закрыты, и даже газовая пушка-обогреватель стояла. Встала, кое-как отряхнулась, доковыляла до плетеного диванчика, села.

Нога болела дико.

В детстве все было просто – нашел подорожник приложил и играешь дальше.

Подорожника, увы, не было.

И не было такого подорожника, который можно было бы приложить к сердцу…

Ладно, проехали.

Надо собирать себя!

Хорошо, что в моей крохотной сумочке всегда были влажные салфетки! Ну, почти влажные, уже высохли.

Жалко было чулки – любимые, со стрелкой и кружевной резинкой. Я купила таких сразу пар десять, про запас.

Потому, что они очень нравились Андрею. Он любил оставлять меня в одних чулках. В черных чулках. На белых простынях.

- Ты даже не представляешь, как круто смотришься, такая… аппетитная.

А потом он долго и мучительно доказывал какая я аппетитная. Всеми возможными способами.

ОМГ!

Да что за вечер воспоминаний, Наташа?

Хватит!

Больно.

Правильно он спросил – больно, Наташ?

Да. Очень. До слез. Которых не будет потому, что я так сказала!

Нет и все!

Не реветь!

Знаете, что нужно делать, чтобы на плакать? Постараться широко открыть глаза и дышать глубоко. Иногда помогает.

Мне ужалось сдержать соленый поток, я открыла сумку, достала одну салфетку, послюнявила, но приложить к коленке не успела…

- Дай сюда… Не дергайся!

- Больно!

- Я знаю.

- Хотя бы подуй! – я это сказала?

- Трошин тебе подует.

Что?

Он так ответил?

Придурок! Ненавижу!

Я гневно посмотрела ему в глаза и…

Я поплыла. И все вокруг поплыло вместе со мной. Может, я просто сознание от боли потеряла? Может это болевой шок у меня такой? Ну, ведь реально больно? Открытая рана, довольно обширная, чулки в хлам – да, пусть видит, что я все еще ношу чулки!