Охота на Снарка - Льюис Кэрролл

Хоть стихия жестока - если ветер с востока,

Вряд ли флот не на запад плывет!

Завершился вояж; все выносят на пляж

Саквояжи и прочие вещи;

Но не радует глаз живописный пейзаж -

Мешанина уступов и трещин.

Благозвон ощутил: дух ловцов невысок,

И прочел на рифмованный лад

Пару шуток, что к черному дню приберег, -

Дружным стоном ответил отряд.

Либеральной рукою напитки разлив,

На песок указал он прилечь;

И нельзя не признать - был до боли красив,

Начиная великую речь.

- Люди, Римляне, Братья - услышьте меня![10]

(Все взбодрились от теплого слова:

Загремело "ура" и стаканы, звеня,

Поднялись и наполнились снова.) -

Плыли мы много месяцев, много недель

(По четыре примерно на месяц),

Но пока что, клянусь, не достигнута цель -

Не сумели мы Снарка заметить!

Плыли много недель, плыли множество дней

(Приближенно - по семь за неделю),

Но клянусь - до сих пор (мне, поверьте, видней)

Углядеть мы его не сумели!

Я напомню сейчас по порядку все пять

Самых главных и верных примет,

По которым легко может каждый сказать,

Есть поблизости Снарк или нет.

Свойство первое - вкус; он не слишком хорош:

Хоть и тонок, зато ограничен;

Словно пара отличных, но тесных галош -

А в оттенках совсем необычен.

Во-вторых, он не скор в пониманье острот,

И вздыхает в отчаянье хмуром,

Если кто-то рискнет рассказать анекдот

Или, скажем, блеснет каламбуром.

Признак третий: привычка так поздно вставать

(Это просто привычка, не лень),

Что садится он завтракать вечером, в пять[11],

А обедать - на завтрашний день.

И такая примета - для купанья кареты[12],

Он их всюду таскает, и даже

Почему-то считает, что эти предметы

Украшают любые пейзажи.

Признак пятый - зазнайство и вера в успех.

Подчеркну: надлежит отличать

Тех из них, кто пернат и клюется, - от тех

Кто усат и умеет рычать.

Снарки, в общем, безвредны; но предостеречь,

Вас я должен (пусть шанс этот мал):

Среди них есть Буджумы... - но прервана речь,

Ибо в обморок Булочник пал.

Приступ третий. Рассказ Булочника.

Поднесли ему пышек, пломбира брикет,

Горчицу и ранний салат...

Поднесли ему джем и толковый совет -

И дюжину лучших шарад.

Наконец удалось ему сесть и начать

Свой донельзя печальный рассказ;

Закричал Благозвон: - Обормоты! Молчать! -

И свой колокол звучно потряс.

Абсолютная тишь! не шепнешь, не взвопишь,

И не крикнешь "ура", например;

Тот, кого звали "Эй!", драму жизни своей

Излагал на старинный манер.

- Я рожден в благородном, но честном роду...

- Опустить! - Благозвон заорал. -

Ночь нагрянет вот-вот, снова Снарк ускользнет -

Нам грозит неизбежный провал!

Мне мой дядя (в честь коего назван я был)

Дал совет в расставания час...

- Опустить м его! - Благозвон отрубил

И свой колокол грозно потряс.

- Дал совет он такой, - продолжал наш герой, -

"Если Снарка найдешь, не зевай:

Изловил - и назад, с ним попробуй салат,

И огонь из него выбивай[13].

Ищите в наперстках - и здравых умах,

Гоняйтесь с надеждой и вилкой;

Грозите пакетами ценных бумаг,

И мылом маня, и ухмылкой...

(- Это верный подход, - Благозвон произнес,

Торопливо вмешавшись опять, -

Это правильный путь, если хочешь всерьез

Настоящего Снарка поймать!)

Но, мой светлый, беда, если встретишь хоть раз

Вместо Снарка - Буджума! Тогда

Ты внезапно и плавно исчезнешь из глаз

И для нас пропадешь навсегда!"

Это то, это то, что грохочет в ушах,

На какой бы я ни был земле, -

Это то, отчего холодеет душа,

Как кастрюля с холодным желе;

Это то, это... м-м-м... - Прекратите мычать!

Сколько можно болтать, идиот?! -

Но раздался ответ: - Я не в силах молчать -

Это то, что мне душу гнетет!

Ей давно уж невмочь - я ведь каждую ночь

Бьюсь со Снарком опять и опять,

Много суток подряд я жую с ним салат

И пытаюсь огонь выбивать;

Но лишь только увижу Буджума, тотчас,

А вернее - минуту сию,

Я внезапно и плавно исчезну из глаз -

Вот что душу снедает мою!

Приступ четвёртый. Охота.

Благозвон огрубчился и высморкал нос:

- Но куда же вы раньше глядели?

Неуместно сегодня так ставить вопрос,

Когда мы, наконец-то, у цели!

Не тревожьтесь; не раз мы восплачем о вас,

Если вас с наших глаз унесет;

Но тогда, на причале, почему вы молчали,

Собираясь в нелегкий поход?

Неуместно сегодня так ставить вопрос -

Говорил я уже, и не раз.

Тот, кого звали "Ах!", отвечает, в слезах,

- Я сказал это в первый же час!

Я сказал вам по-русски про дядин совет,

По-японски, армянски, марийски;

Но забыл (сознаю - мне прощения нет),

Что вы знаете только английский!

- Очень жаль, - Изменился в лице Благозвон

(С каждым словом оно удлинялось) -

Но изложены факты - болтать не резон,

Ни минуты на спор не осталось!

Эту славную речь, - стал вожак объяснять, -

Я продолжу потом как-нибудь.

Снарки водятся здесь, повторяю опять!

Мы должны попытаться рискнуть!

Искать их в наперстках - и здравых умах;

Гоняться с надеждой и вилкой,

Грозиться пакетами ценных бумаг,

И мылом манить, и ухмылкой!

Снарк - особая дичь; не поймаешь его,

Как обычного зверя. друзья.

Сделать все... все, что можно... и больше того -

Мы должны сделать все, что нельзя!

Ибо Англия ждет - продолжать не могу:

Жуткий смысл вложен в громкую фразу[14].

Соберем лучше все, что предъявим врагу

В поединке немедля и сразу!

Башмаки и Барышник схватили брусок

И лопату, сменяясь, точили;

Добрый Булочник ус подкрутил, и мешок

Из пальто своих вытряхнул пыли.

А Банкир все добро обратил в серебро

И его обменял на банкноты;

Выплетал лишь Бобер свой коронный узор,

Уклоняясь от славной работы.

И Барристер не смог в установленный срок

Доказать, что он где-то не прав,

Даже сделав обзор по делам, где узор

Был сплетен с нарушением прав.

Тут пошивщик Беретов с поспешностью внес

Предложенья по методам кроя;

Бильярдист в это время намеливал нос

Деловито дрожащей рукою.

Бойня вдруг появился изящно одет,

В белоснежных перчатках и рюшах;

Волновался он так, словно шел на банкет

(Благозвон обозвал это "чушью").

Бойня ныл: - Объясните вы Снарку, я свой -

Мы на бойне добры от природы. -

Благозвон, поразмыслив, кивнул головой:

- Все зависит, увы, от погоды.

А Бобер, прыжествуя, забегал кругом

(На душе стало как-то спокойней);

Даже Булочник, стойкий, но слабый умом,

Подмигнул, наблюдая за Бойней.

- Будь мужчиною! - в гневе увидел главарь,

Что у Бойни лицо побледнело. -

Если встретим Джубджуба, крылатую тварь,

Пригодятся все силы для дела!

Приступ пятый. Урок Бобру.

Искали в наперстках - и здравых умах;

Гонялись с надеждой и вилкой;

Грозили пакетами ценных бумаг;

И мылом маня, и ухмылкой.

А Бойня нашел обособленный путь,

Ведущий к задуманной цели;

В пустынных горах наводящее жуть

Безлюдное вилось ущелье.

Бобер независимо выбрал его

И поступью двинулся твердой,

Ни словом, ни вздохом не выдав того,

Что явно показывал мордой.

Каждый думал, что думою занят одной:

О том, кого нужно найти;

Ни один не хотел замечать, что другой

Идет по тому же пути.

Ущелье все уже, и солнце спешит

Спуститься все ниже и ниже;

Гонимые страхом (не зовом души),

Друг с другом сходились все ближе.

Вдруг чудовищный скрежет под тучи взлетел,

Знак опасности близкой и верной;

Даже хвост у Бобра побледнел и вспотел,

Бойне сделалось попросту скверно.

Святое, ушедшее в зыбкую тьму,

Он детство представил в тоске;

Звук с неба так явно напомнил ему

Скрип мела по классной доске!

- Это голос Джубджуба! - он выкрикнул вдруг

(Тот, кого звали "тупицей"). -

Умоляю, считай! Но, пожалуйста, друг,

Постарайся со счета не сбиться!

Это крики Джубджуба! На все времена

Нас ученьем вожак одарил.

Это песня Джубджуба! Догадка верна,