Клан Дятлов 9 (СИ) - Пуничев Павел Михайлович

Краб взвизгнул и, припадая на покалеченную ногу, повернулся ко мне.

— Сори, — я отпрыгнул в сторону, и тут же на голову отвлекшегося чудовища опустился молот Добрыни, раскрошив закрывающий его толстый хитин. Ноги монстра подогнулись, и он с грохотом рухнул на палубу.

— Пожалуй, я еще и клешню одну захвачу, а то тут на всех маловато будет.

— Давай сюда, я сама приготовлю, — пробурчала МарьИвановна, забирая у меня поднос и ловко пряча его в сумку, — а ты ребятам помоги, вон уже и Пофиг с Коленькой вернулись.

Вот черт, а я-то у горящего огонька погреться мечтал…

— А, Пахан, — ехидно произнес Пофиг, — вернулся, а ты чего опять в трусах? В карты Яре все продул?

— Да нет, она постирушку не вовремя затеяла, сказала, что после того, как мной три раза сблевали, запашок от вещей стоит еще тот…

— Хрен, с ними, с постирушками, — перебил меня Калян, — расскажи лучше, как оно там было? Я понимаю, свечи там, полумрак, кружевное бельё, маска для загадочности, чулки в сеточку и кляп из БДСМ набора… но ты лучше скажи в чём в это время была принцесса?

Даже, не подумав, отвечать недоумку на его вопрос, я потер начавшие синеть от холода торчащие ребра и, прошествовав к противоположному борту, уставился на плывущего рядом с кораблем монстра. Тот-таки не спешил переходить в атаку, время от времени швыряя в нас то крабами, то стайками причудливых рыб. С рыбами спокойно справлялись засевшие на реях эльфы. Крабов, если их было не много, успешно давили их петы под предводительством Гаврюши, уже вымахавшего до размеров не сильно крупного африканского слона. Его постоянный оглушительный топот был одной из причин, по который я все же выполз из своего уютного гнездышка. Следующей причиной, пусть и не существенной, стал десяток уровней, набранных мной во время постельных баталий, и нет, мне их давали не за особые достижения на этом поприще, а потому что сокланы все три дня почти непрерывно сражались, снабжая меня новыми уровнями и сопутствующими этому событию приливами энергии. В конце концов, когда к этому всему добавились нецензурные бурчания моего протестующего желудка, я смог заставить себя оторваться от волшебного тела принцессы и снова выйти в этот жестокий мир.

Угрюмое выражение лиц сокланов, холод и воспоминание о принцессе со всей очевидностью указали мне, какую непроходимую тупость я совершил, и я, неуклюже попрощавшись, попытался ускользнуть обратно, но ледяная стена, выросшая у меня за спиной, и пара кинжалов, воткнувшихся мне в ребра, не дали мне вернуться назад.

— Ну-ка, стоять! Мы тебя и так три дня ждали, потерпишь чуть-чуть, никуда теперь сиськи её светлости от тебя не денутся. Надо решить, куда мы вообще плывем.

— Плывем? Так это… в Еванделию, вроде, плывем.

— Ага, а где эта самая Еванделия?

— Там, наверное, — я махнул рукой по ходу корабля.

— Может и там, а может и нет. Джек ведет корабль туда, куда тот поплыл в момент спуска со стапелей, вернее после того, как он провалился в трещину в острове откуда нас вынесло приливной волной. Нам нужен компас. Нам нужно узнать направление.

— Так вы чё, три дня плывете в неправильном направлении? Вы что, постучаться ко мне не могли, компас попросить?

— Я пробовал, — Калян снял кованную перчатку на левой руке и показал мне едва зарубцевавшуюся культю, — не знаю, кто это наколдовал, но мне дверь руку отгрызла, и она не отросла, не смотря на перерождение. А логи говорят, что на меня наложен дебаф: «Однорукий идиот», который провисит на мне еще пять дней.

— Па-а-аня-я-тна-а-а… — пробормотал я себе под нос, — значит не я один поработал над защитой нашего уютного гнездышка, это радует, — и уже громче произнес, — хорошо, хоть, вы не меняетесь и действуете, как обычно.

— В смысле?

— В том смысле, что вы следуете нашему тайному девизу.

— Задолбим любого?

— Нет, наш тайный девиз: «Нас никому не сбить с пути, нам по хрену куда идти!»

— Хм… ну… возможно… однако, в этот раз, нам бы хотелось плыть в нужную сторону.

Я наклонился, пропуская над собой пролетевшего краба и вытащил компас.

— Ну, что ж, раритет ты наш поломанный, покажи нам путь к Еванделии!

По компасу побежали искры электрических разрядов, стрелка под толстым поцарапанным стеклом закружилась как бешенная, а затем остановилась, указывая точно на восток, туда, где среди пелены бешено несущихся облаков тускло светило встающее солнце.

— Капитан! Пятьдесят градусов лево на борт! Черт, на этой махине хрен до кого докричишься, Пофиг, передай капитану мою просьбу.

Пофиг врубил свой громкоговоритель и над кораблем понеслись приказы о смене курса. Закрутился штурвал и корабль, словно океанский лайнер начал тяжело поворачивать, становясь на нужный курс. Я сверился с компасом.

— Так держать! Полный ход!

— Ха, полный ход… — хмыкнул Майор, — это ж тебе не пароход.

— А, точно. Поднять все паруса! Курс на восток!

— Глядите, Ктулху исчез.

Мы посмотрели туда, куда указывала Альдия, и точно, голова морского монстра пропала, а на палубу перестала сыпаться всякая морская нечисть. Вот последний недорастоптанный краб, попеременно хромая на все восемь лап, добежал до борта и перевалился в воду, на палубе осталась только та группа винторогих рыбин, что влепилась в борт и теперь никак не могла вытащить из него свои рога. И, судя по торчащим из филейных частей стрелам, в родную стихию им уже не вернуться.

— Похоже, этот Ктулху все три дня намекал вам, что вы не туда плывете, а теперь его миссия выполнена. Пойдемте жрать!

Все только молча покачали головами, развернулись и потопали к надстройке на носу корабля. Я очередной раз вздрогнул от ледяного порыва ветра и поспешил вслед за ними, проклиная себя за то, что вообще вылез из кровати, мечтая побыстрее оказаться в тепле корабельной кухни.

Там действительно оказалось тепло, тесно и пахуче. В первую минуту исходящий от плиты аромат полностью отключил мой мозг, но, когда первых пару кусков мяса провалилось в мой усохший за эти три дня желудок, я начал осознавать, что что-то вокруг не так. Изначально просторный камбуз завален травяными циновками, часть которых пустовала, а часть была занята спящими эльфами и их петами, видимо теми, чья очередь сражаться еще не подошла, а к божественному аромату стряпни МарьИвановны примешивался пусть и не сильный, но достаточно явный запашок хлева.

— А чего это у вас тут? — Не понял я, — вы чего здесь всей толпой? Остальные помещения что, не отапливаются? Вы чего здесь все теснитесь?

Я сильно удивился, потому что у нас с Ярой в каюте был шикарный камин, и даже без постоянных физических упражнений замерзнуть там нам не грозило.

— Или так проще защищаться? Мобы что, весь корабль захватили?

— Мы здесь всей толпой, потому что никто не захотел спать в гальюне.

— Фо? — Я даже на миг перестал запихивать в рот незапихуемый кус мяса, — фево?

— Фево, фево, — передразнил меня Калян, кроме твоей каюты, которая на самом деле капитанская, на корабле два открытых помещения: камбуз и гальюн, но, как я и упоминал прежде, в гальюне спать никто не захотел.

От неожиданности я закашлялся, разбрызгивая во все стороны куски недопережеванного мяса. До пола они не долетели, перехваченные по пути парой сильно подросших птерозавров, которые после этого уселись у моих ног, преданно заглядывая мне в глаза.

Пришлось отвесить им по пенделю, продолжая вопросительно глядеть на Каляна. Калян сделал вид, что не понимает моего немого вопроса, вынуждая меня произнести его вслух.

— В каком смысле два помещения? Да на этой махине не пятьдесят человек можно разместить, а все пять тысяч, и еще место останется для кинотеатра и стриптиз-клуба.

— Я сказал: «Два открытых помещения». Остальные двери закрыты и войти в них можно только группой в десять пришлых или в полном составе клана, если в нем меньше десяти игроков. Так что, Пахан, мне плевать, кто укладывает твое трепещущее тело перед камином, и кому твои губы шепчут нет, нет, нет, в то время как твои глаза кричат да, да, да, пожалуйста, папочка сделай это со мной… В общем, возвращайся в команду, у нас тут дел невпроворот.