Я просто играю... - Мария Зайцева

меня член до основания, и в этот момент я уверена,  что он там куда-то далеко очень достает.

Обхватываю ногами его за бедра, ощущаю себя легкой и воздушной, потому что держит босс  меня вообще без каких-либо усилий, а проникает так глубоко и так сильно, что все рецепторы, что есть там, внутри меня, как и снаружи, впрочем, радостно отзываются и  благодарно ноют.

И я ною, тихо поскуливаю без слов в ответ на каждый жестокий толчок, цепляюсь за широченные плечи, обтянутые дорогим пиджаком, жадно вдыхаю терпкий, мускусный запах его парфюма, перемешанный с ароматом возбужденного мужского тела. Он поразительно вкусно пахнет, я хочу облизать, да что там! Укусить хочу!

Это моя игра! И я делаю, что хочу! Кусаю! Жадно вгрызаюсь в словно нарочно подставленное горло, с кайфом ощущаю на языке вкус его кожи и пота. Ах… Это божественно!

Он — божественен! Он трахается, как бог! Нет, как дьявол! Мой восточный демон!

Выгибаюсь, сжимаю крепче, пытаясь двигаться навстречу, но Адиль эгоистичен в сексе, он любит доминировать, а потому не позволяет мне двигаться. Рычит, прижимает сильнее к стене, наваливается еще больше и ускоряется, каждым движением своего огромного члена приближая меня к безумию. Моей персональной нирване! Седьмому небу!

Я забываю, где нахожусь, раскрываю рот в крике, но он начеку, перекрывает  губы  ладонью, сжимает, упирается лбом в стену надо мной  и двигается,  двигается, двигается! Безжалостно, практически насильно! И я не выдерживаю, кончаю с такими дикими сладкими спазмами, что на мгновение даже сознание теряю, кажется!

Адиль убирает руку, вжимается мне в рот жадным поцелуем и продолжает! Он неутомим, я знаю. Ему мало этого!

Придя в себя,  только и могу, что обессиленно висеть на нем, цепляясь и ощущая себя секс-рабыней, которую трахает жестокий хозяин… Полное подчинение. Никакой инициативы.

И это, против обыкновения, против моих принципов, опять заводит.

Второй раз я кончаю долго, мягко, с невероятно пошлыми стонами и диким желанием, чтоб Адиль сжалился, был нежнее… Поцеловал…

И он чувствует это все, замедляется. И целует. Нежно-нежно. Долго-долго, проводя меня через оргазм с мастерством опытного драйвера…

Я умираю от сладости и своей слабости, я кайфую от этого…

И раскрываюсь настолько, что внутри все начинает сжиматься, ритмично, жадно.

Адиль опять ускоряется, не отрываясь от моих губ, затем движения становятся все жестче и сильнее, до боли. Кончает он яростно, вжимая меня в стену с такой силой, что еще чуть-чуть, и моя блуза продралась бы на спине!

Потом мы пару минут стоим вот так, не разъединяясь, приходя в себя. Я с удовольствием облизываю место своего укуса, обнимаю за крепкую шею, запуская пальцы в густую шевелюру на затылке.

Не могу натрогаться, надышаться.

Поразительно вкусный и красивый мужик! Даже жаль…

Наконец, Адиль выдыхает, выходит, ставит меня на пол, придерживая, потому что ноги мои дрожат, норовя разъехаться… В нашу первую ночь так и было, кстати, по стенке до душа ползла… Кайф какой был, Бог мой…

Я с сожалением отпускаю его. Хочется напоследок еще раз прижаться губами к пульсирующей на шее венке, но сдерживаю себя. Это уже будет лишним.

Адиль отходит, отворачивается, быстро приводит себя в порядок.

Я не успеваю еще толком юбку застегнуть, а он уже преображается обратно из бешеной секс-машины в властного, вальяжного босса.

— Я могу быть свободна? — спокойно осведомляюсь я, застегивая юбку и наклоняясь, чтоб подобрать рассыпавшиеся из папки бумаги. В них нет никакой ценности и смысла, но оставлять тоже не дело.

— Да…

Он жадно шарит взглядом по моей склоненной в присяде фигуре, опять чуть заметно раздувает ноздри. Клянусь, наверняка в голове одна порнография сейчас! Хотя… У меня тоже.

Но соблюдаю правила игры, чинно встаю, одергиваю юбку, прижимаю к груди папку.

Кивнув, разворачиваюсь к двери, берусь за ручку, и тут меня догоняет приказание:

— Лаура… — поворачиваюсь обратно, со всем вниманием и почтением смотрю на босса, — эту юбку… Больше не надевай в офис.

— Тебе не понравилось? — невинно уточняю, проводя ладонью по поясу… Как раз в районе пуговки, той самой, на которой эта юбка и держится.

— Понравилось, — тяжело роняет он, — и, уверен, что не мне одному… Потому не носи. А белье — носи. Поняла? Еще раз так сделаешь, накажу.

— Хорошо, Адиль, — смиренно киваю я и выхожу за дверь, не забыв напоследок чуть распахнуть юбку, чтоб босс увидел, что при должном старании там можно разрез увидеть до самого… Ну… Пояса.

Вслед слышу сдавленное ругательство на певучем, гортанном языке, торжествующе усмехаюсь.

Все тело поет после двух мощных, шикарных оргазмов, а в голове — полный бедлам.

И улыбка на губах.

Потому что, чего бы там мой восточный босс ни хотел, а одеваться или не одеваться я буду так, как сама хочу.

Потому что это моя игра. И правила в ней я устанавливаю.

Глава 2. Предварительные договоренности

Вообще, заниматься сексом на рабочем месте, да еще и с боссом — это не то, к чему я стремилась всю жизнь.

Я вообще, можно сказать, не особенно-то и стремилась…

В “ЮМИ”, азиатско-арабском монстра IT рынка, уже несколько лет вполне успешно теснящего  китайцев и европейцев с насиженных и поделенных площадей, я попала случайно.

Близкая подруга, Нэй, тут работает    в HR департаменте, просигнализировала, когда открылась вакансия стажера в отдел маркетинга, а мне все равно летом нечем было заняться… И вот я здесь. Совмещаю приятное с полезным.

С Нэй мы дружим с универа, она, правда, прошлым летом влипла в очень серьезную историю, уехала на родину и пропала с радаров. А, учитывая ее восточные корни, можно было предполагать что угодно.

Реальность, правда, оказалась не менее дикой, чем мои предположения, но сейчас Нэй вернулась, она - мама самого милого на свете улыбаки Адама, и просто девушка с бешеной энергией и незаурядным умом. Я знаю, о чем говорю, я же с ней учусь! Она лучшая на курсе, все преподы в восторге.

Держу пари, что, если не останется работать в “ЮМИ”, то по итоговому тестированию в универе получит море офферов от серьезных компаний.

Как она все успевает, вообще не понимаю… Я вот ничего не успеваю. Ну, кроме секса в кабинете одного из акционеров компании.

А это — не то достижение, о котором можно маме рассказывать…

При мысли о маме привычно морщусь.

Мама у меня — та еще анархистка. Но вот отношения с