О людях, ветрах и плотах в океане. История путешествия от Южной Америки до острова Пасхи и обратно - Андрей Чесноков

Итак, я довольно долго собирался с мыслями, но всё-таки составил резюме, перевёл его на английский язык и отправил на почту, указанную в контактах. Скажу прямо: оценив свои возможности, я довольно ясно осознал, что шанс оказаться на одном из плотов у меня невелик. Некоторое время спустя мне ответил сам лидер экспедиции. Он сказал, что заинтересовался, и задал некоторые уточняющие вопросы. Затем он сообщил мне, что выбор участника будет проводиться журналом «Вокруг света», и что я должен участвовать в конкурсе, который будет проходить в августе.

Что можно сказать об этом периоде. Это была некоторая пора перемен в моей жизни. Работа в офисе меня не устраивала, сам я был одинок, а моей душе хотелось чего-то большого и нового. За редким исключением, каждый следующий день мало отличался от предыдущего. Вместо этого меня всё больше поглощала рутина, и крепло ощущение того, что я занимался совсем не своим делом. Настало время, что называется, уйти «во все тяжкие». С момента разговора с Торгейром я успел сменить работу в офисе на промышленный альпинизм, объехать на велосипеде озеро Иссык-Куль, и сходить в горы на настоящее восхождение. Это была Белуха, прекрасная гора на Алтае. С неё я вернулся как раз к моменту, когда до конца конкурса оставалось три дня. Взяв отрывок дневника с восхождения, я немного отредактировал его, и отправил на конкурс. Сам же, в это время, я занялся изучением информационных источников.

Что я знал об экспедиции Кон-Тики Тура Хейердала? Из детства остались воспоминания о книге «Путешествие на Кон-Тики». В ней говорилось, что Тур Хейердал и ещё пятеро отчаянных искателей приключений построили реплику бальсового плота инков и отправились на ней через океан. Их маршрут пролегал от Южной Америки к островам Полинезии, а поставленная цель – доказать возможность контакта двух цивилизаций до прихода европейцев. Полинезия… Другой конец Света! Пальмы, аттолы, лагуны… Но, я отвлёкся. Изначально в успех экспедиции никто, кроме самих участников, не верил. Хейердалу и его команде пророчили смерть среди штормов и голодных акул. Звучит логично, ведь Тихий океан, насколько я знаю, назвали Тихим по ошибке, а бальсовый плот, скреплённый плетёными верёвками, не вызывает впечатления надёжного судна. Однако, Хейердал, несмотря на шквал критики, был уверен в своей идее. В пути он планировал использовать устойчивые ветра и попутное экваториальное течение. В итоге, удача была на стороне путешественников, и им удалось осуществить свой смелый замысел. Хотя они и потерпели крушение при подходе к суше, все шестеро, живые и невредимые, через сто один день достигли островов Полинезии, тем самым доказав теорию Тура Хейердала и совершив настоящую революцию в антропологии. Но, раз это уже было доказано в 1947 году, зачем устраивать повторную экспедицию?

Новая экспедиция не планировала повторение маршрута первопроходца. Торгейр Хиграфф решил пойти дальше и доказать, что контакт этих двух цивилизаций не был односторонним. Существует теория о том, что инки под руководством вождя по имени Тупак Юпанки, а возможно и он сам лично, побывали на острове Пасхи и вернулись на континент. Также, во время раскопок на территории Чили, были обнаружены кости полинезийской домашней птицы и скота, которые никак не могли попасть туда самостоятельно. Кроме того, есть теории о том, что полинезийцы достигали берегов Южной Америки на больших океанских каноэ. То есть существовала возможность проделать этот путь с запада на восток. Казалось бы, что в этом сложного? Раз Тур Хейердал перешёл океан в одну сторону, что мешает вернуться тем же путём? Вот тут-то и обнаруживается загвоздка. Так же, как экваториальное течение и попутный ветер, помогали Туру Хейердалу достичь Полинезии, они будут мешать на пути к Южной Америке. Нужен другой маршрут, и он есть. Он проходит южнее, через область Тихого океана с говорящим названием «Ревущие сороковые». Именно в этой области ветер почти постоянно дует с запада, что должно было позволить провести плот к континенту. Попытку пройти этим путём из Полинезии предпринял Эрик Бишоп в 1958 году. К сожалению, его планам было не суждено осуществиться. Бишоп и его команда после пяти месяцев дрейфа оставили попытки продвигаться на восток, и были эвакуированы. Насколько я знаю, Эрику Бишопу удалось достичь тридцать седьмого градуса южной широты, но этого было недостаточно, чтобы поймать стабильный попутный ветер с запада. Так что, в некотором смысле, у участников Кон-Тики 2 был шанс стать первопроходцами. Именно этот факт особенно волновал меня до самого начала путешествия. Условно, путешествие делилось на два этапа: «разминка», если можно так сказать, до острова Пасхи, и главная часть – обратно. На острове была задумана плановая частичная смена команд. Мне особенно хотелось принять участие в обратном пути, но решиться это должно было лишь на месте.

Но вернёмся к целям путешествия. Перед экспедицией стояла непростая задача «попасть» в остров Пасхи с расстояния более чем в 4000 километров. Положившись только на удачу, достичь этого невозможно, так что пришлось задуматься об управлении. Конструкция плотов инков предусматривала использование гуар2 – специальных выдвижных швертов, которые, будучи установленными в определённом порядке, позволяли держать достаточно точный курс. Тур Хейердал в своём путешествии практически не использовал гуары, и больше полагался на рулевое весло. Но у него и не было цели прийти к какому-либо определённому острову. Течение и восточный ветер пронесли Кон-Тики намного севернее острова Пасхи, и плот завершил свой легендарный маршрут на архипелаге Туамоту. В планах экспедиции Кон-Тики 2 был именно остров Пасхи. Это означало, что в отличие от экспедиции Хейердала, плоты должны были пересечь течение Гумбольдта, и двинуться к острову напрямую, полагаясь лишь на ветер и умелое управление. Насколько эффективно управление плота гуарами, тоже предстояло выяснить.

Здесь хотелось бы уделить особое внимание троим участникам предстоящего плавания. В 2006 году Торгейром Хиграффом уже была организована ещё одна экспедиция на бальсовом плоту. Она получила название Тангароа. Из будущей команды Кон-Тики 2, в ней, помимо Торгейра, участвовали Роберто Сала и Ойвин Лаутен. Остальными участниками были: внук Тура Хейердала Олав Хейердал, Бьярне Креквик и Андрес Берг. Через пятьдесят девять лет после Кон-Тики, из того же порта и в тот же день, вышел плот Тангароа. Также как и Кон-Тики, плот успешно дошёл до Полинезии, но затратил на это на тридцать дней меньше, и выигрыш в скорости, главным образом, был обусловлен использованием гуар. А значит, новая экспедиция была в надёжных руках. Кому, как не этим людям, под силу пройти более сложный обратный путь?

Экспедицию Кон-Тики 2 не могли обойти вниманием и представители различных сфер науки. Как и путешествие Хейердала, эта экспедиция являлась отличной базой для различных наблюдений. В число команды были включены научные сотрудники, в задачи которых входил сбор океанологических данных, а также данных о климате и загрязнении мирового океана. Словом, запланировано было немало, а путешествие обещало быть поистине уникальным.

И вот, я тоже получил положительный ответ от Торгейра. Сразу и с головой я окунулся в подготовку к экспедиции. До путешествия оставалось меньше месяца, а мне предстояло разобраться с просто немыслимым количеством дел. Договоры и документы, электронные переписки, покупка недостающих вещей, медицинское освидетельствование, английский и опять договоры. Всё завертелось как в карусели, в преддверии грядущего путешествия. Каждый день этой круговерти приближал меня к «событию жизни».

Но были и неприятности. За две недели до моего вылета в Перу произошло событие, которое поставило под удар моё участие. Я сильно повредил ногу. В Москве тогда неожиданно выпал первый снег, и, не справившись с управлением на мокром асфальте, я упал с велосипеда. И, ведь нашёл куда упасть, – на ржавый металлический уголок, торчавший из земли. Рана была глубокой, длинной и инфицированной, так что зашивать её было нельзя. Оставшиеся дни до вылета я ходил к хирургу как на работу. Кроме того, мне нужно было предупредить о своей травме экспедиционного врача, Бориса Романова. Когда я связывался с ним по скайпу, я чувствовал себя ужасно. Можно представить, какое мнение у него должно было сложиться обо мне ещё до начала экспедиции. Каково же было моё удивление, когда Борис спокойно выслушал меня, вздохнул и сказал: «Максимализм и возраст, Андрей. Ничего. Вылечим. Собирай вещи».

Месяц пролетел как неделя, и вот, я был готов отправиться в путь.

ГЛАВА II

От винта – о Борисе – впервые за экватором

19 октября 2015 года.