Абдул Толик - Тимофей Изотов

– Что? Грабить будете? – спросил я у того, что стоял напротив.

При этом мой затылок, и вообще все заднее полушарие стремительно холодело, ожидая резкого удара.

– Догадался, епта, – слова сипло хрустнули слева. Я полез в карман.

– Что это?

– Паспорт.

– Нахуй нам паспорт? – отозвался тот, что стоял напротив. Потом пролистнул пару страниц:

– Ты откуда, братан?

– Из Нурлата.

– Откуда?

– Из Нурлата.

– Ну, хули, сразу не сказал. А то бы мы тебя сейчас разделали как канарейку.

– Слышь, Вован, пусть идет.

– Давай топай, и это – нас тут не было.

Голова вдруг ожила. Уже за поворотом, вернулось на периферию зрение. Походка изменилась. Тоску как рукой сняло, печаль прошла. И главное – я смог у себя спросить: «Где ты взял этот город Нурлат? Кто тебе вообще рассказал о его существовании?»

– Не знаем, не знаем, не знаем, – отвечали белые потоки, хотя их не спрашивали.

Кража

Получилось вот что. Миха вытащил из-под задницы старый черный портфель, расстегнул пряжку и заглянул внутрь. Внутри оказалась луковая шелуха и мятый пластиковый мешок. Мы сидели на бетонном парапете набережной реки, и пили вино под странным названием «ГАРА-ЕРИ».

Я достал пачку писчей бумаги из рюкзака, отделил треть и сунул Михе:

– Бери, друг, это подарок.

На всех листах был напечатан один и тот же график.

– Что это, Семен?

– Это график для определения наступления моментов рассвета и заката в течение года. Вот, смотри…

Но Миха не стал смотреть и отправил пачку бумаги к луковой шелухе. Затем сунул портфель под мышку:

– Пойдем.

– Куда?

– У меня отец на прошлой неделе помер. Надо заехать у майстэрню, камень присмотреть для могилы.

– И где гэтая майстэрня?

– В деревне Дрозды.

Город закончился почти сразу, на шестой остановке. В майстэрне мастера на месте не оказалось. На вопрос

«Где?», из пыльного и темного, заваленного рубленым гранитом угла ангара вяло донеслось:

– Прыйдзе. Праз две гадзины.

Миха совсем не расстроился. Весело мне подмигнул:

– Посидим на берегу.

– Берегу?

– Здесь озеро есть.

В пустом небе надрывался одинокий жаворонок. В озере квакала лягушка. Полуденное солнце лишило окрестный пейзаж полутонов и оттенков. Приходилось выбирать – или черная тень, или зеленая зелень. Мы выбрали тень, траву и берег. Я достал бутылку «Гара-Ери» и два стаканчика. Миха хлопнул себя по лбу, но комар улетел.

– Ну! Жыве Беларусь!

– Жыве!

За нашей спиной кусты – густые. За кустами деревня. Деревню скоро съест город. Поэтому вид она имеет жалкий и обреченный. Это почти уже трущоба. Электрические столбы покосились, забор в дальней усадьбе рухнул, местная свалка увеличилась в размерах. Когда мы с Михой открыли вторую бутылку, из кустов вдруг вышла рыжая девушка с розовым покрывалом в руках.

– У вас зажигалки не найдется? – спросила девушка, щурясь своим простым конопатым лицом на солнце.

– Тебя как зовут?

– Зоя.

– Садись с нами, Зоя. Выпей вина. А потом покурим.

Зоя расстелила розовую тряпицу на уже примятой траве и уселась, поджав под себя ноги. Говорить было особо не о чем. Молчать тоже, как-то… я стал вдруг пересказывать повесть Лескова «Очарованный странник». Зое я сказал, что это правдивая история из жизни. Зоя слушала внимательно, Миха почти заснул.

Вокруг царил мир и покой.

Через минут сорок я охрип, а вино все выпили. Молчаливая Зоя скребла мелкий волдырь на коленке. У Михи таких волдырей скопилось четыре – и все на лбу.

– Зоя, у вас в деревне магазин… так чтоб с продуктами. Как? – встрепенулся Миха.

Вообще у Зои голос был мелодичный и даже приятный:

– Вы там, пацаны, обломаетесь. Нехрена в том сарае делать.

– Скажи лучше – тебе вино, или шампанское?

– Мне по фигу.

Девушка разделась до купальника, улеглась на живот, накрыла голову газетой и сделала вид, что загорает. Газета называлась «Свабода».

– Поищем еще вина, – выразил мнение Миха, рассеянно разглядывая розовые Зоины ягодицы, к одной из которой прилипла короткая изумрудная травинка.

– Ты тут полежи маленько. Мы скоро придем, – сказал он ласково.

Над входом в желтое неказистое здание, из сострадания к приезжим, повесили кусок жести с надписью «МАГАЗIН». Торговое заведение оказалось универсальным: помимо алкоголя предлагалось приобрести вилы, топоры, легкие домашние халатики, тару для солений, бигуди и резиновые сапоги.

На последние деньги мы купили две бутылки шампанского – теплого, но зато сухого. По дороге к озеру заглянули в «майстэрню». Мастера на месте опять не оказалось. На этот раз у входа возились двое рабочих. Матерясь, они грузили на тележку небольшую гранитную глыбу:

– Майстра сення не будет, – перебил один из них наш вопрос: «А где…?»

– Но нам сказали…, – промямлил Миха.

– Болеет, – перебил Миху второй. Тогда Миха сказал, бодро и пьяно:

– Семен, пойдем на озеро!

Примятая трава, обрывки газеты «Свабода», ровно четыре окурка – это все, что осталось от Зои. Но нет, там еще лежал пакет из целлофана с надписью «Мишка».

– Ушла?

– Миха, у тебя портфель сперли.

Миха решил многозначительно улыбнуться.

– Неожиданно. А?

– Она вроде говорила, что живет в той избе.

Мы вышли на жаркий деревенский перекресток. На его середине стояла группа крепких коренастых теток и что-то живо обсуждала. Завидев нас, они притихли.

– Вы, случайно, не знаете? Вот в том домике может быть живет девушка по имени Зоя? – поинтересовался осторожно Миха.

– А вы кто такие? – пододвинулась к нам самая потная и толстая женщина.

– Это те парни, что сидели с ней на берегу, – визгнула вторая из-за спины толстухи.

– Да, мы те парни и у нас украли портфель с важными документами. А украла этот портфель девушка по имени Зоя, – заявил я. Повисла длинная пауза. Одна баба сорвала придорожный лопух и пристроила его на голову.

– Это одна банда, надо вызывать милицию, – решила седая в зеленом переднике.

– Э-Э-Э! Секундочку, мы же жертвы… нас лишили собственности.

– Ленка, иди, звони! – заключила потная толстуха.

Ленка убежала к телефону: до меня дошло – так просто нас не отпустят.

Под колючими взглядами я достал из рюкзака свои графики и стал раздавать их присутствующим:

– Вот, обратите внимание. Полезная информация. Присутствующие стали изучать бумагу.

– Миха, дай сигарету.

– Спичек нет.

– Найдем.

У меня нашлась зажигалка. Миха закурил. Я тоже. Та, что с лопухом на голове, вдруг, спросила:

– Вы что? Художники?

Милиция долго не приезжала. Я предложил подождать в тени, на ближайшей завалинке. Присутствующие согласились. Миха извлек теплую бутылку шампанского и грохнул пробкой – пена плеснула на группу одуванчиков. Женщины пить отказались. Но одна из них, в зеленом переднике, неожиданно предложила нам аккуратный граненый стакан – раз уж собрались пить, так пейте цивилизованно. Шампанское оказалось горячим и меня понесло.

Чувствуя ответственность за нашу судьбу, я уже во второй раз, но с куда большим воодушевлением, стал пересказывать повесть Лескова.

Женщины примолкли, и все уставились на меня. Потихоньку появились новые слушатели. Скоро под старой березой стало тесно. Пришли даже парни – молодые и трезвые. На самом интересном месте (когда Иван попал к татарам в плен, и те, вскрыв кожу на пятках, зашили ему в ноги конский волос), приехала милиция.

Миха толкнул меня в бок. Серый газик с синей полосой на двери остановился поодаль на обочине. Самая авторитетная, как оказалось, седая и в зеленом переднике женщина подалась к машине. За ней увязались еще двое.

Так – сейчас придут полицаи и начнут трясти мозги. Но газик уехал, и никто не пришел.

– Мы приняли решение, что вы пострадавшие, – заявила неожиданно седая в зеленом переднике, которая вернулась бодро назад, – Ленка, отдай им их портфель.

Кто-то из толпы всучил Михе портфель. Миха сразу схватил его обеими руками и прижал к груди. Не сговариваясь, мы с ним сделали два шага назад.

– Спасибо, граждане, за помощь, – промямлил я.

– А где же Зоя? – ляпнул Миха.

– Ми-ха-ха, нам в город надо, срочно, – потянул я дружка за рукав, – до встречи, товарищи.

На безопасном расстоянии, в поле на тропе, Миха заглянул в портфель:

– Бумаги исчезли.

– Мои графики?

– Спокойно, Семен. Нас ждет большое будущее. Ведь мы художники.

Абдул Толик

Плотный стальной звук метнулся от первого вагона ко второму, и сразу убежал дальше, в конец состава. Все двенадцать вагонов тряхнуло и дернуло вперед. С рукой нашей соседки, держащей стакан чая, случилось то же самое, и кипяток оказался на моей правой штанине. Там был еще кусок лимона, который упал под пыльный столик. Никто его доставать не стал. Мы сидели в купе, обложенные со всех сторон полосатыми мешками. Едкий запах упаковочной ленты ядовито повис в горле.