Паразит - Артур Кларк

Пирсон ждал, когда Коннолли продолжит рассказ. Он выглядел достаточно вменяемым и рациональным, несмотря на таинственную историю, которую перед этим поведал. Лицо его в лунном свете выглядело абсолютно спокойным, хотя такого рода спокойствие вполне могло быть результатом какого-то серьезного потрясения.

— Следующее воспоминание — это как я лежу в кровати, а Мод обтирает мое лицо. Она сильно перепугалась: я потерял сознание, упал и рассек себе лоб. Вокруг было много крови, но Это не имело значения. Я действительно испугался того, что сошел с ума. Это кажется смешным, но сейчас я боюсь другого — что нахожусь в здравом рассудке. Когда я проснулся окончательно, он все еще был во мне — как потом, как теперь. Каким-то образом я отделался от Мод — помню, это было нелегко — и попытался понять, что происходит.

Скажи мне, Джек, ты веришь в телепатию?

Неожиданный вопрос застал Пирсона врасплох.

— Я никогда над этим особенно не задумывался, но существует множество убедительных свидетельств. Ты предполагаешь, что кто-то читает твои мысли?

— Все не так просто. То, о чем я сейчас рассказываю, открывалось мне постепенно — обычно, когда я дремал или был немного навеселе. Ты можешь сказать, что такие свидетельства не в счет, но я так не думаю. Сперва это был единственный способ пробиться сквозь барьер, отделявший меня от Омеги, — позже я тебе расскажу, почему дал ему это имя. Но сейчас не осталось никаких преград: я знаю, что он здесь постоянно, ждет, когда я потеряю бдительность.

День или ночь, трезвый я или пьяный, я всегда ощущаю его присутствие. В моменты, как, например, сейчас, он притихает, наблюдая за мной исподволь. Я надеюсь только на то, что когда-нибудь он устанет ждать и отправится на поиски новой жертвы.

Голос Коннолли, до тех пор спокойный, сорвался почти на крик.

— Попытайся представить себе весь ужас этого состояния: знать, что любое твое действие, любая мысль, любое желание наблюдаются и переживаются другим существом. Разумеется, ни о какой нормальной жизни уже не могло быть речи. Я должен был оставить Рут и даже не мог ей объяснить почему. А тут еще меня начала преследовать Мод. Она не оставляет меня в покое, бомбардирует письмами и телефонными звонками. Кошмар. Я не мог бороться с ними обеими, поэтому и сбежал. И еще я подумал, что, может быть, здесь, на Сирене, он сможет найти достаточно интересного, чтобы не беспокоить меня.

— Теперь я понимаю, — мягко произнес Пирсон, а сам подумал: "Ничего себе. Этакий телепат-надсмотрщик, которому вдруг показалось мало быть простым наблюдателем…"

— Полагаю, тебе смешно. — Коннолли принял фразу Пирсона вполне спокойно. — Я не в обиде, только надеюсь, что ты с обычной своей аккуратностью как следует все обдумаешь. Сам я далеко не сразу осознал, какая велась игра. Когда миновало первое потрясение, я попытался проанализировать ситуацию с точки зрения логики. Я мысленно вернулся к тому моменту, когда в первый раз осознал его присутствие, и в конце концов понял, что это не было внезапным вторжением в мой мозг. Он находился со мной годами, скрываясь так хорошо, что я никогда не догадывался об этом. А вот сейчас ты, наверное, будешь смеяться по-настоящему. Так вот, мне никогда не было легко с женщинами, даже когда я занимался любовью, и сейчас я знаю причину. Омега всегда находился в эти моменты рядом, разделяя мои эмоции, вожделея страсти, которую иначе не мог испытывать, как только за счет моего тела. Единственный способ, которым я мог сохранять контроль, — это попытаться пробиться к нему, тесно сойтись с ним и понять, что он такое. И в конце концов мне это удалось. Он находится далеко, и это должно ограничивать его силу. Возможно, этот первый контакт был случайным, но я в этом не уверен. В то, что я тебе рассказал, Джек, достаточно нелегко поверить, но это пустяк по сравнению с тем, что я расскажу сейчас. Вспомни, ты ведь только что согласился с тем, что я человек с довольно слабым воображением, поэтому попробуй отыскать, если сможешь, изъяны в моем рассказе. Не знаю, приходилось ли тебе когда-нибудь слышать о том, что телепатия — это нечто независимое от времени. Так вот, это действительно так. Омега не принадлежит нашему времени: он откуда-то из будущего, невероятно далекого от нас. Иногда я думал, что он один из последних людей — почему я и дал ему это имя. Но сейчас я не уверен; возможно, он принадлежит к веку, когда мириады человеческих рас живут раскиданными по всей Вселенной — одни из них достаточно молодые, другие дряхлые, уже отживающие. Его народ, где бы и когда бы он ни был, достиг высот и обрушился с них в такие бездны, о которых не подозревали даже дикие звери. Вокруг него витает ощущение зла, Джек, — настоящего зла, с которым большинство из нас никогда не встречались. А иногда я ощущаю почти жалость к нему, потому что знаю, что превратило его в того, кем он стал.

Задавался ли ты когда-либо вопросом, что будет делать человеческая раса, когда ученые откроют все, что только можно, когда больше не останется неисследованных миров, когда звезды раскроют последние секреты? Омега и есть один из ответов на этот вопрос. Полагаю, что ответ не единственный, иначе все, к чему мы стремимся, — напрасный звук. Я надеюсь, что он и его раса являются локальной раковой опухолью на здоровом теле Вселенной. Но я не могу быть полностью в этом уверенным.

Они изнежили свои тела до такой степени, что те стали для них попросту бесполезны, и слишком поздно обнаружили свою ошибку. Возможно, они считали, как думают некоторые люди уже сейчас, что смогут жить одним интеллектом. А возможно, они обрели бессмертие, и это сделалось для них настоящим проклятием. Веками их умы разлагались в слабых, тщедушных телах, ища какого-нибудь выхода из состояния невыносимой скуки. Они нашли его, наконец, единственным возможным для себя способом — отправив свои умы назад, в ранние, более активные времена и начав паразитировать на чужих эмоциях.

Я задаюсь вопросом, сколько их, таких умственных паразитов. Возможно, они-то как раз и объясняют случаи того, что было принято называть одержимостью. Как они, должно быть, обшаривали прошлое, чтобы утолить свой чувственный голод! Представь себе, как целые стаи этих созданий, как вороны на падаль, набрасываются на пришедший в упадок Рим, распихивая друг друга в охоте за умами Нерона, Калигулы и Тиберия? Возможно, Омеге не удалось заполучить более богатые призы. А может быть, у него не было особого выбора, и пришлось взять первый попавшийся мозг, с которым получилось вступить в контакт.

Понимание всего этого приходило ко мне медленно. Думаю даже, что для него составляет дополнительное развлечение — знать, что я ощущаю его присутствие. Я думаю, он мне сознательно помогает — разламывает барьер со своей стороны. Иначе как бы в конце концов я его увидел.