Зенит. История 100 лет - Алексей Владимирович Андрианов

матчей Александра в 2001 году, сразу почувствовал особую петербургскую энергетику. Вся моя жизнь, пусть и с небольшими перерывами, связана с «Зенитом».

Пролог

Я создаю в своем воображении собирательный образ ленинградской семьи. Глава семейства – интеллигент среднего роста с уставшими, прячущимися под очками в дешевой коричневой оправе глазами. Зрение подсело от работы над чертежами в конструкторском бюро и полуночного чтения журналов «Иностранная литература» и «Новый мир» на прокуренной шестиметровой кухне. Он ленинградец в третьем поколении: бабушка жила на пересечении улицы Римского-Корсакова и канала Грибоедова и, возможно, закладывала фамильное серебро у Алены Ивановны. Процентщице Достоевского, никоим образом не старухе, было всего шестьдесят – сейчас в этом возрасте женщины только выходят на пенсию. Он хорошо образован, круг интересов охватывает филателию и физическую культуру. (К спорту в Советском Союзе приобщают принудительно: например, кардиохирург Юргис Бредикис письменным распоряжением выгонял подчиненных на утренние пробежки.) Игровые виды спорта наш герой предпочитает индивидуальным. Интерес к водному поло подогрела Олимпиада в Москве, где сборная СССР в политическом противостоянии с югославами и венграми выиграла золотые медали. После баскетбольного финала мюнхенской Олимпиады он, как каждый советский мальчишка, на уроке физкультуры изображал Александра Белова, не ведая, что тот живет совсем рядом, на Зверинской улице, в двух шагах от ленинградского зоопарка. Футболом увлекался с детства, по-ребячьи хвастаясь, что обыгрывал соперников на «носовом платке». «А теперь – телевизор, газета, футбол» – старая мама действительно довольна и по-прежнему охотно приезжает в гости на выходные.

Жена учит детей. Она строга и властна даже томными домашними вечерами. Красавица – годы не уберегли от морщин, но оставили чувственный ярославский шарм: кокетливая улыбка уголком бирюзовых глаз, тонкие, чуть неровные губы – художник, допустивший едва заметную помарку на последнем мазке, явно отвлекся на изгибы линий прелестной натурщицы. Летом носит ситцевое платье, голову прикрывает белой косынкой, зимой достает из платяного шкафа овчинный полушубок. Стройные модельные ноги мерзнут – покажите хоть одну девушку, прячущую соблазнительную голень в серых валенках. Раз в две недели по субботам и воскресеньям выходит в свет: театр, опера, филармония. Боится себе признаться, что по-прежнему мечтает о сцене, хотя театральная богема бесконечно далека от ее реальной, заполненной партами и тетрадями в косую линейку жизни. Днем она наблюдает, как девочки на переменах перевязывают друг другу огромные белые банты, а мальчики гоняют по коридору связанный из старых носков мяч, сдирая свежие заплатки на синих школьных брюках, а вечером, жаря рыбные котлеты, нехотя прислушивается к чуждым ее литературному слуху фамилиям – Бурчалкин, Маркин, Редкоус. Ее шокирует шутка только что пришедшей в школу выпускницы Ленинградского педагогического института: «Я хочу иметь ребенка от Володи Казаченка» – неслыханная дерзость, подлежащая осуждению на педсовете и комсомольском собрании.

У семьи, живущей в малогабаритной двухкомнатной квартире, двое детей. Мальчишки-погодки вечно ссорятся и даже играют в футбол за разные команды. Один вратарь, другой нападающий. Оба небесталанны, но упрямы и неусидчивы. Спорят со старшими, дерутся со сверстниками, приносят тройки по математике и литературе. Сходятся в одном – болеют за одну команду, имя которой «Зенит» (Ленинград).

Начало славных дел

Я прогуливаюсь по Свердловской набережной, от Большеохтинского моста, заложенного в честь двухсотлетия победы в Полтавской битве, к центру Санкт-Петербурга. Сизая Нева, с апреля по ноябрь заигрывающая с зеваками развесистыми белыми кудряшками, делает в этом месте небольшой изгиб. Ее очертания – словно фигура Евпраксии Вульф в воспоминаниях Пушкина: «То ли у нее талия двадцатипятилетнего мужчины, то ли у меня пятнадцатилетней девушки». На одном из первых изданий «Евгения Онегина» Александр Сергеевич изображен на берегу Невы, правда, повыше, напротив Петропавловской крепости. Говорят, ему не понравился незамысловатый эскиз – у великих высокие требования. Я живо представляю прогуливающегося по гранитным набережным Пушкина, но думаю о своем. В блокаду из невской полыньи рядом с дальней от Зимнего дворца ростральной колонной брала воду моя бабушка. Двести лет назад на Сенатскую площадь, нынче любимое место молодоженов, вышли декабристы. История императорской России могла бы развиваться по другому сценарию, если бы Каховский не выстрелил в Милорадовича, а князь Трубецкой не отвернулся от соратников. Пути Господни неисповедимы.

Прямо напротив, на левом берегу Невы, раскинулся Смольный монастырь, в архитектурный ансамбль которого по замыслу Растрелли входила громадная колокольня с отлитыми в Москве колоколами. Денег не хватило, и тогдашняя окраина Санкт-Петербурга, наполненная ароматом просмоленных кораблей, так и не получила новую небесную доминанту. По правую руку – кроваво-красные кирпичные здания Ленинградского металлического завода, основанного в 1857 году купцом Сергеем Нефедьевичем Растеряевым. В восьмидесятых у ЛМЗ была суровая детская футбольная команда, нещадно бившаяся в первенстве Ленинграда с нами, торпедовскими мальчишками. Мы не любили выезды к вечно подковывавшим нас металлистам, но непременно давали сдачу на своем стадионе на улице Бабушкина. Помните, пацаны, кто еще живы?

Первые взрослые футбольные коллективы на ЛМЗ появились весной 1925-го. Играли между собой, цех на цех, ездили в гости к командам других ленинградских фабрик и мануфактур. Заводской футбол в советские времена не уступал современной второй лиге – я сам был свидетелем побоищ на гаревых и земляных ленинградских полях. Мой дядя Анатолий Геннадьевич Косарев, токарь высшего разряда самого режимного ленинградского предприятия, водил меня на матчи своей команды, за которую выступал на позиции центрального защитника. Однажды после игры, на зависть всем правобережным мальчишкам, он подарил мне красные спортивные трусы с напечатанным масляной краской номером 2. Много лет спустя я стал ассоциировать эту двойку с одним из моих любимых футболистов «Зенита», Владиславом Радимовым. Те красные трусы, на пять размеров больше моего, я бережно хранил на выделенной мне полке общего шкафа в гостиной дома на Искровском проспекте. Ну, если честно, не совсем бережно – у меня всегда был кавардак и в шкафу, и в душе. Но я очень гордился своим первым по-настоящему боевым спортивным трофеем, сыграв в спортивных трусах дяди Толи только раз, лет в двадцать пять.

Именно от ЛМЗ берет начало история «Зенита». Приказ по петербургскому клубу «Об исторической дате рождения футбольного клуба “Зенит”», подписанный Виталием Мутко, я видел своими глазами. Датой 25 мая 1925 года мы обязаны журналисту, автору и ведущему телевизионной программы «Зенит XXI», в ту пору руководившему пресс-службой петербургского клуба, Леониду Борисовичу Генусову. Однако ведущий историк советского и российского спорта, член Международной федерации истории и статистики футбола, сын партизана-связиста Особого Ленинградского партизанского отряда, возглавляемого Валентином Борисовичем Савченко, Юрий Павлович Лукосяк по-прежнему вступает в дискуссию.