Третий не лишний - Степан Кулик

Поэтому предпочитал магазины с ценниками. По меньшей мере, там сразу можно соизмерить желания и возможности. Мысленно. Не посвящая других в свои финансовые проблемы.

Придав лицу непроницаемость кирпича, чему способствовал тюк на спине, Виктор максимально быстрым шагом ввинтился в толпу, намереваясь без задержек пересечь торговую площадь. Спутники последовали за ним. Но разве уродилась на свет хоть одна девушка, которая даже с завязанными глазами смогла бы спокойно пройти мимо такого изобилия галантерейного товара! Самых диковинных форм, расцветок и предназначения.

А поскольку у Оли глаза оставались широко распахнутыми, расстояние между Виктором, девушкой и замыкающим строй Лёней с каждым прилавком увеличивалось.

Вот в эту брешь и ввинтились два краснорожих индивидуума, обдавая все вокруг непередаваемыми ароматами водочного перегара. В объеме, которым могла бы гордиться целая деревенская свадьба. На следующее утро.

– Опаньки, какой цыпленочек! – изрек один из ларца, одинаковый с лица. – Присоединяйся к нам, крошка. Не обидим.

Второй повеса одобрительно икнул и потряс перед лицом Оли вполне увесистой кожаной торбой. Литра на два. Внутри что-то металлически позвякивало.

– Отвали… – Оля подалась назад, а ее место занял Леонид.

– Чего?

Первый амбал небрежно мазнул растопыренной пятерней по лицу Бурого, то ли проверяя реальность его существования, то ли отмахиваясь… Второй, едва не снеся прилавок, попытался зайти с тыла.

В эту же секунду на Леонида пахнуло ледяной стужей, и мир потерял четкость.

«Убей! – зазвенел в ушах голос, которому нельзя было не повиноваться. – Убей!»

Возможно, окажись на его месте Виктор, больше приученный к приказам, он так и поступил бы. Лёне банально не хватило рефлексов. Ну, и тюк с товаром, давящий на плечи, мгновенной реакции не способствовал. Но бесследно чужое вмешательство в сознание не прошло. И очень четко отразилось во взгляде и мимике… Судя по испуганным лицам гуляк.

– Стоять!

Голос Лысюка ворвался в студеную тьму, возвращая в мир Леонида вместе со звуками рынка.

– Оля, держи его!

Бурый оглянулся, пытаясь понять, кого она должна держать и не нужна ли помощь. А руки девушки тем временем обвили его талию.

– Спокойно, парень… – голос незнакомый, но уверенный, доброжелательный. – Гавань – нейтральная территория. Здесь убивать нельзя. Расслабься…

Рядом стоял крепкий мужчина средних лет, в гавайке и шортах, с огромным венком на шее… Только не лавровым, чемпионским украшением, а составленным из цветов самых невероятных форм и окраски. Аж в глазах пестрело. Он добродушно улыбался, но хватало одного взгляда на его лицо и мускулатуру, чтобы желание подшутить испарялось быстрее мысли. А кому такой аргументации не хватало, принять правильное решение помогал вид висевшей у пояса сабли.

– Чужеземцы… – констатировал другой голос, принадлежащий закованному в ламеллярный доспех богатырю. Эдакий дядька Черномор. – Как и следовало ожидать. И пару шагов не прошли, а уже создают проблемы уважаемым гражданам.

– Не эти… те… – Мужчина с саблей указал на парочку краснорожих.

– Свидетельствуешь, Ястреб? – уточнил стражник.

– Да… И не я один, – мужчина широким жестом повел рукой вокруг.

Часть случайных зрителей при приближении представителя власти и закона спешно ретировалась. Но те, кто остался, утвердительно закивали. С той или иной степенью достоинства. Кто быстро-быстро, торопясь подтвердить слова Ястреба, другие спокойно, выражая собственное мнение.

И только из одной пары глаз на Леонида глядела все та же ледяная стужа. Мгновение, не больше. Как только Бурый попытался получше рассмотреть их хозяина, взгляд бесследно исчез.

– Понятно… Спасибо за помощь. – Стражник неотвратимо развернулся к возмутителям общественного порядка.

А те, судя по цвету лиц, уже почти протрезвели. Причем по второму кругу.

– Господин начальник городской стражи, мы ничего не сделали. Честное слово, – залебезил неожиданно тоненьким голоском один. – Просто хотели познакомиться. Видим, такие же, как и мы – чужаки. Почему не пообщаться? Они нам выпивку – мы им беседу. Это же не запрещено?

– Нет…

Похоже, в голове начальника стражи за раз больше одной мысли не задерживалось. Он посмотрел на Леонида.

– Подтверждаете?

– Ты как? – Виктор уже был рядом.

– Нормально, – Бурый аккуратно пожал плечами, чтобы не потревожить Олю. Ее неожиданные объятия были приятными.

– Ну что, парни? – поторопил с ответом второй здоровяк, растеряв всю недавнюю хулиганскую манеру общения. – Разберемся сами? Раз такое недоразумение случилось, то теперь, ясное дело, выпивка с нас. Реально, не хотели вашу госпожу обидеть. Местное пойло подвело. Мы его как воду глушили, а оно, видишь… когда накрыло.

– Ладно, – Леонид все еще пребывал в раздрае после ментальной атаки, и руководящую роль взял на себя Виктор. – Но магарыч с вас железно!..

Мужики облегченно вздохнули и заулыбались. Похоже, это у них был не первый привод. И предыдущего знакомства с местным правосудием хватило с лишком.

Обладатель писклявого голоса обозначил движение в сторону монументального стража порядка:

– Мы можем идти, господин начальник?

Богатырь пару раз качнулся с носка на пятку и милостиво кивнул:

– Проваливайте… Фулюганы…

Мужики синхронно развернулись и затопали прочь.

– Эй! А простава?

Тот, который предлагал мировую, развернулся, сунул руку в торбу и вынул горсть мелких монет, среди которых изредка проблескивало серебро.

– Вот. Если вдруг не пересечемся больше. Тут не только на обед, но и на ужин с ночевкой хватит.

Виктор проворно сгреб предложенные деньги, хотел сунуть в карман, но здешний покрой штанов такой детали в одежде не предусматривал. Так что Лысюк просто крепче сжал кулак.

– Может, посоветуете какое-то определенное место? Где перекусить, чтобы вкусно, сытно и не дорого. А то мы еще не разобрались.

– Корчма «Веселый поросенок», – переглянувшись, дуэтом ответили мужики. И бочком, бочком ретировались.

– Чужаки… – проворчал стражник таким тоном, будто это слово состояло в его личном списке самых унизительных ругательств. – Новички…

Скриншот…

Виктор

– Голубчик, ну что вы смотрите на меня, как на врага народа… – Доктор, внешностью больше всего напоминающий классического Айболита, картинно всплеснул руками, а потом сунул их в карманы халата. Очевидно, вспомнил, что жесты и движения пальцев понимающему человеку скажут даже больше, чем мимика и рысканье взглядом. Взгляд, кстати, он тоже на всякий случай зацепил за письменный прибор на столе. – Поверьте, я вас прекрасно понимаю. И тоже считаю, что сорок пять лет не тот возраст, когда можно умирать. Но я же не Господь Бог, а всего лишь врач. Я могу поставить диагноз, провести подготовительные анализы… Могу, по старой дружбе, позвонить в клинику господину Зильберману. Меня даже хватит на то, чтобы упросить его принять вашу матушку вне очереди, но оплатить ее лечение у меня нет никаких возможностей. Ни собственных, ни тем более бюджетных.

– Доктор, прекратите истерику и… – Виктор хотел сказать «театр», но закончил вполне нейтрально: – И успокойтесь.

– Вам легко говорить! – Исаак Самуилович без сил упал в кресло и нервно забарабанил пальцами по столешнице.

Виктор не понял, почему о почти неотвратимой смерти матери сыну легче говорить, чем лечащему врачу, но уточнять не стал. Тем более что Исаак Самуилович продолжил сам:

– Я же еще при Союзе учился. Клятву Гиппократа давал!.. А сейчас вынужден лепетать не о здоровье людей, а о деньгах за их лечение.

– Да, – кивнул Виктор. – Именно этого я от вас и добиваюсь!

– Добивается он, – доктор словно обиделся. – Вы хоть представляете себе, юноша, какая это огромная сумма?!

– Исаак Самуилович, – держать себя в руках бывший старший лейтенант умел хорошо. Без этого не то что в спецназе – в обычной части долго не протянешь. Армия умеет заставить человека исполнять любые приказы, даже если приходится переступать через собственное самолюбие, – вы наверняка слышали о причудах Гарри Форда, из-за которых менеджеры престижных ресторанов дополнительно инструктировали швейцаров, если они еще не знали экстравагантного миллионера в лицо.

– Вы о его страсти к поношенной одежде? – врач явно обрадовался смене темы и проявил заинтересованность.

– Именно. И о том, что Рокфеллер свои блокноты начинал исписывать с титульного листа обложки? В целях экономии.

– Не вполне понимаю вас, голубчик…

– Это я к тому, что не судите по внешнему виду. Вы же не знаете моих финансовых возможностей. Тем более не можете знать о возможностях моих друзей. Поэтому просто назовите сумму. И, чтобы не повторяться, не оптимистический минимум, а сразу верхнюю, реальную планку. Со всеми побочными и дополнительными затратами. На уход и реабилитацию. Хорошо?