Право на жизнь - Андрей Альтанов

Спустя пару секунд в брошенном мною магазине от электрических разрядов шарахнули первые патроны. Развороченные лоскуты корпуса магазина, еще целые патроны и уже пустые исковерканные гильзы запрыгали по асфальту внутри аномалии, провоцируя очередные разряды. Все новые и новые ослепительные сети молний вспухали за моей спиной. «Электра» бесилась до тех пор, пока полностью не испарила чужеродные объекты, угодившие в нее.

Тем временем я все бежал и бежал дальше от кордона, внутрь Зоны. Разум уговаривал: «Все, прорвался, тормози, военные не пойдут к сталкерскому поселку!», — а ноги не слушались доводов разума. Они все несли и несли меня вперед, пока выросший передо мной дежурный не вскинул автомат и не заорал:

— Оружие убрал! Быстро!

Только в это мгновение я наконец остановился. Застыл на месте и поднял обе руки вверх.

— Тише-тише, волына без магазина, что, не видишь? — Я демонстративно повращал свой автомат, вскинутый над головой.

— В стволе патрон! Затвором дернул, живо!

Я безропотно исполнил команду, избегая лишних телодвижений. Не очень-то хотелось получить дурную пулю после всего, через что прошел. Главное, что я уже здесь, что сумел вернуться.

Глава первая

ПОВЕСТКА В ЖИЗНЬ

Вечерело. Десятое ноября еще одного года. Вторник, блин. Гадский рабочий день окончен. Девять часов, без обеда, просидел за рабочим компом. В предчувствии праздника, вяло ковырял чертежи сто пятого проекта в Трайбоне[1] и все улыбался, предвкушая, ожидая от коллег сюрприза. Вот тебе и «сюрприз», вот тебе и праздник… Это надо же, ни одна скотина на всем этом вонючем заводе даже не вспомнила про мою днюху!!!

— Козлы! — вслух озвучив мои мысли, невольно вырвалось лаконичное определение сути всех моих корешей, сотрудников из бюро.

От моего неожиданного вскрика дернулась и шустрее стала перебирать ногами проходившая мимо старушка. Несколько парней, идущих впереди меня, синхронно обернулись, восприняв знакомые «позывные». Но, видать, спешила куда-то эта компания пацанов, наверное, потому и унеслась прочь моя бесплатная порция синяков и ушибов… Неожиданно мне в голову пришла мысль, что вовсе не в спешке тут дело. Шпана элементарно побрезговала мной. Им «в падлу» даже морду мне набить!

Неужели я выгляжу настолько жалким типом?

Проводив компанию тоскливым взглядом, я опрокинул «торпеду» светлого пива, и сделал несколько больших глотков. Старый потертый куртяк нараспашку, а вечерок-то выдался прохладный. Погода бесится. Два дня назад было тепло, и вдруг резко похолодало, причем только у нас, на юге. Синоптики привычно врут, что похолодание должно продлиться всего несколько суток. Но теплее от этих заверений почему-то не становится.

Правда, содержание спирта в крови уже достигло того предела, когда этот самый холод уже до лампочки. Последняя порция «ершика», щедро набранная за щеки, не пошла. Организм решительно отверг гремучую смесь чекушки водки с почти двумя литрами пива… Исторгнув вспенившееся пойло себе под ноги, я отдышался и осмотрелся.

Вдоль переулка, за мутными полиэтиленовыми окошками шатра крытого рынка тускло мерцают огоньки. Злоупотребляют торгаши самопальными нагревателями, вот и рубануло у них свет на подстанции от перегрузки. Теперь греют свои посиневшие пальцы над свечками в граненых стаканах и срезах пластиковых бутылок.

Рука в очередной раз рефлекторно дернулась и ощупала внутренний карман куртки. Набухший кошель на месте. Как знал, и заранее ничего не купил. Думал прежде корешей своих поспрашивать, кто и что употреблять будет за мое здравие. Неслабо денег в этот раз взял с собой на работу, как-никак тридцатник стукнул. Юбилей, елы-палы.

— Хрен вам теперь, а не бухло! — вновь выплеснулась из меня обида.

Вместе с криком в небо взметнулась моя рука, уверенно демонстрируя первым звездам кукиш в вязаной перчатке. Что-то внутри осадило — небо не виновато, незачем его гневить. Рука обмякла и опустилась. В голове мелькнула «трезвая» мысль, и я, отшвырнув от себя опустевшую пластиковую «торпеду», направился к рынку.

А что?! Если кто и вспомнит завтра про мой день рождения — все, кучерявые, поезд ушел! Потрачу-ка немалую сумму, выделенную на спаивание моих дружков, на себя любимого. Целиком все «бабки» на себя!

Появление моего пошатывающегося тела в рядах, протянувшихся под провисшей шатровой крышей, вызвало стандартную реакцию у окоченевших торгашей.

— …а-а-а, вот цветочки-розочки, кто забыл, покупаем! — задорно проверещала пожилая дама, почти не пошевелив своими фиолетовыми от холода губами.

В моем охмелевшем сознании шевельнулось желание ответить, заменив корень «цвет» в ее «цветочки-розочки» на культовое народное слово из трех букв. Сдержался.

— …колбаска-колбаска, — процедила сквозь зубы еще одна тетка, сверля меня взглядом.

— …сигар-р-ретки, апельсинчики-витаминчики, водочка-водочка, салатики-морковочка, — как под звуки фанфар ковылял я вдоль торговых рядов.

Ничего из «вкусненького» не привлекло моего внимания, потому что я знал, куда меня несут ноги, получив из бурлящего хаоса сознания единственную четкую команду: «полный вперед». Вон там, почти в самом конце, должен стоять дед-барыга, одноногий такой… Говорят, это он на этом рынке «артиками» промышляет, для виду прикрывая категорически незаконную деятельность торговлей бочковыми соленьями. Давно хотел купить себе какую-нибудь полезную штучку, да вот все денег жалел. А сейчас — вон оно как вышло… Только бы на месте застать доходягу, только бы он сегодня домой не свалил пораньше, холодрыга-то какая!

Нет, не свалил! Сидит инвалид, коленку единственную потирает-греет.

— Вечер добрый, батя! У вас товар, у нас покупец, — сморозил я первое, что в хмельную голову взбрело.

— Добрый вечер и тебе, сына. Где ж ты так уже набрался? — Дед ухмыльнулся и достал из-за пазухи пачку цигарок без фильтра.

Один приплюснутый экземпляр содержимого пачки после стандартной процедуры разминания пристроился в его пересохших губах, под густым веником седых усов.

Я, считая себя человеком воспитанным и уважающим старость, тут же вытянул в район его лица свою зажигалку. Пьезокристалл дал искру с третьей попытки. Старик, ловко поймав кончиком папироски качающийся язычок голубого пламени, затянулся. Белое густое облако дыма отправилось куда-то вверх, за область пространства, освещенного настольной лампадкой.

— Чего тебе, сына, огурчиков взвесить на закусь? — произнес дед, осматривая меня с некоторым пренебрежением.

— Не-е-е, батя, этим уже накушался. — Я оперся обеими руками о прилавок, тем самым сводя на нет амплитуду раскачивания своего тела. — Хочу приобрести один из твоих особых огурцов… Особых, понимаешь?

Дед цыкнул на меня и как-то странно, не ворочая головой, осмотрелся, поводя одними лишь прищуренными глазами. Не заметив в окрестностях ничего подозрительного, он продолжил разговор:

— Кто-то из наших чего сказал или ты сам глупость какую-то про деда Михея услышал?

Взгляд старика уже не бегал по мне. Дед пристально смотрел в мои глаза. Легкий озноб, а следом за ним и табун мурашек пробежали по моей спине. Наверное, нечто подобное ощущает вооруженный преступник, заметив на своем теле красную точку лазерного целеуказателя. Взгляд старика пробирал похлеще.

— Ты это, расслабься, батя, — я отстранился от прилавка и тихо продолжил: — слухами земля полнится. Вот и до меня слушок дошел, что у тебя всякие сверхъестественные и полезные штуковины можно прикупить. И ты не думай, я не мусорская подставка. Просто сэкономить хочу. Люди говорят, что в аптеке эта фигня с сертификатом качества в разы больше стоит. А у меня вон только полторы тысячи есть.

— Полторы штуки?! И наверняка нашенских? Хм! — Дед расплылся в улыбке и несколько расслабился. — Сына, реальная экономия выходит на вещах, цена которых начинается от двух-трех килобаксов. А на полторушке наших денег ты от силы пару сотен сбережешь.

— А пускай и так. — Я кивнул и решительно извлек кошелек. — Мне о-о-очень нужно, батя! Понимаешь, днюха у меня сегодня юбилейная, а меня вот обидели…

Я прикусил губу, давясь обидой.

— Что так? Кто ж такой бессовестный отыскался? — Глаза деда опять забегали по мне.

— А-а-а, кто-кто… Да все. — Я отмахнулся. — Жизнь такая, батя! Только-только из лужи говна вылезешь и думаешь: «Вот оно, море». Бац! А это море говна. Думал, люди вокруг нормальные, ан нет, та же субстанция. Вот так и живем, е-мое.

— Ой, сына, ты бы лучше не на жизнь и на людей жалился, а из своей башки дерьмо-то повыбивал. — Дед пыхнул дымком и сокрушенно покачал головой.

— Не лечи меня, батя. — Я угрожающе потряс бумажником перед его лицом. — Ты на себя со стороны глянь. Инвалид преклонного возраста, а вынужден свой зад отмораживать и наторговывать себе на лекарства. Если жизнь не дерьмо, то что же ты сейчас тут делаешь?